– Ты уверена?
– Уверена, – говорю я и прижимаюсь к его губам.
Этот простой, милый поцелуй – единственное, с чем может справиться мое разбитое сердце. Когда я отстраняюсь, Джейс сжимает мои руки.
– Увидимся завтра. Тебе нужно как следует отдохнуть, Чарли.
– Тебе тоже.
Вернувшись домой, я плюхаюсь на барный стул возле кухонной стойки. Я вытаскиваю из сумочки телефон и смотрю на экран. Никаких пропущенных звонков или сообщений. Я очень надеялась, что Эрик мне позвонит. Хотя зачем ему это? Сегодня вечером он практически сбежал от меня.
Я набираю его номер, чувствуя, как воздух покидает мои легкие. Я понятия не имею, о чем буду говорить, но не могу оставить все как есть. Мой звонок остается без ответа. Когда он переходит на голосовую почту, я кладу трубку и снова перезваниваю. На этот раз я сразу попадаю на голосовую почту, а значит, Эрик намеренно выключил свой телефон.
– Эрик, – хрипло говорю я, дождавшись гудка автоответчика. – Это не то, что ты думаешь. Я могу все объяснить. Пожалуйста, просто позвони мне. Или приезжай. Я уже дома. Прости, что мы так и не поговорили, но я готова поговорить сейчас. Пожалуйста. Я по тебе скучаю.
Повесив трубку, я кладу голову на столешницу и закрываю глаза. Я ужасно устала от наших ссор. У меня не осталось никаких моральных и эмоциональных сил. Именно в таком состоянии меня находит папа, вернувшийся с работы примерно через полчаса.
– Чарли?
Я сажусь и протираю сонные глаза. Мои суставы трещат из-за того, что я заснула в согнутом состоянии.
– Привет, папа, – говорю я без особого энтузиазма.
– Ты в порядке? – осторожно спрашивает он.
У меня нет сил все ему объяснять. Мне даже не хочется плакать. С меня довольно. Мое тело окончательно онемело. И все же я не хочу лгать отцу.
– Нет, – признаю я. – Я не в порядке.
Я начинаю вытаскивать из волос шпильки. Папа наблюдает за тем, как я кладу их на стойку, а затем снова подает голос:
– Это был Джейс?
Он говорит медленно, как будто боится моего ответа. Скорее всего, так оно и есть. Он понятия не имеет, что делать, если у его дочери возникнут проблемы с парнями и свиданиями или если кто-то разобьет ей сердце. Для него это такая же новая территория, как и для меня. Поэтому я спешу его успокоить:
– Нет. Это был не Джейс. Джейс просто молодец. Пикник был замечательным, и я действительно повеселилась на танцах. Он вел себя как настоящий джентльмен.
Мой голос определенно противоречит моим словам, и я не могу винить своего отца, когда он недоверчиво хмурится. Но мне не хочется рассказывать подробности. Не сегодня. Сегодня я слишком устала.
Мой отец – умный человек. Он смотрит, как я одну за другой вытаскиваю шпильки, и наконец произносит:
– Значит, это Эрик.
Когда я слышу его имя – у меня сжимается сердце, а на глазах выступают слезы. Я встречаюсь с выжидающим взглядом отца, и мой желудок завязывается в узел.
– Я не хочу об этом говорить, – бормочу я и отворачиваюсь. Я не помню, когда в последний раз не могла смотреть в глаза собственному отцу. От этого мне становится еще хуже.
Я начинаю выдергивать шпильки с таким отчаянным остервенением, что одна из них запутывается в моих волосах. Еще минуту папа наблюдает за моими усилиями, а потом тяжело вздыхает. Он обходит кухонную стойку и осторожно снимает с моей головы запутавшуюся заколку.
– Давай я.
Он начинает вытаскивать шпильки из моих волос, и наконец по моим щекам стекает несколько слезинок. Я люблю своего отца. Я так его люблю. Он на меня не давит. Я сказала, что не хочу ни о чем говорить – и он не пытается меня заставить. Но папа всегда готов меня поддержать, и он делает все возможное, чтобы я чувствовала себя любимой.
– Я могу тебе как-то помочь? – тихо спрашивает он.
Я подавляю рыдание, но не могу сдержать всхлип.
– Ты уже помогаешь.
Какое-то время мы проводим в тишине. Высвободив мои волосы из прически, папа встряхивает светлые локоны, чтобы проверить, не пропустил ли он несколько шпилек.
– Думаю, это все, – говорит он, отступая назад. Я поворачиваюсь к нему, несмотря на то что по моему лицу все еще размазана косметика. Он не обращает на это внимания.
– Хочешь посмотреть кино? Мы можем сделать попкорн. У нас осталась только эта дрянь без вкуса, но я уверен, что не произойдет ничего страшного, если мы отступим от диеты и растопим немного масла.
Папа перешел к серьезным мерам. Он знает, как я люблю попкорн с маслом. Но я не могу изобразить ту реакцию, которой он ждет. Не сегодня. Я качаю головой, и его лицо меркнет.
– Прости, пап. Мне ничего не хочется. Уже слишком поздно, и я просто засыпаю на ходу. Нужно выспаться к завтрашней игре.
Папа заставляет себя улыбнуться, но я вижу, что он расстроен. Морщины на его лбу становятся глубже, и я узнаю этот взгляд: он хочет что-то сказать, но не решается. Я поспешно ретируюсь в свою комнату, пока его не прорвало. Иначе он заставит меня вернуться и рассказать обо всем, что произошло.
– Спокойной ночи, пап. Увидимся утром.
Всю ночь я просто ворочаюсь в постели. К тому моменту, как начинает звенеть будильник, я уже совершенно измотана. Это будет долгий день, и впереди меня ждет всего лишь самая важная игра в моей жизни.
Быстро приняв душ, я стягиваю волосы в хвост и спускаюсь вниз, чтобы позавтракать. Сперва до меня доносится только шум, а потом перед моими глазами предстает неожиданная картина. Моя кухня превратилась в море из синевы и золота. Вокруг обеденного стола столпились двадцать человек, пестрящие цветами «Воронов». Их волосы завязаны сине-золотыми ленточками, лица раскрашены сине-золотой краской, а вокруг разложены блестящие самодельные постеры с символикой нашей команды.
Я проскальзываю мимо команды чирлидеров – а это именно они – и подхожу к небольшой группе парней, которая собралась возле кухонной стойки. Они едят что-то похожее на овсяные оладьи и фруктовый салат, пока Лейла и Рейчел, одетые в поварские фартуки, колдуют над плитой.
– Что здесь происходит? – спрашиваю я, садясь на свободное место между Джейсом и Рейнольдсом. Диего и Кевин с аппетитом жуют оладьи, и я не на шутку удивлена, что Кабрера и Спрингер тоже здесь.
– Эй! Вот и она! – щебечет Лейла.
Рейчел пододвигает ко мне тарелку с оладьями.
– Голодна?
– Спасибо. – Я тянусь за сиропом, мысленно радуясь тому, что это настоящая вкуснятина, а не какой-нибудь диетический раствор без сахара. – Серьезно, что все это значит?
– Твой папа звонил мне сегодня утром. Он сказал, что тебе нужно немного взбодриться и настроиться на большую игру, – говорит Лейла и кладет фрукты на мою тарелку. Она широко раскидывает руки, как будто хочет объять всех людей, которые находятся на моей кухне. – Поэтому я принесла тебе немного радости!
– А я пригласил несколько товарищей по команде, для моральной поддержки, – добавляет Джейс.
Окинув кухню нетерпеливым взглядом, я заметно мрачнею. Словно прочитав мои мысли, ребята качают головами.
– Мы пытались ему дозвониться, отправили сотню сообщений, – говорит Кевин.
– Он ведет себя как идиот, Чарли, но он остынет и придет в себя, – добавляет Диего, и на его лице появляется твердое, уверенное выражение. – Ты же его знаешь.
Я сглатываю плотный комок сомнения и киваю, пытаясь убедить себя в том, что Диего прав.
– Он остынет и придет в себя.
Повисшая тишина давит мне на нервы, поэтому я прочищаю горло и усмехаюсь, глядя на своих друзей.
– Я удивлена, что вы встали так рано.
Парни дружно ухмыляются.
– Ты что, шутишь? – спрашивает Рейнольдс. – Джейс сказал «чирлидерши и бесплатная еда». Как мы могли устоять?
– Однако мы немного разочарованы, что здесь нет ни одной чирлидерской юбки, – добавляет Кабрера.
Я готова поклясться, что вся команда поддержки закатывает глаза.
– Извини, – говорит Миа, и, несмотря на бестактное заявление Кабреры, ее голос звучит искренне. – Футбольный сезон уже закончился, и нам пришлось сдать нашу форму. Это неофициальное мероприятие, но мы будем поддерживать вас от всей души.
Внезапно я начинаю задыхаться, но уже совсем по другой причине. Все эти люди пришли сюда, чтобы поддержать меня, и я невероятно тронута их заботой. Вглядываясь в лица, я наконец замечаю своего отца. Он сидит за столом рядом с парнями из группы поддержки и раскрашивает плакаты, улыбаясь так, словно это лучший момент его жизни. Я качаю головой и усмехаюсь. Похоже, он готов на все, чтобы поднять мне настроение.