Адамс Каридад Браво - Дикое Сердце (ЛП)

– Как я и говорила… – пожаловалась София.

– Хватит, Баутиста. Не надо больше волновать сеньору, – приказал нотариус.

– Вы знаете, мы приняли его за безумца в Сен-Пьере, – вспомнил Баутиста, – Когда он вошел передать то письмо сеньору…

– Что? Какое письмо? – встревоженно прервала София.

– Прошу вас, успокойтесь, – мягко умолял Ноэль. – Когда случается несчастье, все пророчат трагедию. Нет причин для волнения. Уверен, их искали не везде. Насколько мне известно, невозможно за час обойти дом и усадьбу. Сеньора, позвольте этим делом заняться мне.

– Уже всю прислугу подняли на ноги, только бы этот Хуан не увез слишком далеко ребенка. Я не забыл, что он собирался увезти в своей лодке сеньора той ночью, когда нещадно хлестал дождь и сверкали молнии.

– И куда это он хотел его увезти? – спросила заинтересованная София.

– София, пожалуйста, успокойтесь. Мальчик приехал с письмом от умирающего отца, который попросил сеньора Д`Отремон помочь его сыну. В этом деле нет ничего особенного. А сейчас пойдемте искать Ренато!

– Хуан… – тихо позвал Ренато.

– Я здесь. Ты принес деньги?

– Ну конечно. Посмотри. Вместе со шкатулкой.

– Шкатулка нам не нужна. Бросай монеты в свой платок, и уходим.

– В платок?

– У меня же его нет. Вываливай их к себе и сделаешь мне одолжение. Давай!

Хуан грубо вырвал из рук Ренато платок, набитый монетами, словно в последние часы проснулась старая, жгучая и всеохватная злоба на весь мир, которую Андрес Бертолоци щедро излил в его душу. Он повернул их к свету луны, чтобы лучше рассмотреть, и с удивлением подтвердил:

– Это серебряные монеты.

– Ну конечно. И есть две из золота. Посмотри, каждая золотая стоит сотни серебряных. Папа всегда дарил мне одну золотую монету в день рождения. Многие я истратил. Можно купить много вещей на золотую монету. У нас будет большая-пребольшая лодка, которая с парусами, и мы будем плавать на ней по морям.

– Слышишь? – насторожился Хуан, напрягая слух.

– Да, – подтвердил Ренато с полным спокойствием. – Нас везде ищут, но не на этой стороне. Думают, что мы побоялись глубокого ручья.

– Я ничего не боюсь и ухожу прямо сейчас. – Он крепко завязал платок с монетами и привязал к поясу. Быстро сбросил куртку, подвернул штанины и рукава рубашки, в то время как Ренато зачарованно наблюдал за ним.

– Ренато! Ниньо Ренато! – раздавался издалека голос Баутисты.

– Это тебя ищут, – сказал Хуан шепотом.

– Хуан, Хуан! Где ты? – послышался отдаленный голос Педро Ноэля.

– Тебя тоже ищут. Как мы пойдем? – спросил Ренато.

– Я по ручью, – сказал Хуан и тут же зашлепал по воде.

– Хуан! Хуан! Подожди меня! Помоги мне! Хуан…

Хуан не ответил и не обернулся. Перепрыгивая по камням ручья, который сбегал вниз небольшими каскадами, он двигался вверх по течению, падая и поднимаясь, затем зацепился за лианы, свисающие над водой, вскарабкался по ним, и затерялся в непроходимом лесу.

– Ренато! Ренато!

Голос матери остановил маленького Ренато, готового следовать за Хуаном. Держа в руках жакет от голубого костюма и опустив ноги в грязную жижу, он выдерживал первую тяжелую битву между голосом, зовущим на приключения и нежной любовью к матери, и наконец, с неохотой ответил:

– Я здесь.

– Сынок! Мой Ренато! – вскрикнула София, обнимая сына. – Что ты здесь делал? Почему ушел в такой час из дома?

– Голову даю на отсечение, что его заманил Хуан, – утверждал Баутиста.

– Но где он? – встревожился нотариус. – Куда забрался? Надо его искать.

– Клянусь, он был с ребенком. Посмотрите, у него в руках его куртка! А вот шкатулка из серебра.

– Она моя! – сообщает Ренато.

– Здесь ты хранишь свои монеты, Ренато. Что это значит? – спросила София.

– Ничего, мама.

– Как ничего? Где Хуан? Говори правду!

– Да, мама, мы собирались сбежать. Я хотел, чтобы он научил меня управлять своей лодкой и ловить рыбу, но он ушел один и не дождался меня.

– Он ушел, но унес твои деньги. Воришка! – убеждал Баутиста. – Если сеньора мне разрешит, я пойду за ним.

– Нет, Баутиста. Оставь его. Пусть уходит, уходит навсегда! Это единственное, что мы выиграли! Пошли домой, сынок.

София Д`Отремон выпрямилась и на секунду повернулась к ручью, по которому бежал Хуан, в то время как ее белая ладонь с нервными пальцами сжимала руку сына. Как хищница, она привлекла его к себе с выражением нежности и власти и утащила из этого места.

– Не помешало бы этому Хуану получить хороший урок, прежде чем он убрался отсюда, – злобно проворчал Баутиста.

– Почему ты так плохо относишься к этому мальчику, Баутиста? – мягким голосом спросил Ноэль.

– Как же не относиться плохо, сеньор нотариус. Его появление принесло только несчастья и беды. Потому случившееся с сеньором Д`Отремон…

– Не стоит говорить о том человеке, на ком лежит бóльшая часть вины за случившееся с сеньором Д`Отремон.

– Вы хотите сказать, что это была сеньора? – пришел в негодование Баутиста.

– Я говорю, что ребенок не виноват в том, что его произвели на свет, и относиться к нему плохо из-за грехов родителей – низость и преступление.

– Это вы о сеньоре?

– Это о вас, Баутиста. И кое-что добавлю: сеньора приказала, чтобы мальчика оставили в покое. Не пытайтесь идти за ним, потому что встретитесь со мной. Кроме того, помощь ребенку была последней волей сеньора Д`Отремон.

– Я бы ему помог палкой! Он жулик, воришка! Начал с того, что украл копилку ребенка Ренато и закончил бы тем, что украл все, если бы ему позволили жить в этом доме.

– Это ваше мнение.

– И не без оснований. Я знаю мир, а это не первый случай. Сеньора знает то же, что вы и я. Не нужно разыгрывать из нас дураков, когда все в курсе дела.

– Я никогда никого не разыгрывал, и не утверждал больше, чем могу доказать. В этом случае…

– Нет доказательств, и не нужно. Они не помогли бы, а только запутали многое.

– Вы знаете, что уже выходите за рамки приличия, Баутиста?

– Если это вас удовлетворит, жалуйтесь сеньоре. Она знает, что у нее нет более преданного и верного слуги, чем я. За сеньору и Ренато я отдам свою кровь. А что касается этого ублюдка…

– Тихо! Вы только посмотрите, как разлаялись псы, как только утих голос хозяина!

– Сеньор нотариус… – позвала Ана, приближаясь к двум спорящим мужчинам.

– Что происходит?

– Сеньора ждет вас в комнате, она послала меня за вами, сказала, чтобы вы пришли поскорее, потому что ей надо с вами поговорить. Она вот-вот уедет.

Он ушел, сдерживая недовольство, а служанка-туземка глуповато и радостно наблюдала за мужчинами, крутя меж пальцев передник, будто злость обоих развлекала ее, и она ехидно пояснила:

– Сколько всего произойдет! Мне нравится, когда что-то случается. Скучно, когда ничего не происходит.

– Возвращайся к своим обязанностям, Ана!

– Черт побери, Баутиста! У тебя голос, как у хозяина. Конечно, ведь когда ты станешь управляющим… – усмехнулась шутница.

– Над чем смеешься, дура? – проворчал Баутиста, выпуская злобу.

– Над тем, что произойдет…

– Я здесь, сеньора, и, как всегда, готов вас выслушать, – проговорил Ноэль Софии. И тут же посоветовал: – Но если мое скромное мнение чего-нибудь стоит, думаю, единственное, что вам нужно сделать сейчас – это отдохнуть…

- Времени для этого будет достаточно. Я так понимаю, все бумаги Д`Отремон находятся у вас, нет так ли?

– Верно. Свидетельство о рождении, браке, завещание нашего не до конца оплаканного друга Д`Отремона, что, с другой стороны, уже бесполезно. Все, что у меня есть, естественно, принадлежит вам и вашему сыну Ренато.

– Я знаю, что все в порядке, но хочу хранить все бумаги у себя дома. Все. Абсолютно все! Вас не затруднит привести их в порядок и отдать их мне на хранение?

– Ни в коей мере не затруднит, – ответил Ноэль с удивлением и огорчением. – Они будут готовы через час, если прикажете. Я сейчас же выезжаю в Сен-Пьер, и завтра, если вы так желаете, официально передам их вам в своем кабинете.

– Баутиста приедет за ними. Он мой самый старый и лучший слуга. Я назначила его главным управляющим имения, и он позаботится о том, чтобы сделать все как надо.

– Но это нелепо, совершенно нелепо! Я бы хотел вам посоветовать…

– Я не буду слушать ваших советов, Ноэль. Не теряйте времени.