С криками «Цезарь, Цезарь!» люди устремились к дрогам и, словно по волшебству, принялись складывать погребальный костер из всего, что было вокруг, — столов, стульев, скамеек.
— Здесь! Здесь, на Форуме! — кричали они, громоздя гору из мебели.
Антоний поспешно спрыгнул с помоста как раз перед тем, как первый факел пролетел, вращаясь, и упал на эту груду. Посыпались искры, дерево занялось. За первым факелом последовали другие.
Люди устремились к ревущему пламени, когда оно взметнулось вверх, к Цезарю.
Цезарь! Мое сердце окаменело, когда я увидела, как языки пламени лижут его ложе и подбираются к телу. Люди стали срывать и бросать в огонь свои одежды. Официальные плакальщики, наряженные в четыре его триумфальных одеяния, порвали платья в клочья и тоже швырнули в огонь. Солдаты кидали туда дорогие нагрудники, а женщины — украшения, как будто костер был жертвенником, а все они совершали жертвоприношение богу.
Так народ объявил Цезаря богом задолго до того, как это сделал Октавиан.
Люди падали на землю, рыдали, били себя в грудь, завывали. Клубы дыма вздымались над костром и превращались в тучи, затмевавшие небесные светила. Искры взлетали во тьме ввысь, сверкали и гасли, как падающие звезды.
Рядом с полыхающим пламенем стояла группа странно одетых людей. Они раскачивались и что-то распевали. Потом я узнала — то были иудеи, почитавшие Цезаря как своего друга и покровителя. Он добыл для них немало прав и привилегий, и община постановила не просто молиться за него, но и оплакать у погребального костра.
Как завороженные взирали мы на это великое жертвоприношение в ночи. Боги приняли его. А я отдала Цезаря в их безжалостные руки.
ЗДЕСЬ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ТРЕТИЙ СВИТОК