Джоанна Линдсей - Дикий огонь в его руках (ЛП)

— Черт, почему сразу это не сказала! Я не люблю находиться в городе в светлое время суток.

— Но, если никто не ищет…

— Активно не ищут, но объявления о розыске распространились далеко на Север. Я их срываю, когда нахожу, но местный шериф развешивает вместо них еще больше. Ему, наверное, прислали целую кучу.

Макс выскользнул из-под одеяла полностью одетый, кроме пальто и шляпы, которые сейчас прихватил. Кобура с револьвером также не была снята. Луэлла не любила спать «по соседству с длинноствольным кольтом», хотя сама привыкла к револьверам и хранила маленький дерринджер, спрятанный в письменном столе для чрезвычайных ситуаций. Но кое-что заботило ее даже больше.

— Ты мог хотя бы снять свои чёртовы сапоги перед тем, как пойти спать, — сказала она, глядя на его потёртые ботинки, только что покинувши ее кровать.

— Не могу. Это на случай если нужно быстро убираться отсюда, как сейчас.

Макс открыл окно, перебрался на крышу крыльца, расположенную при входе в бордель, затем соскочил на землю.

Луэлла наблюдала из своего окна. Стоя так в ночной сорочке, она слышала свист, что раздавался через улицу. Она не пыталась прикрыться. В конце концов, часть ее работы состояла в том, чтобы привлекать клиентов в бордель «Чикаго Джо». На территории Хелены было слишком много борделей, и борьба велась ожесточенная.

Слишком много борделей, слишком много миллионеров, слишком много рудокопов, чёрт, просто слишком много людей. Но тогда Хелена была самым густонаселенным городом на территории Монтаны. Всё началось с 64-го года, когда в ущелье неподалеку нашли золото. Спустя восемнадцать лет люди все еще съезжались в Хелену, в то время как большинство городов, появившихся из-за золотой лихорадки, превратились в города-призраки. Даже Вирджиния-Сити, по пути на Юг, умирала, а ведь могла похвастаться населением три тысячи человек в дни своего расцвета. Но благосостояние Хелены, с ее сотнями предприятий, не зависело исключительно от золота. Это была территориальная столица, и железная дорога также была проложена в этом направлении. Через год или два железная дорога, вероятно, достигнет Хелены, что будет гарантией того, что город не придет в упадок, когда закончится добыча золота.

Луэлла подумала, что Хелена может стать хорошим местом, чтобы осесть, если она сможет найти мужчину, который будет ее обеспечивать. Она получала предложения только от местных рудокопов, но у рудокопов не было собственных домов или большого достатка, поэтому они не имели средств для создания тут семьи. Обычно, если у мужчины были средства, он не был заинтересован в том, чтобы брать в жены шлюху, когда мог заполучить ее в свою постель за несколько монет.

Луэлла посмотрела на Большого Эла, который ей свистел. В такую рань он уже был на ногах, подметал крыльцо своего салона на другой стороне улицы. Он был одним из постоянных клиентов и всегда был с ней нежным. Она всерьез рассматривала его как потенциального мужа до той ночи, когда Макс спас её, и она мгновенно влюбилась. Так глупо с её стороны было поддаться эмоциям.

Но Большой Эл, будучи землевладельцем и дельцом, а также неженатым, все еще оставался возможным вариантом. Его салун был одним из многих, которые никогда не закрывали своих дверей. Место промысла Луэллы также никогда не закрывалось. Жозефина Эйри или, как большинство людей ее называли — Чикаго Джо, была владелицей этого борделя и многих подобных ему заведений.

Их мадам, будучи в некоторой степени землевладелицей, считала неподчиненного расписанию мужчину — во всяком случае, когда дело касалось амурных потребностей — счастливым.

Большой Эл смотрел на Луэллу с нахальной ухмылкой, не глядя куда метёт. Пыль летела прямо на одного из его посетителей, который прислонился к столбу на крыльце, держа в руке свою выпивку. Она подумала, что этот стильно одетый мужчина, скорее всего делец, но потом увидела револьвер на его бедре и быстро отвела от него взгляд. Она полагала, что Большой Эл тоже был обеспокоен его присутствием, если разрешил тому выпивать снаружи на крыльце. Большой Эл никогда не допускал такого раньше. Теперь Эл поспешил внутрь заведения, пока мужчина не заметил пыль сзади на своих начищенных сапогах.

Луэлла не любила стрелков, хотя одному Господу Богу известно, со сколькими из них она делила постель. В стрелках ее пугало то, что они, вместо того чтобы решить дело с помощью кулаков когда злились, доставали оружие. Наверное, Макс тоже, но Макс был другим. И что могло не нравиться в Максе Доусоне?

— Увидимся на следующей неделе, Луэлла! — крикнул ей Макс.

— Обязательно, милый! — ответила Луэлла и помахала ему вслед, но Макс уже скакал прочь из города.

Она закрыла окно и вернулась в кровать. Девушка надеялась, что стрелок её не заметил и не нанесёт ей визит.

ДИГАН смотрел на то, как мальчик уезжал из города. Он видел, как тот выходил из борделя. Если кто-то быстро вылезает через окна, это, как правило, означает, что скоро появиться человек с пистолетом в руке и начнет стрелять, но ничего подобного не произошло. Вместо этого красивая блондинка в нижнем белье появилась в окне, чтобы попрощаться.

Недолгая сцена была достаточно необычной, поэтому Диган присмотрелся лучше. Не то, чтобы он не всегда был в курсе того, что происходило вокруг него. Вообще-то в курсе всего он был, но, как правило, Диган сосредоточивал внимание только на том, что может быть опасным. Мальчик надел длинное пальто поверх черных брюк, а рубашка была не типичным дождевиком, а дорогой одеждой, сделанной из мягкой оленьей кожи. Его коричневая широкополая шляпа была новой, а может он просто берег ее, ведь та не была помятая.

Изношенные светло-коричневые ботинки и белая бандана говорили о том, что мальчик совсем не имел чувства стиля. У него были темные глаза, короткие светлые, почти белые волосы под шляпой и детское лицо. Еще один малый, у которого еще даже волосы на лице не выросли, но зато он уже с револьвером на бедре. Им что нравится насилие в таком юном возрасте?

Но этот, казалось, любил жизнь. Диган видел это в его выражении лица, когда тот садился на коня, и чувствовал это, когда мальчик смеялся, пока мчался прочь. Ночка с миловидной женщиной сможет кого угодно сделать счастливым, предположил Диган, или же юношеская любовь. Но все эти мысли быстро вылетели из головы, когда он увидел плакат, на котором был изображен человек, находящийся в розыске.

Он видел его и раньше, просто не обратил внимания. Тот, кто нарисовал плакат, должен был знать преступника очень хорошо, потому что сходство было просто неимоверное.

Преступник посещает бордель, напротив которого висит плакат с его изображением, предлагающий тысячу долларов тому, кто его поймает? Диган покачал головой. Мальчишки теперь слишком уж смелые. Но это не его дело. Дигана можно было нанять, но он не собирался делать работу шерифа за него.

Диган взял пустой стакан и, отправившись обратно в салун, остановился в баре.

Единственный клиент спал, опустив голову на стол. Диган даже не остановился бы в салуне, если бы не ехал всю ночь, чтобы добраться до Хелены. И салун не был тем местом, которое было открыто в столь ранний час. Ему не нравилось ночевать в пустыне, он делал это лишь когда был слишком далеко от города. Он не любил путешествовать ночью, но он не был достаточно уставший, чтобы остановиться прошлой ночью на ночлег в пустыне, а мысль о кровати и горячей ванне помогала ему двигаться дальше.

— Я возьму лучшую бутылку и тряпку для сапог.

Бармен показал на тряпку возле дверей, но что касалось бутылки — ее надо было поискать. Когда он вернулся, то сказал неуверенно:

— Мне следует предупредить Вас, у нас есть закон, запрещающий распивать напитки на улице.

— Я и не планировал, — ответил Диган, расплатившись, а затем добавил. — Я не считаю, что Ваше крыльцо — улица.

— Справедливо, — сказал бармен и расслабился, ведь Диган не обиделся.

— Где лучший отель в городе?

— Он, возможно, даже станет международным. Большой кирпичный дом, который трудно пропустить, если Вы направляетесь в город. Вы заехали к нам просто так?

Диган не ответил. Его раздражало то, что один вопрос превращается в допрос. Он понимал, что это была нервная реакция запуганных людей, которые надеялись, что если он будет говорить, то не будет стрелять. Он забрал бутылку и направился к двери.