Аллилуя.

Жесткость ― это то, с чем она может справиться.

Он обхватил одну грудь рукой, грубо лаская, щипая сосок, в это же время кусая другой. Он сосал, кусал, щипал. Но также и ласкал, лизал и поглаживал. Каждый укол боли, что дарил Лукас, был смыт его нежностью.

Несколько минут он направлял ее от боли к удовольствию до тех пор, пока она не стала вздыхать и стонать, несмотря на его угрозу втсавить кляп, молила его о пощаде. И чтобы, он не прекращал.

― Твоя грудь идеальна, ― пробормотал он. ― Сделай глубокий вздох и задержи дыхание.

Она не знала, чего ожидать, но сделала так, как он сказал.

― Черт, ― застонала она, когда он защелкнул первый зажим для сосков.

Ей не нужно было зрение, чтобы представить, что он делал. Она и сама купила себе пару зажимов пару лет назад. Поначалу она игралась с ними сама, когда мастурбировала, а потом показала их Сэмми, который признался, что они заводили его.

Лукас прикрепил их с большей силой, чертовски большей.

Казалось, он не осознавал и не заботился о том, что она говорила, без всякого колебания он прикрепил и второй зажим. Цепочка, которая соединяла зажимы, щекотала ее живот.

― О, Боже!

Она откинула голову назад, впервые пытаясь высвободить свои руки.

― Ты когда-нибудь думала проколоть соски?

Думала. Она даже как-то записалась на пирсинг, но в последний момент не решилась.

― Я... да, ― призналась она.

Лукас не ответил, и сейчас она пожалела, что на ее глазах была повязка. Лучше бы ее не было. Она хотела увидеть его лицо, глаза, хотела знать, о чем он думает, что чувствует. Он несколько раз потянул за цепь, чтобы оценить ее реакцию. И он оценил.

Кейтлин медленно теряла контроль. В чем собственно и была цель. Она никогда себя так не чувствовала. Она в слепую шагала по канату без свякой страховки.

― Сними повязку. Пожалуйста.

― Нет.

Он замолчал, и она задумалась, не решил ли он воспользоваться кляпом. И если поначалу эта идея ее заводила, то сейчас лишь рождало панику.

Лукас провел по ее волосам.

― Дыши.

Она глубоко вздохнула, а потом еще раз. Лукас обвел пальцами зажимы, но не стал тянуть за цепочку, не пытаясь увеличить ее удовольствие или боль.

Через несколько минут она смогла успокоиться. Кейтлин пыталась разглдеть лицо Лукаса, пыталась представить, что он видит. Она не хотела, чтобы он останавливался.

Кейтлин медленно пришла в себя и сделала то, что всегда пыталась сделать. Она откинула все мысли о работе, семье, свои страхи и стресс, и просто позволила себе чувствовать.

Ее груди будто горели, и она чувствовала, что этот жар распространялся по всему ее телу. Она слегка согнула свои колени, желая, чтобы и их он привязал к кровати. Может, это звучало странно, но она чувствовала свободу в том, чтобы быть связанной. Словно она могла скинуть с себя всю ответственность. Словно она могла сказать: «Я не могу двигаться, а значит, не отвечаю за то, что происходит».

Но это было не правдой. Ей всего лишь стоит сказать «синий», и Лукас остановился бы. Она не была уверена, откуда взялась эта уверенность, такое полное доверие. В конце концов, они были практически незнакомцами. Но что-то было в нем, что говорило ей, он человек слова.

Лишиться контроля было потрясающе. Раньше ей приходилось все решать самой, и она так чертовски от этого устала. Напряжение, о котором она и не подозревала, ослабло и покинуло ее плечи, ее дыхание замедлилось и углубилось.

― Так красива, ― прошептал Лукас.

Он заметил в ней эти изменения? Понял, что ее сопротивление сломлено? Что она готова отдать, чтобы увидеть эти пристальные напряженные сексуальные глаза? Она недолго сожалела об отсутствии зрения, когда он сместился ниже, когда его язык заскользил по животу к ее киске.

Он раздвинул ее складочки и, не теряя ни секунды, втянул ее клитор в рот. Он ласкал ее чувствительный клитор так же, как и соски до этого: лизал, посасывал, кусал и жестко проводил своим языком.

Тело Кейтлин все звенело от напряжения. Она могла представить, что оно дрожит как свет на воде.

Лукас сдвинулся еще ниже, проводя языком по ее складочкам от задницы к клитору и обратно. Его пальцы прижались к киске, и он толкнулся в нее двумя пальцами.

Ее пятки уперлись в матрас, когда она подняла свою задницу выше, чтобы усилить давление.

Лукас предотвратил ее дальнейшие попытки двигаться тем, что взял ее ноги и закину их себе на плечи. Это позволило ему открыть ее еще больше, но совсем не давало ей шанса повлять на происходящее. Он добавил еще третий палец и погрузился еще глубже. Ее спина выгнулась.

― В следующий раз я использую веревку. Я запрещаю тебе двигаться.

Она выдавила из себя «да», хотя все внутри вопило, что следующего раза не будет.

Эта ночь.

Только одна ночь.

Она старалась это не забыть. Крепче держаться за эту мысль. Но с каждой минутой это получалось все хуже и хуже.

Лукас слишком много знал о ее желаниях. И каждый раз, когда он их раскрывал, оставалось все меньше и меньше тайн, которые она скрывала. Если так продолжиться и дальше, то она придет за еще одной ночью и еще одной, и тогда для него не останется секретов.

Он вытащил свои пальцы из ее киски, и Кейтлин облегченно вздохнула. Она хотела, чтобы он трахнул ее. Быстрее.

Но похоже, Лукас еще не наигрался ― он протолкнул один палец в ее анус. Он был мокрым от ее соков, поэтому мужчина достаточно легко протолкнул его внутрь. После трех погружений он добавил еще один палец.

Они входили туго, ее анус щипало. Кейтлин нравилось это ощущение. Он не был нежным или деликатным, он не спрашивал постоянно все ли в порядке и не просил разрешения. Каким-то образом она верила, что он поймет, если ей будет плохо. И в этом для нее скрывалась свобода.

Лукас стал двигать свои пальцы быстрее. Кейтлин была в каком-то тумане и с трудом понимала, что звуки ― хрипы, стоны, крики и мольба ― срывают с ее губ.

Еще. Сильнее. Быстрее.

― Эта маленькая тугая дырочка напрашивается на анальную пробку. Я растяну ее, а потом трахну.

― Сделай это, ― потребовала она. ― Боже, пожалуйста.

Как и всегда, Лукас подтолкнул ее к самой грани, а потом оставил ее балансировать. Этот засранец не позволял ей кончить.

Когда она услышала его смешок, она поняла, что назвала его засранцем вслух. Его удивленная реакция разозлило ее.

― О, Боже. Ты мудак и сволочь. Трахни меня. Трахни сейчас!

И вот она была в полной темноте, а теперь ослеплена светом. И хотя спальня Лукаса была приглушенно освещена всего лишь одной лампой и огнями города, Кейтлин не ожидала, что он уберет повязку.

Она начала моргать, пытаясь сфокусировать свое зрение. Но все, что она могла увидеть это размытое лицо Лукаса всего лишь в паре миллиметров от ее.

― Закончила?

Он разозлился? Серьезно?

Она открыла рот, чтобы напомнить о том, что он уже кончил сегодня, но он грубо поцеловал ее.

― Задержи дыхание, ― потребовал он за пару секунд до того, как снять один зажим.

Волны боли накрыли ее, стенки влагалища сократились. Она сжала свои ноги, мечтая, чтобы он оказался внутри нее.

Лукас освободил второй сосок, а потом стал сосать их, лаская своим нежным языком и теплым дыханием. Все это время ее внутренние мышцы сжимались, ища что-нибудь, что может заполнить ее тело.

Раньше она хотела вернуть себе зрения, считая, что это лучше поможет понять чувства Лукаса. Но ошибалась. Его лицо показывало больше, чем она хотела увидеть.

Он не собирался отпускать ее сегодня, он с ней еще не закончил.

Если он возьмет ее сейчас, то все измениться. Все.

― Я должна уйти, ― прошептала она.

― Нет. Не должна.

Лукас открыл дверцу прикроватной тумбочки и вытащил презерватив. Кейтлин хотела застонать от облегчения, что он, наконец, возьмет ее, а потом от страха. Она настолько потеряла голову, что не было никакой надежды, что она выдержит эту ночь.

Сердце, прежде замедлившее свое биение, словно вырывалось из груди так, что стало больно.

― Ты еще можешь сказать стоп-слово, Кейт.

Синий.

Синий.

Синий!

Она не могла его произнести.