Дверь распахнулась, и я увидела подростка, который пробормотал приветствие. Он жестом пригласил меня внутрь и, когда я вошла, исчез за темной лестницей и крикнул:
— Мам, еще один член партии.
— Привет, дорогая, — Филиппа поцеловала меня, не касаясь губами, в обе щеки. — Ты почти последняя. Мы все устроились в саду, сегодня такой прекрасный вечер, что мы решили сделать барбекю. Нет ничего лучше, чем еда, приготовленная на свежем воздухе, не так ли? — И она провела меня через просторный холл к раздвигающимся дверям, ведущим в большой внутренний двор.
Оказавшись в саду, я поняла, что Филиппа пригласила лишь часть нашей группы. Все они собрались на просторной деревянной площадке, одни сидели в садовых креслах, другие толпились у огромного накрытого стола с салатами и закусками. Женщины, сидевшие в ряд, спиной ко мне, в своих разноцветных платьях напоминали цветочный бордюр. Около полудюжины женщин были мне незнакомы, наверное, подруги Филиппы. Она очень серьезно подошла к делу. Запах жареного цыпленка ударил мне в нос, и я увидела, что идея Филиппы о еде на свежем воздухе воплотилась в огромное барбекю размером с обеденный стол. Я засомневалась, что курица, приготовленная в этой печке, по вкусу чем-то отличается от той, что готовится на кухонной плите.
— Итак, прежде чем ты начнешь паниковать: я помню, что ты вегетарианка, и у нас большой выбор не мясных блюд. — Филиппа показала на пирамиду коробок с соевыми бургерами и сосисками и шкворчащие коричневые кружочки на решетке для барбекю рядом с курицей.
— О, не стоило беспокоиться, — сказала я, смущенная их количеством. Я надеялась, что мне не придется съесть все одной.
— Никакого беспокойства, — заверила меня Филиппа. — В любом случае в доме нет красного мяса, только курица и рыба. Во время беременности я не перевариваю красное мясо.
Я подошла к компании, стоящей вокруг стола; некоторые поприветствовали меня. Одна из женщин, которую, по-моему, звали Ингрид, подала мне тарелку. Единственным мужчиной среди нас был, видимо, муж Филиппы, колдующий над барбекю с пивом в руке.
— Дамы, думаю, все готово, — воскликнул он и начал распределять приготовленное по большим сервировочным блюдам.
Я положила себе немного салата, пока Филиппа рассказывала мне о каждом блюде: «Рецепт картофельного салата я привезла из Южной Америки», «Томатный соус — это мой конек. Я никогда не покупаю кетчуп и почти каждую неделю готовлю кастрюльку своего соуса».
Скорее всего, она провела много времени, чтобы приготовить все это, и ей очень хотелось произвести впечатление. Она внимательно смотрела, как я наполняю тарелку, и я поняла, что должна попробовать все. Другая женщина принесла мне тарелку вегетарианских бургеров и сообщила, что сосиски скоро будут готовы. На тарелке было около дюжины котлет вперемешку с салатом и булкой.
— А теперь напитки! — выкрикнула Филиппа, встав у дверей и взмахивая руками, как сигнальщик на посадочной площадке. — Я поставила все вон там. — И она указала на стол, накрытый белой скатертью и украшенный свернутыми салфетками. — Там есть вино, кто не против пропустить стаканчик, и большой выбор соков, а также безалкогольное шампанское. Угощайтесь.
Женщины столпились вокруг стола, наливая в бокалы разноцветные напитки. На столе стояли две открытые бутылки вина, и я с удовольствием выпила бы большой бокал красного, но они были нетронутыми, а мне было неудобно оказаться единственной пьющей на этой вечеринке. Я услышала, как одна женщина сказала: «Я не выпила ни капли алкоголя с той минуты, когда узнала, что беременна». И ее подруга с готовностью согласилась с ней: «Мы с Рупертом пытались зачать два года, и все это время я не притрагивалась к алкоголю».
Мне стало стыдно при мысли о том, сколько выпила я, хотя доктор разрешил мне максимум десять граммов в неделю, но у меня не хватило силы воли отказаться от всех соблазнов, а алкоголь был одной из моих слабостей. Я неохотно налила себе бокал безалкогольного вина и пошла со всеми к столу, где устроилась рядом с Венди.
Все ели.
— По-моему, это здорово, иметь уважительную причину есть за двоих, — сказала Ингрид, похлопывая себя по животу, почти в два раза больше моего. Все согласно закивали и начали рассказывать истории о том, сколько они могут съесть.
— А мне вообще трудно заставить себя хоть что-нибудь проглотить, — призналась я Венди. — У меня начинается расстройство желудка, если я съедаю больше, чем полтоста на завтрак.
— Здорово, — грустно ответила Венди. — Хотела бы я иметь твои проблемы. Я всегда хочу есть и уже набрала три фунта.
Она посмотрела на мою перегруженную тарелку, не понимая, зачем я положила себе столько, если у меня нет аппетита. Я вспыхнула от смущения и стала прислушиваться, о чем говорят остальные женщины, надеясь сменить тему. Все обсуждали, как снова вернуться к работе и найти достойных нянь.
— У меня была замечательная няня из Сингапура, которая присматривала за моими мальчиками, — рассказывала Филиппа. — Когда я поняла, что беременна, я попыталась разыскать ее снова, и оказалось, что она живет по прежнему адресу. С того времени у нее родилось пятеро своих детей. Представляете, пятеро! Моя озабоченность вопросом перенаселения не позволяет мне завести больше троих детей, и я даже чувствую себя эгоисткой из-за того, что у меня их так много.
За столом послышались возгласы одобрения, и все остальные признали, что хотели бы иметь только одного или двоих. Я вспомнила о своем разговоре с Элис, когда мы спорили о том, кто хочет больше детей; Элис поклялась, что не остановится, пока у нее не родится восьмой ребенок. Мне и в голову не приходило, что мы были неполиткорректны.
Муж Филиппы прервал разговор, размахивая тарелкой с чем-то завернутым в серебряную фольгу.
— Форель готова! — крикнул он, ставя блюдо на середину стола. Послышались возгласы восхищения и благодарности. — А которая из вас вегетарианка? — спросил он.
Я помахала рукой.
— Ваши сосиски готовы, мадам, — он поставил передо мной другую тарелку.
— Ты должна сказать, понравилось ли тебе, — сказала мне Филиппа. — Особенно от лица знатока. Я все время искала для своих мальчиков альтернативную белковую пищу. Они так скучают по красному мясу, бедняжки.
— Ну, я, конечно, не смогу съесть все это одна, — сказала я кротко, — так что вам всем придется мне помочь.
Все стали пробовать рыбу, и я поняла, что мне все же нужно попытаться съесть хоть кусочек. Будет ужасно, если останется много вегетарианской еды, а все мясное будет съедено. Я буду выглядеть неблагодарной. Итак, я подцепила кусочек и начала медленно жевать, жалея, что не захватила с собой своего лекарства от расстройства. Врач даже выписал мне рецепт, и я пила прямо из бутылочки, как старый алкоголик виски.
В сад вошла улыбающаяся женщина, одетая почти как Филиппа и с такими же светлыми пшеничными волосами, как у нее. Она взглянула на Филиппу и шепнула: «Он уснул», — и подключила динамик, который держала в руках, к проводу внутренней системы контроля.
— Разрешите представить вам Ивонну, — сказала Филиппа. — Она моя старая школьная подруга, и у нее только что родился ребенок.
Лицо Ивонны засветилось от гордости.
— Маленький Ральф, ему всего три недели, — и она присела к столу.
— Глядя на Ивонну, я вспоминаю счастливые моменты, связанные с рождением ребенка, — улыбнулась Филиппа.
— А можно посмотреть на него? — спросила Венди, сгорая от желания увидеть новорожденного.
— К сожалению, в ближайший час нет, он уснул в машине по дороге сюда, — ответила Ивонна, взяв тарелку и потянувшись за куриным крылышком. — Но я принесу его, как только он проснется, — пообещала она. Это, похоже, всех успокоило.
— Ну, Ивонна, расскажи нам, как прошли роды, — спросила Ингрид, сидевшая напротив нее.
Тут вмешалась Филиппа:
— О, у нее все прошло так легко, что вы просто не поверите. Вот бы всем нам такие роды!
Ивонна засияла еще сильнее и сказала доверительно:
— Это длилось всего полтора часа. Мне пришлось тужиться только три раза! Доктор не мог поверить, что я рожаю в первый раз, я была так спокойна! Никаких обезболивающих, никакого наркоза. Мне хотелось все чувствовать. — Судя по самодовольному лицу Ивонны, было понятно, что она считает легкие роды собственной заслугой. Мне же казалось, что это счастливая случайность, просто так встали звезды.