Джули Миллер - Для отвода глаз

– Сюда можно высыпать землю и просеивать ее, если ты думаешь, что флешка может быть там.

Оливия взяла бирюзовый горшок, но тут же отдернула руку, заметив на земле следы крошечных лапок и хвостов.

– У вас что, здесь мыши водятся?

– Зимой, наверное, приходят. Хочешь, я сам поищу, а ты возьми коробки?

– Нет. – Она перевернула горшок и вытряхнула в ведро комья затвердевшей земли. – Я сотрудница полиции и взрослый че… Ой! – Крошечная черная мышка плюхнулась в ведро, Оливия взвизгнула. Бирюзовый горшок ударился о бетонный пол. Мышь ненадолго замерла, пытаясь понять, кто ее потревожил. И тут же пустилась наутек, что, впрочем, сделала и Оливия.

– А еще крутой притворялась… – Гейб догнал ее и прижал к себе.

– Папа говорит, мама тоже ужасно боялась мышей. Наверное, у меня это наследственное. Мне уже лучше. – Она поцеловала Гейба в щеку и отстранилась: – Гораздо лучше.

– Я рад, что ты не такая независимая и я кое для чего бываю тебе нужен, – поддразнил он, хотя его глаза не улыбались. Он отвернулся и вошел в сарайчик.

Ей очень хотелось окликнуть его и сказать, что она его любит.

– Я сам буду иметь дело со зверем. Если я что-нибудь найду, то вынесу наружу.

Когда через несколько секунд он вышел, Оливия заставила себя выкинуть неуместные мысли из головы. Он надел женские садовые перчатки, в руках он держал совок.

– Вот, возьми, если собираешься рыться в земле.

– Спасибо!

Оливия надела перчатки и стала рыться в земле и просматривать обломки шифера, лежащие у ее ног. Оливия просеивала землю и скоро докопалась до дна очередного горшка. Ничего!

Она разочарованно вздохнула, оглядывая деревянный настил.

Оливия посмотрела на прожектор на сарайчике. Потом посмотрела на него еще раз. Сердце забилось чуть быстрее.

– Эти цветы тебе дороги как память? – окликнула она Гейба, подходя к розовому кусту под правым прожектором.

– Нет! – Он вышел из сарайчика, когда она вонзила совок в горшок, выкапывая куст. – Ты что-нибудь нашла?

– Она приходила сюда ночью, всего на несколько минут. Ей нужно было отдышаться, все обдумать и спрятать свой материал так, чтобы вовремя успеть на встречу с осведомителем.

– Прожектор светит прямо на этот горшок.

Гейб подошел к ней и принялся вынимать землю руками в перчатках. Затем ухватил куст и выдернул его из земли.

Оливия выкапывала остатки корней и просеивала землю и обломки… Между корнями она нащупала что-то твердое.

– Гейб! – Она выдернула из тайника пластиковый пакет на молнии. – Гейб!

– Неужели там?..

Оливия стряхнула с пакета шестилетние наслоения земли и поднесла к свету. Голова закружилась от облегчения, когда оба увидели, что находится внутри. Флешка размером с палец на серебристом кольце для ключей.

– Это флешка Дэни, – подтвердил Гейб, целуя Оливию в щеку. – Ты нашла ее!

Он стащил перчатки, бросил их и совок в сарай и запер дверь.

– Я знаю, кто убил Даниэллу Риз.

Оливия оглядела своих коллег.

Макс откинулся на спинку стула и выпалил то, что, должно быть, думали все:

– Тогда почему преступник до сих пор гуляет на свободе? В чем подвох?

– Я не уверена, что сумею доказать его причастность.

Джинни Рафферти-Тейлор подняла руку, утихомиривая собравшихся.

– Пожалуйста, объясните подробнее. Нам всем известно, как трудно получить признание по нераскрытому делу. У вас есть косвенные улики?

– Да, мэм. Целая куча. – Оливия развернула ноутбук, чтобы все видели монитор. – Дэни Риз скрупулезно записывала собранные ею данные.

– Вы позволите? – Гейб присел за стол. Все уже привыкли считать его неотъемлемой частью следственного процесса, пусть и не все готовы были признать в нем друга. – Дэни фотографировала подтверждающие улики и протоколы бесед со своим осведомителем. Она копировала и черновики статей. Вот здесь – сведения о том, что Лиланд Эшер щедро финансировал избирательную кампанию Эдриена Маккоя в обмен на разные услуги. Например, предоставление земельных участков под застройку по льготной цене, лоббирование программ, способствовавших развитию его легального бизнеса или, наоборот, урезание бюджета с тем, чтобы рядом с ним было меньше полицейских там, где он проворачивал другие, незаконные делишки.

– Отмывание денег. Торговля наркотиками. Рэкет, – подхватил Трент. – Нам все известно. Ваша флешка способна доказать, что Лиланд Эшер – преступник?

– Мы нашли доказательства преступного сговора, – ответила Оливия. – Хотя напрямую связать его с убийством Дэни Риз не можем.

– Мне показалось, ты говорила, что это он ее убил, – подал голос Макс.

Оливия поспешила уточнить:

– Я не говорила, что ее убил Эшер. Дэни сказала нам, кто в ту ночь застрелил ее.

– Дэни, – вступил Гейб, – документировала все, что происходило до и после каждой встречи. Грубо говоря, вела журнал, в котором записывала результаты своих поисков, упоминала о возможных связях, о побочных линиях… Так мы и обнаружили человека, о котором говорит Оливия.

Оливия открыла один из файлов.

– Должно быть, он следил за ней несколько дней, если не недель, до убийства. Она неоднократно упоминает о нем.

Лейтенант Рафферти-Тейлор сделала пометку в блокноте.

– Следил? Мисс Риз встречалась с убийцей? Он угрожал ей до роковой ночи?

– Не прямо. – Оливия вывела на монитор снимок. – Вот, например, одна из записей. – Она стала читать вслух: «Он не заговаривает со мной. Но сегодня шел за мной по парку, когда я после обеда занималась с Люси спортивной ходьбой. По-моему, он в меня влюбился, но стесняется подойти. Я уже видела его в очереди в кофейне, в машине на парковке у магазина, вчера на бензоколонке, когда я заправляла машину. Он просто наблюдает за мной. Подкрадывается ближе, когда думает, что я на него не смотрю. От этого типа у меня мурашки по коже».

Кейти Ринальди вздрогнула.

– У меня бы тоже мурашки бежали по коже, если бы какой-нибудь тип так же рыскал вокруг меня. – Трент нагнулся и сжал ее плечо; она улыбнулась и вернулась к работе. – Она, случайно, не называет этого подонка по имени? Тогда я могла бы пробить его по базе.

– Имени нет, но она хорошо описала его приметы в нескольких разных местах. Волосы рыжевато-каштановые. Щуплого телосложения. – Оливия вывела на экран коллаж из нескольких фотографий. – Она даже сделала его портрет.

Снимков оказалось несколько. Щуплый парень ждет, когда освободится столик в кофейне; лицо его отчасти скрыто толпой завсегдатаев. Тот же тип в толстовке с капюшоном, снятый с неудобного ракурса, – видимо, Дэни не хотела показывать, что фотографирует его. Молодой человек сидит в старой машине напротив парковки «Джорнэл»…

– Судя по времени на фото, все они сделаны за две недели до ее убийства.

Макс выпрямился и щелкнул пальцами:

– Слушайте, а ведь я его знаю!

Гейб закатал рукав и продемонстрировал свою повязку:

– Мы все его знаем.

– Вы говорите о Стивене Марче. – Макс хлопнул Трента по плечу. – Вот сукин сын! Вчера мы его допросили, и он был совершенно обдолбанный. Это он оставил следы ДНК на нашем мистере репортере.

Оливия кивнула, и Джим Паркер раздал всем копии фотографии Стивена Марча с его водительских прав.

– Пять баксов тому, кто угадает, какая сейчас у него машина!

– Черный «додж-челленджер»? – протянул Гейб.

Джим кивнул:

– Он следил за Лив так же, как шесть лет назад следил за Дэни Риз.

– Вот машина, которая у меня на глазах пыталась задавить Оливию. Последние три цифры номерного знака совпадают, – сказал Гейб.

– А я видела, как та же машина уезжала от горящего склада. – Оливия кивнула напарнику, чтобы тот продолжал.

– Я беседовал с Марчем в доме его сестры после того, как уехал от вас, – сообщил Джим. – И машину его нашел там же, она стояла за домом. Задняя фара разбита, а капот был еще теплый, так что я понял, он все это время не смотрел телевизор в подвале, как он говорил. У его сестры обычный «универсал»; она не из тех, кто любит мощные спортивные машины. И еще он не может толком сказать, чем занимался в ночь пожара. «Ездил к друзьям» – не совсем алиби.

– Сестра не подтвердит его алиби? – спросила лейтенант.

Джим покачал головой:

– По ее словам, в подвале, где он обитает, отдельный вход, и она не всегда знает, когда ее брат приходит и уходит. Более того, она вообще почти ничего не говорила. Ей очень не хотелось пускать полицейских к себе в дом, так что пришлось беседовать с ней на крыльце.