Путать сексуальность с постоянно работающим анализатором – тотальная ошибка взрослости. Когда нам хочется, чтобы было все идеально, но это идеально складывается из совокупности шаблонов. Контактируют не партнеры, а запись условных рефлексов. Определение сексуальности складывается не из свободы чувств, а из алгоритма записанных последовательностей движений и актов. Подсмотренных когда-то где-то, где казалось хорошо. Ценность партнера снижается – механически исполняется ряд программ.
На сессии важны настоящие чувства. Те чувства, которые заложены в нас природой, не навязанные жизненным опытом. Они помогают телу раскрыться, уйти от заученных форм существования и вспомнить себя. Того себя, настоящего, который был до момента, когда статусы и достижения стали критерием любви к себе. Когда ты свободен и не ассоциируешь себя с теми параметрами, которые важны системе. Системе, которая использует как ресурс любой потенциал роста и развития. Будь то молодость, творческое вдохновение, красота или здоровье.
Пробуждая в себе настоящие ощущения, начинаешь понимать, насколько желание физики или химии в сексе является фундаментом для термина «хочу»! На этих настоящих «хочу» и строится состояние. Состояние самого человека не только материальное, но и физическое. Где одно с другим взаимосвязано, как законы Ньютона в фундаментальной науке. Где рабство сексуальное приносит удовольствие, расширение границ и чувство вольного мироощущения.
Беру поднос со свечами и кубики льда.
Глажу тело.
Свечи для сессии подходят не каждые, важно знать состав, температуру плавления. Воск новых свечей всегда следует проверять на себе. Доверие нижнего граничит с ответственностью верхнего за безопасность манипуляций. Именно поэтому практикующие ради забавы (без опыта) тематики составляют некую группу риска без теоретической и практической подготовки.
Первая капля воска ложится на его лопатки.
Тишина.
Тонким слоем воск свечи покрывает молодую кожу. По веревкам, сливая воедино картину общности процесса.
В руках сжимаю кубик льда. Он тает, падая холодными каплями на кожу. Глажу им. Тело отзывается приятной истомой, и негромкий выдох дает сигнал о том, что мы можем продолжать в том же режиме.
Воск – лед, воск – лед, воск – лед… Когда внутреннее сопротивление организма сходит на нет, можно коснуться рукой. Погладить по коже, по волосам, давая понять, что смысл не в том, чтобы причинить боль. Партнер тут, рядом, и его тянет к другому – связанному и беспомощному. Тело нижнего и его отдачу ценят и берегут. Становится мягче, ласковей и теплее.
– Открой рот.
Послушно открыл рот, из губ в губы передаю кусочек льда.
Обхватив рукой шею, немного замедляю дыхание.
– Ты как?
– Хорошо…
– Продолжим.
С каждым выдохом становится пластичней и податливей, доверие заполняет пространство. Все не так страшно.
– Осторожно, не дергайся!
Безопасно лезвием холодного ножа снимаю с кожи застывший воск. Провожу льдом по горячему телу. Снимаю веревки и заворачиваю нижнего в тонкий хлопок. Целую в шею.
Эффект бабочки и кокона.
Полная готовность к флагелляции.
Ударные девайсы. Для каждого мастера любимы свои. Чаще всего их изготавливают на заказ. Чтобы в руке лежали комфортно, и мягкость инструмента была нужной. Об этом можно писать много… Предпочитаю рабочие для активной порки. Без разрывов и следов. Для любителей пожестче есть свои варианты. Но для сессии комбинированной вполне достаточно определенного набора.
Флог, стек, кошка, снейк.
После сессии «воск – лед» они хорошо очищают кожу от остатков воска, прорабатывают поверхность тела, разогревают мышцы. Дают хорошую площадь рефлекторного воздействия. Чтобы снять эффект зонирования, проминаю тело в жестком массаже, не снимая хлопка.
Лью теплое масло на копчик. Оно стекает по анусу к мошонке. Перехожу к массажу лингама. Его таз поднимается вверх. Податливо, в ожидании кульминации процесса. И как только ствол напрягается от желания семяизвержения… В предвкушении облегчения. Убираю руки. Так снова и снова, до момента, пока просьба «дай мне кончить!» не разрывает тишину.
– Нет проблем, дрочи!
Развязываю веревки, чтобы ощущение свободы позволило усилить пиковые эмоции.
– Почему?
– Я хочу так.
– Ты будешь смотреть?
– Да, я могу понаблюдать…
– Жестоко.
– Никто не говорил, что будет легко.
– Ты можешь смотреть мне в глаза?
– Смотри.
– Поздно…
– Юрий Николаевич, добрый вечер!
– Кого я слышу, здравствуй, дорогая!
– У меня к вам одна деликатная просьба.
– Обычных просьб я от тебя не ожидаю.
– Это делает пикантным наше с вами общение.
– Умеешь задеть за живое.
– Работа такая. Насколько я помню, у вас всегда была вереница поклонниц.
– Лизонька, давай прямо к делу, среди рабочего дня такие разговоры меня заводят.
– Мне девочка нужна с проживанием. Молчаливая, понятливая.
– С какой целью?
– Исключительно бытовые нужды.
– Без участий в сессиях?
– Я бы к вам не стала обращаться по такому вопросу.
– А давай мы с тобой поужинаем сегодня вместе. Приезжай ко мне в гости, обсудим.
– Замечательно. Во сколько?
– Жду тебя в 23:00.
В 23:00 я стояла перед воротами загородного дома. Ворота открылись, высокий темноволосый мужчина пригласил меня следовать за ним. Юрий Николаевич ожидал нас в гостиной. Перед камином, в котором мирно потрескивали дрова. С бокалом красного вина в руке.
– Елизавета Алексеевна, добрый вечер! Михаил, вы свободны.
– Добрый вечер, Юрий Николаевич.
– Все, хватит конспираций, вино будешь?
– Конечно, буду.
– Красное, белое?
– Розовое.
– Ты, как всегда, сногсшибательно выглядишь, свичнуть не надумала?
– Юрий Николаевич, с одной стороны комплимент, с другой – как всегда обескураживающе.
– Почему же это обескураживающе, ты же знаешь, наше отношение к вашему этому фемдому, его просто не существует. На стервозную суку ты мало тянешь.
– Не претендую на звание стервозной суки.
– Ты вот объясни мне, Лизонька, какая прелесть в том, чтобы возиться со всякими извращенцами.
– Если я решу свичнуть, то извращенцы будут возиться со мной?
– Не все сразу, а только я.
– И я стану одной из ваших тайных поклонниц? Приносить в зубах вам тапочки с утра, спать на коврике перед кроватью?
– На коврике перед кроватью место занято моей собакой.
– То есть статус вашей девушки ниже собаки?
– Собака – существо преданное, а вот вы – женщины – не всегда отличаетесь подобным качеством.
– Вы хотите, чтобы я сейчас устроила вам сеанс психоанализа и назвала причины, по которым вы пришли в БДСМ… – многозначительно улыбнулась.
– Только не это. Будем считать, что краткосрочный пакт о ненападении на сегодняшний вечер ты отстояла. Пойдем в столовую, ужин уже готов. Я помню, что ты предпочитаешь рыбу. Именно поэтому рыбы сегодня не будет.
– О да, я смотрю вы в прекрасном настроении.
– Игривом, я бы сказал, а терпеть приходится тебя. Опять ты в брючном костюме. Сколько раз просил, приезжай ко мне в платье.
– Возможно, когда-нибудь я удовлетворю это ваше желание, зато каким оно будет эмоциональным. С долей поощрения вашей верхней натуре.
– Моя верхняя натура будет в восторге от твоей голой задницы на лавке с розгами в моих руках.
– Не факт, что там будет не ваша задница в порыве компенсаторики.
– Ох уж, этот фемдом. Никакого пиетета.
– Разве не за это вы меня любите?
– За это, конечно, иди уже, обниму.
Юрий Николаевич тепло обнял меня, и так мы простояли несколько минут. Заботливо поправил локон моих волос, мешающий смотреть ему в глаза.
– Все я понимаю, Лизонька. Сложно, а что делать, нам очень нужно сейчас твое присутствие.
– Сложно, как авгиевы конюшни… Поэтому попросила девочку мне предоставить.
– Девочку, ах, да, девочку.
Мы прошли в столовую. Стол уже был накрыт, играла приглушенно музыка.
– Сегодня у нас морской черт на гриле с овощами.
– Как символично.
– Приятного аппетита.
– Взаимно.
По завершении ужина Юрий Николаевич достал папку с фотографиями и краткими резюме кандидаток.
– Психологические портреты я не стал прикладывать. Знаю, что у тебя свой, особенный подход к анализу и дисциплине.