Дженет Таннер - Дитя каприза

– Я знал, – сказал Марк.

Она взглянула на сына, и в ее глазах мелькнули страх и замешательство. Она не узнавала своего Марка, обычно такого сдержанного, обаятельного, чуть-чуть ироничного. Сейчас перед ней стоял рассерженный молодой человек, в его голосе звучали стальные нотки.

– Ты? – беспомощно воскликнула она.

– Да, я. Я хочу рассказать тебе, мама, историю об одном парне, который встретил красивую молодую девушку по имени Тереза Арнолд. Он безумно влюбился в нее, даже начал подумывать о женитьбе. – У его губ затвердели жесткие складки, Марк не отрывал глаз от лица матери. – Он уже спал с ней. И вот в один прекрасный день девушка рассказала, что родители удочерили ее грудным младенцем и что ее настоящая фамилия такая же, как у него, – Бристоу. Имя отца ей было неизвестно, она знала лишь имя матери. Ее звали Салли Маргарет Бристоу из Кенсингтона. Тебе это ни о чем не говорит, мама?

Салли побледнела, в ее лице не было ни кровинки, и только нарумяненные щеки и накрашенные губы выделялись резкими яркими пятнами. Она закрыла побледневшее лицо руками. Говорить она не могла.

– Мне не нужно называть имя этого парня, не так ли? Это я. Я прошел через все муки ада, когда Тереза назвала мне имя, проставленное в ее свидетельстве о рождении. Мне ли не знать его и, естественно, я сделал вывод, что Тереза – твоя дочь… и моя сестра. Боже, что за ситуация! – При одном лишь воспоминании об этом у него на лбу выступили крупные капли пота. – Я, конечно, сразу же порвал с ней.

Салли глубоко, прерывисто вздохнула.

– Ты не сказал ей… о своих подозрениях?

– Нет, черт возьми, нет! Как я мог сказать ей что-либо подобное? Я сам чуть не сошел с ума, думая, что совершил кровосмешение! Но этого не было, ведь правда, не было? Она ведь не твой ребенок, а дочь Полы.

– Да, – прошептала Салли. Она помолчала, потом, как бы собравшись с силами, спросила:

– Как тебя угораздило встретиться именно с ней? В Англии много других девушек…

– Я встретил ее в Сомерсете, менее чем в пяти милях от городка, где родились и выросли вы с Полой. Я ездил навестить бабушку Бристоу, а Тереза оказалась там в поисках работы. На обратном пути в Лондон я подвез девушку, голосовавшую на дороге. Это была Тереза.

– Как она сейчас выглядит? – спросила Салли, которую одолело любопытство. – У нее есть какая-нибудь профессия?

– Не поздновато ли сейчас проявлять заботу? – хриплым голосом спросил Марк. – По правде говоря, из нее получилась красивая девушка, несмотря ни на что. У нее было счастливое детство, приемные родители ее любили и баловали, так что, когда в восемнадцать лет она получила на руки свидетельство о рождении, ей не захотелось разыскивать родную мать к счастью для тебя. Когда мы познакомились, она только что окончила художественное училище, получив диплом модельера, а теперь изо всех сил старается наладить производство одежды по своим эскизам и под своим фирменным знаком. Она пошла в Хьюго, унаследовала от него и его внешность, и его талант. И мне кажется, ей пора узнать правду.

– О Марк, Марк… – простонала Салли, раскачиваясь всем телом, – Ты не должен ей рассказывать.

– Почему? – мрачно спросил Марк.

– Потому что возникнет множество осложнений. Поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось узнать обо всем таким образом, я понимаю твои чувства. Но только представь себе, каким потрясением это может стать для Хьюго!

– Тебе следовало бы подумать об этом двадцать лет назад, – сказал Марк. – Неужели ты надеялась, что правда никогда не выйдет наружу?

– Не знаю. Я надеялась, что тайна не раскроется, убедила себя в этом. – Салли помедлила, не желая признаться, что все эти годы жила в страхе. – Я старалась сделать как лучше, – упрямо повторяла она.

– Лучше для кого? Для тебя?

Нет, не только для меня. Для всех нас. Я хотела, чтобы у нас была дружная семья, чтобы все мы жили счастливо. Бремя тайны несла я одна. Я спасла всех вас от последствий того, что натворила Пола. – Теперь она с вызовом смотрела ему прямо в лицо, и Гарриет вдруг подумала, какой страшной может быть уверенность в своей правоте, оправдывающая любые средства для достижения цели.

– А как насчет Терезы? – спросил Марк. – Ты и о ее благе думала, когда отдавала ее приемным родителям?

– Да! – горячо воскликнула Салли. – Какая жизнь ждала бы ее здесь, с нами? Окажись ее отцом Грег Мартин, как я предполагала, Хьюго невзлюбил бы ее, потому что она постоянно напоминала бы о том, что Пола его обманула, и он относился бы к девочке соответственно. Она росла бы с мыслью, что ее мать была сумасшедшей, а это крест, непосильный для ребенка. Она, конечно, стала бы задумываться, не ожидает ли ее то же самое…

– Большое спасибо, – сухо прервала ее Гарриет. Салли, почти не обратив внимания на ее слова, продолжала торопливо оправдываться.

– И вот оказалось, что я была права, не так ли? У девочки было ничем не омраченное детство, и она стала преуспевающей молодой женщиной, со здоровой психикой. Зачем понадобилось теперь все портить?

– Потому что, – сказал Марк, – я люблю ее. Ты, по-видимому не поняла, что я расстался с ней из-за этой лжи.

– Но тебе совсем не обязательно рассказывать ей правду! – закричала Салли. – Начни с ней встречаться снова, если тебе так хочется. Ты теперь знаешь, что она не твоя сестра. Но ведь совсем необязательно говорить ей обо всем? Она ведь не знала о твоих подозрениях, не так ли?

– Конечно, не знала. Я не хотел еще сильнее ее ранить.

– Так зачем рассказывать ей об этом теперь? – настаивала Салли. – Ничего хорошего из этого не выйдет! Не рассказывай ей, Марк, не надо!

Марк сердито сжал губы.

– В отличие от тебя, мама, я не могу жить во лжи. Салли резко отшатнулась, словно сын ее ударил, а он продолжал более мягко:

– Послушай, я не знаю, захочет ли Тереза, чтобы я вернулся. Может быть, у нее уже есть другой. Но если Каким-то чудом, она все еще относится ко мне по-прежнему, я на ней женюсь. Как я смогу представить ее своей семье, не рассказав всей правды? Для начала, когда она познакомится с тобой, она узнает, что раньше тебя называли Салли Маргарет Бристоу из Кенсингтона. Она не глупа и сделает именно такой вывод, к которому пришел я. К чему это приведет? Я уже сказал, что не могу жить во лжи. Ты можешь думать об этом что угодно, мама, но я считаю унизительным скрывать что-то от любимого человека, по крайней мере, очень важное, особенно если речь идет о других людях…

– Я всегда знала, что ты настоящий рыцарь, Марк, – вспыхнув, заявила Салли. – Но я не подозревала, что ты склонен к самоуничтожению.

Марк не ответил. Ему было ясно, что Салли с ее жизненной философией никогда не поймет его твердых принципов.

Тут Салли переключилась на Гарриет.

– Ты все молчишь, Гарри. Ты ведь все понимаешь, не так ли? Поговори с Марком, пожалуйста, заставь его понять, что он может всему навредить.

– Я не сделаю этого, – спокойно сказала Гарриет.

– Почему? Почему вы оба ополчились против меня? – спросила Салли. В ее голосе слышались истерические нотки.

– Потому что есть кое-что еще, о чем ты, кажется, забыла, Салли, – сказала Гарриет еще мягче, чем Марк. Несмотря ни на что, она испытывала к Салли сострадание. Тетка была неплохой женщиной, просто заблуждалась. Возможно, она убедила себя, что делает все ради семьи – зная Салли, Гарриет не могла поверить, что та умышленно захотела бы причинить кому-нибудь боль и меньше всего любимым людям. Гарриет пожалела эту женщину, добровольно жертвовавшую собой долгие годы, которая теперь, изнемогая от усталости, бодрствовала у постели больного мужа. Женщину, на глазах которой неожиданно рассыпался построенный ею карточный домик. Но несмотря на это…

– Ты кое о чем забыла, Салли, – повторила Гарриет еще мягче.

– О чем?

– Что Тереза моя сестра.

Молчание затянулось. Салли вдруг испугалась, словно все эти годы она не помнила об этом. Она видела Терезу только крошечным младенцем, да и то в течение всего лишь нескольких часов перелета из Италии в Лондон. Она вообще никогда не думала о ней как о личности, а если и вспоминала, то только как о досадном затруднении, которое следовало преодолеть. Теперь ее неожиданно потрясло то, что Гарриет и Тереза – сестры, как и они с Полой. Выросшие на разных берегах Атлантики – одна – в довольстве и богатстве, другая – вынужденная добиваться всего собственными силами, – они все же были сестрами и даже не сводными, как она предполагала, а самыми настоящими сестрами по плоти и крови, если верить Марку (а в правдивости Марка она еще ни разу не имела повода усомниться).