— Бог ты мой, я начинаю вспоминать. Я еще подумал, до чего же они дружелюбные, все время похлопывают меня по плечу и накачивают вином. Однако должен тебе сказать, что девушку, хоть убей, не помню. Там девушек было полным-полно. Ты хочешь сказать, что меня так приветливо встретили потому, что их дочь собирается за меня замуж, а я жених? Тогда все в порядке. Тебе достаточно объяснить, что это была ошибка.
— Я должен это сделать? — язвительно спросил Ричард.
— Ну, твой французский намного лучше моего. Только потому, что я не очень хорошо знаю их язык, и произошла ошибка. Они поймут. В любом случае, они не могут держать меня здесь, мне скоро отправляться в поход. Не пойдут же они со мной в Англию.
Ричард печально посмотрел на него.
— Боюсь, у нас нет никакой возможности расторгнуть этот союз.
— Что ты хочешь этим сказать, Дикон? Ну, говори. Не считаешь ли ты, что я должен соблюсти договоренности, даже если не помню, как они были сделаны? Не удивлюсь, если девица все это выдумала. Я не помню ее, поэтому она наверняка не слишком хорошенькая.
— Хорошенькая или нет, но тебе придется на ней жениться, — сказал Ричард. — Вчера вечером — как бы выразиться помягче? — ты несколько опередил привычный в браке ход событий. Господин Трувиль не очень доволен, но он списывает это на твое состояние и любовь.
— Ты имеешь в виду?.. — Нэд с усилием сосредоточился, а затем улыбка медленно поползла по его лицу. — Я правда это сделал?
— Ты даже этого не помнишь? — с ударением спросил Ричард.
— Я помню, но смутно. Девушку не помню совсем, потому что было темно, как ты понимаешь, — улыбка погасла на его лице. — Так что, никакого выхода нет? — в его голосе звучала мольба.
Ричард покачал головой.
— Что же скажет король?
— Не о том переживаешь. Что скажет моя матушка? — мрачно сказал Ричард.
— Боже милосердный, я же совсем забыл о бабушке! Она ведь с меня живого шкуру сдерет!
— Очень похоже на то.
— Послушай, Дикон, она очень страшная, эта девица?
— Да нет же. Она очень приятная девушка, насколько я могу судить, но это не имеет никакого значения. Она младшая дочь французского мясника, так что для наследника Морланд-Плэйса не очень блестящая партия, знаешь ли. Моей матушке это точно придется не по нраву. Но тебе лучше спуститься и поговорить с ее родителями. Они тебя ждут.
Нэд застонал, но отряхнул одежду и последовал за своим дядей.
— Теперь я знаю, почему говорят, что выпивка — это зло. Никогда в жизни не возьму в рот и капли вина.
Семья собралась внизу в холле. Они были полны мрачных предчувствий и с волнением ждали, чтобы этот английский солдат в дорогой одежде развеял их страхи и согласился на свадьбу. Они понимали, что нет никакой возможности заставить его сделать это, особенно если учесть, что через несколько недель он уедет из страны. Их дочь тогда будет обесчещена, а найти ей новую партию будет не так легко.
Джакоза была в смятении, так как безумно влюбилась в красивого англичанина. Ее любовь ослепила ее настолько, что она не стала дожидаться свадебной церемонии, чтобы отдаться будущему мужу, хотя обручение можно было считать таким же незыблемым ритуалом, как и само венчание. Отец и мать не прекращали бранить ее вот уже полчаса, и она была готова расплакаться, ведь, пока они не начали ее ругать, ей и в голову не приходило, что он может уехать без нее.
Два молодых человека вошли в комнату, и обе стороны нервно приветствовали друг друга на французском. Нэд с интересом посмотрел на свою «жену» и с облегчением обнаружил, что она вполне ничего: симпатичная, пухленькая, темноглазая. Мягкие каштановые локоны обрамляли ее детское лицо. Она, конечно, не была похожа на его мать, признанную красавицу, но и уродливой ее нельзя было назвать. Сейчас в его голове начали всплывать смутные воспоминания о том, как он встретил ее на площади, но все дальнейшее представлялось сплошной путаницей.
Нэд тихо слушал, как Ричард говорил по-французски. Он взял на себя обязанность объясниться, хотя его знание языка было лишь немногим лучше, чем у Нэда. Французский, которому их научил господин Дженни, оказался для Трувилей таким же иностранным языком, как и их французский для Нэда и Ричарда. Отец семейства был высоким, лысым и худым мужчиной со впалыми щеками, что выглядело неожиданно, если вспомнить его профессию. Его кожа имела тот желтоватый оттенок, который юношам часто приходилось видеть у французов. В темных глазах Трувиля застыло меланхоличное выражение. Слушая Ричарда, он постоянно переводил взгляд с одного англичанина на другого. Его жена, напротив, была полной, даже несколько оплывшей — видимо, торговые запасы мужа пошли ей впрок, а ему, скорее, повредили; ее лицо хранило следы былой красоты, но излишняя полнота смазала ее черты, и теперь она производила впечатление грубой краснощекой торговки. «Совсем не во вкусе моей бабушки», — подумал Нэд.
Ему хватило знания французского, чтобы понять Ричарда, который объяснял Трувилям положение Нэда. В частности, он говорил, что Нэд состоит на службе у короля (при этих словах они заметно повеселели), поэтому ему необходимо получить разрешение монарха на брак, а уже потом вернуться за Джакозой. Затем он поинтересовался у отца невесты, какое приданое они дают за дочерью, готово ли оно, поскольку Нэд скоро отправится с армией в путь. Нэд не понял ответа, поэтому, волнуясь, обратился к Ричарду с вопросом: «Что он сказал?»
Ричард повернулся к нему:
— Лучше, чем я думал. Я готов был даже к тому, что за ней совсем нет приданого. Но он говорит, что дает за ней пятьдесят золотых крон, одежду и лошадь.
— Да уж, богатство! — фыркнул Нэд. — Если бы он сказал, что не дает за ней никакого приданого, я мог бы отказаться?
— Не забудь, что ты уже женился на ней, — строго остановил его Ричард. — Если ты совершаешь какие-то поступки, то приготовься отвечать за них. Я скажу ему, что мы вернемся за Джакозой, как только уладим все вопросы в лагере.
Немного погодя они уже держали путь к месту стоянки армии, оставив семью Трувилей все в том же напряженном ожидании, хотя и немного повеселевшими: ведь им теперь было известно, куда надо обратиться, если потребуется найти суженого их дочки. Ричард посадил Нэда сзади себя и пустил Лиарда вскачь по направлению к лагерю йоркширцев. По совету Ричарда Нэд решил попросить помощи у лорда Глостера. Морланды предстали перед суровым генералом, которому была рассказана вся история, приключившаяся с Нэдом.
Ричард Глостер внимательно их выслушал, а затем встал и начал мерить шагами шатер.
— Итак, ты хочешь жениться? Вернее, ты хочешь спасти честь своей невесты?
— Да, ваша светлость, — ответил Нэд, сбитый с толку пристальным взглядом серых глаз милорда.
— Ты поступил очень глупо. Несомненно, ты это уже осознал. Однако вынужден признать, что ты связан обещанием. Наверное, ты хочешь, чтобы я поговорил с королем об этой истории?
— Я не смею хотеть, ваша светлость… Я просто желал вашего совета, — заикаясь, проговорил Нэд.
Лицо Ричарда Плантагенета осветила неожиданная улыбка.
— Совета тебе следовало спрашивать у меня перед тем, как ты отправился в Амьен, дорогой мой. Интересно, что на это скажет твоя бабушка? А, парень?
Нэд произнес нечто нечленораздельное:
— Этот ужас мне еще предстоит пережить, ваша светлость.
— Король сейчас занят. Он подписывает соглашение с французским монархом. Да. Я остался за кулисами, — сказал он, отвечая на их взгляды. — Я не мог бы участвовать в этом, несмотря на то что мы имеем свершившийся факт, говоря языком закона. Но король вернется в лагерь к вечеру, и я найду возможность поговорить с ним на эту тему.
— Благодарю вас, ваша светлость. Вы так добры, — горячо проговорил Нэд.
Всем было известно, что мнение и совет брата король ценит превыше всего.
Глостер обратился к Ричарду:
— Ты пойдешь со мной. Возможно, сегодня у тебя будет шанс последний раз увидеть своего племянника. Через несколько дней мы выступим в поход.
Разговор короля с Нэдом был коротким — он занял паузу между обсуждением государственных дел. Нэд вспомнил рассказы бабушки о том, что Эдуард не пренебрегал даже самыми незначительными вопросами.
— Как я понял, тебе требуется мое разрешение на брак? — спросил король.