Мэг Кэбот - Девятый ключ (ЛП)

– Боже, пап, да прекратишь ты когда-нибудь так делать? – обернувшись, прошипела я.

– У тебя большие проблемы, юная леди, – заявил отец. У него был сердитый взгляд. Ну, настолько сердитый, насколько может быть у парня в спортивных штанах. – О чем ты только думала?

– Я думала, как бы так сделать, чтобы люди могли без опаски протестовать против уничтожения природных ресурсов Северной Калифорнии всякими разными корпорациями, не переживая, что их запихнут в бочку для нефтепродуктов и закопают на три метра, – прошептала я.

– Не умничай, Сюзанна. Ты знаешь, о чем я. Тебя же могли убить!

– Ты говоришь прямо как он. – Закатив глаза, я посмотрела на портрет Энди.

– Правильно он тебя наказал, – строго ответил папа. – Он пытается преподать тебе урок. Твое поведение было безответственным и безрассудным. И тебе не следовало бить его парнишку.

– Балбеса? Ты что, шутишь?

Но я понимала, что отец абсолютно серьезен. И что этот спор мне не выиграть.

Поэтому перевела взгляд на фотографию Энди и его первой жены и угрюмо заметила:

– Знаешь, ты мог бы и рассказать о ней. Мне было бы гораздо проще.

– Я и сам не знал, – пожал плечами папа. – Пока сегодня днем не увидел, как твоя мама вешает фото на стену.

– Что значит – ты не знал? – сердито глянула я на него. – А к чему же тогда были все эти таинственные предостережения?

– Ну, мне было известно, что Бомонт не тот Рыжий, которого ты ищешь. Я тебе так и сказал.

– О, ты мне очень помог.

– Слушай, я не всеведущ. – Отец казался раздосадованным. – Я всего лишь мертвец.

До меня донесся звук шагов по деревянному полу.

– Мама идет, – сказала я. – Уходи!

И в кои-то веки папуля сделал, как я просила, так что когда мама вернулась в гостиную, я стояла перед увешанной фотографиями стеной с очень скромным видом – ну, по крайней мере для девушки, которая чуть не сгорела заживо.

– Смотри, – прошептала мамуля.

Я обернулась. В руках у нее был конверт. Ярко-розовый конверт, разрисованный маленькими сердечками и радугами, очень похожими на те, которыми всегда были усеяны письма, приходившие мне от Джины из Нью-Йорка.

– Энди хотел, чтобы я рассказала обо всем позже, – понизила голос мама, – когда твое наказание закончится. Но я не могу. Мне хочется, чтобы ты знала: я разговаривала с мамой Джины, и она согласилась отпустить Джину к нам на весенних каникулах в следующем месяце…

Я кинулась мамуле на шею, и она замолчала.

– Спасибо! – прокричала я.

– О, дорогая, всегда пожалуйста. – Мама обняла меня – хотя и несколько неуверенно, так как от меня по-прежнему несло рыбой. – Я же понимаю, как ты по ней скучаешь. И понимаю, как тяжело тебе было идти в новую школу и заводить новых друзей… и свыкаться со сводными братьями. Мы так тобой гордимся. – Она отстранилась. Было видно, что ей не хотелось разрывать объятия, но я была чересчур грязной даже для родной матери. – Ну во всяком случае, гордились до сегодня.

Я опустила глаза на конверт, который мне протягивала мама. Джина писала чудесные письма. Я с нетерпением ждала того момента, когда поднимусь к себе и прочитаю его. Вот только… Вот только одна вещь по-прежнему не давала мне покоя.

Я оглянулась на портрет Энди и его первой жены.

– Я смотрю, ты повесила новые фотки.

Мама проследила за моим взглядом.

– А, да. Это помогло мне отвлечься, пока мы ждали новостей. Почему бы тебе не подняться наверх и не привести себя в порядок? Энди делает на ужин маленькие пиццы.

– Его первая жена, – начала я, не сводя глаз со снимка. – Мама Балбеса – то есть Брэда. Она умерла, да?

– Ага, несколько лет назад.

– А от чего?

– Рак яичников. Дорогая, не бросай эту одежду где попало, хорошо? Она вся в саже. Погляди, теперь мои новые чехлы от «Поттери Барн» в черных пятнах.

Я не сводила глаз с фотографии.

– Она… – Я старательно подбирала слова. – Она лежала в коме или что-то вроде того?

Мама оторвалась от стягивания чехла с кресла, где я перед этим посидела.

– По-моему, да. В самом конце. А что?

– Энди пришлось… – Я продолжала вертеть в руках письмо Джины. – Им пришлось отключить аппаратуру?

– Да. – Мама окончательно позабыла о чехле. Теперь она внимательно и явно озадаченно смотрела на меня. – Да, собственно говоря, в какой-то момент им пришлось просить отключить ее от системы жизнеобеспечения, поскольку Энди был уверен, что она не захотела бы так жить. А что?

– Не знаю.

Я глянула на сердечки и радуги на конверте. Рыжий. Я была такой дурой. «Ты меня знаешь», – настаивала мама Дока. Боже, да у меня следовало отобрать лицензию медиатора. Если бы она существовала, что, конечно же, было не так.

– Как ее звали? – спросила я, кивнув на портрет. – Я имею в виду, маму Брэда.

– Синтия.

Синтия. Господи, я такая неудачница.

– Дорогая, ты мне не поможешь? – Мамуля снова засуетилась над креслом. – Никак не могу освободить этот валик…

Я сунула письмо Джины в карман и начала помогать маме.

– А где Док? В смысле, Дэвид.

Мама бросила на меня любопытный взгляд.

– Наверху, у себя в спальне. Кажется, делает домашнее задание. Зачем он тебе?

– О, мне просто надо кое-что ему сказать.

Кое-что, что мне следовало сказать ему давным-давно.

– Ну что, – поинтересовался Джесс. – Как он все воспринял?

– Не хочу об этом говорить.

Я растянулась на кровати, одетая в самый старый спортивный костюм. На лице ни грамма косметики. У меня был новый план: я решила держаться с Джессом точно так же, как со сводными братьями. Тогда я в него точно не влюблюсь.

Вместо домашнего задания по геометрии, которое мне надо было делать, я листала «Вог». Джесс сидел на банкетке – разумеется, – поглаживая Гвоздика.

Он покачал головой.

– Да ладно тебе! – Так странно было слышать фразочки вроде «Да ладно тебе» из уст парня, на рубашке которого вместо пуговиц были завязочки. – Выкладывай, что он сказал.

Я перевернула страницу.

– Расскажи, что вы сделали с Маркусом.

Джесс, кажется, немного удивился моему вопросу.

– Ничего мы с ним не сделали.

– Чушь! Куда он тогда делся?

Призрак пожал плечами и почесал Гвоздика за ухом. Дурацкий кот мурлыкал так громко, что я слышала его на другом конце комнаты.

– Кажется, он решил немного попутешествовать. – Голос Джесса был обманчиво невинным.

– Без денег? Без кредиток?

Среди вещей, найденных пожарными в кабинете, был бумажник Маркуса… и его пистолет.

– Нашу великую страну гораздо интереснее осматривать на своих двоих. – Призрак шутливо отвесил Гвоздику подзатыльник, когда тот лениво ударил его лапой. – Возможно, так он лучше оценит ее естественную красоту.

Я фыркнула и перевернула еще одну страницу.

– Да он вернется через неделю.

– Не думаю.

Джесс сказал это с такой убежденностью, что я мгновенно преисполнилась подозрений.

– Почему нет?

Призрак поколебался. Я видела, что он не хотел отвечать на мой вопрос.

– Что? – не выдержала я. – Ты нарушишь какой-нибудь призрачный кодекс, если расскажешь об этом мне, простой смертной?

– Нет, – улыбнулся Джесс. – Маркус не вернется, Сюзанна, потому что ему не позволят это сделать души людей, которых он убил.

Я удивленно подняла брови.

– О чем ты?

– В мое время это называлось порчей. Не знаю, как это называется сейчас. Но твое вмешательство сплотило миссис Фиске и трех других, чьи жизни забрал Маркус Бомонт. Они объединились, и теперь не успокоятся, пока он не будет в достаточной мере наказан за свои преступления. Маркус Бомонт может оббежать всю Землю, но никогда от них не избавится. По крайней мере, пока не умрет. А когда это случится, – в голосе Джесса появились металлические нотки, – с ним будет покончено.