Жолиза встретила меня испепеляющим взглядом, всем своим видом, давая понять, что я здесь лишняя. Хлопотала вокруг Айсмана, как заботливая наседка.
— Дмитрий Павлович, вам подушечку не поправить?
— Дмитрий Павлович, вам водички не принести?
— Дмитрий Павлович, может вам что-нибудь почитать?
Айсман, воспринимал всё спокойно, но от большинства её предложений, отказывался. Жолиза мне даже слова сказать не давала, тараторила без умолку.
Ах ты чувырла, курица ощипанная, кошка драная, ну погоди, я тебе ещё покажу. Я, вышла из палаты, и пошла искать лечащего доктора.
— Доктор, можно вас на пару минут? — спросила я его, найдя.
— Да конечно, какие-то проблемы? — в свою очередь поинтересовался он.
— Не совсем. Видите ли, я хотела бы ограничить доступ некоторых лиц, к моему отцу.
Доктор вопросительно посмотрел на меня.
— Видите ли, мой отец работает в школе учителем, в старших классах. Но некоторые девочки, в него, так сказать влюблены. В пределах школы, они не позволяют себе лишнего, но здесь…. - я сделала многозначительную паузу — Вы ведь понимаете, что будет достаточно одного намёка или глупого слуха, что бы у отца, возникли проблемы. По возможности, я бы хотела этого избежать.
Врач понимающе кивнул головой.
— Хорошо, я ограничу доступ.
Есть! Раунд за мной. Теперь нужно убрать Жолизу из палаты. С сестричками я уже была знакома, так что ещё одна беседа с кем надо, и время процедур слегка передвинуто. Катьку выставили из палаты, а затем, вежливо выпроводили и за пределы отделения. Меня так и подмывало помахать ей ручкой из-за двери, но я сдержалась. Лучшее благо, неведенье.
Понятное дело, что Айсману я ничего рассказывать не стала, хотя он уже был в курсе, что я назвалась его дочерью. Это всплыло ещё вчера, когда одна из сестричек, обронила в разговоре: Что, не часто встретишь такую заботливую дочь. Айсман кинул на меня вопросительный взгляд, а я глупо улыбнулась и еле заметно пожала плечами, мол, извини, так вышло. Развеивать этот миф, он не стал. Вот что я в нём ценю, так это способность быстро оценить ситуацию, и прийти к правильным выводам. Другой бы, начал отнекиваться, и сдал бы меня как стеклотару, а он, быстро понял все положительные моменты этого обмана, оценил, как глупо я буду выглядеть, если всё вскроется, и подыграл мне.
Чувство правильности, у него было развито не так как у всех. Все взрослые стараются следовать общепринятым нормам. Это должно быть так, только потому, что так принято. А так принято, потому, что все считают это правильным. А то, что это правило мешает жить, их это не волнует.
Одну нежелательную особу, я отвадила, но вот другую, отвадить была не в силах. Ольга Лазоревна, каждый день находила время навестить Айсмана. Оно и понятно, у незамужней, бездетной женщины много свободного времени, куда его ещё ей девать, как не на оказание внимания мужчине. Хотя, на мой взгляд, могла бы поискать себе и другой объект для внимания. И так же ясно, что Айсман не посылает её, только из вежливости. Но, или она от рождения была тупая, и просто не понимала намёков, или, может быть, специально их игнорировала, но она продолжала наведываться к Айсману, с завидным постоянством. Единственное что меня радовало, что я с таким же постоянством, ломала ей весь кайф. Хочешь, не хочешь, а в моём присутствии, ей приходилось сдерживать души любовные порывы.
На её непрозрачные намёки, оставить её наедине с Дмитрием Павловичем, я была так же глуха и тупа, как и она. Что-что, а прикидываться дурочкой я умела.
Пока Айсман лежал в больнице, я продолжала жить у него дома. Но, рано или поздно, мне придётся отсюда уйти, и я это прекрасно понимала. Не то что бы Айсман гнал меня, вовсе нет, он даже слова мне не сказал…эта тема вообще не всплывала в нашем разговоре, но… необходимости в моей защите уже не было, а значит и моему проживанию у него пришёл конец. Нужно возвращаться, возможно, даже придётся многое объяснять и рассказывать, хотя и не хочется. Ой, как не хочется. Время, замри, прошу тебя, замри, или как там было в фильме: Стой, счастье, стой.
Второй вечер, в пустой квартире, был не радостнее предыдущего. Стоило мне остаться одной, как страхи, сомнения и другие нерадостные мысли переполняли меня. Я попробовала занять себя чем-нибудь, убрала квартиру, перестирала всё что нашла, перегладила и разложила всё по местам. На время это принесло облегчение, заняв мою голову простыми и бесхитростными заботами, а усталость позволила мне быстро уснуть.
Новый день и новые заботы. Подруги заметили, что меня что-то гнетёт, пристали с расспросами. Я только отмахнулась от них. Отстаньте девчата, придёт время, всё сама расскажу, а сейчас, не лезьте в душу, мне и так тяжело. Такое уже бывало, когда у меня на семейном фронте разворачивалась очередная военная компания. Они отстали. Хорошие девчата, люблю их. Настоящие подруги. Жаль только, что при всей нашей дружбе, не смогу рассказать им всего, что произошло на самом деле. Не поймут. Айсман бы понял, он всё понимает, а они нет. Видимо кое что действительно приходит с годами.
Упорная Катька, штопор в заднице, пронюхала как-то, что доступ прикрыли не всем. Может литературша сдала меня? Если да, то хороший ход, но для меня не смертельный. Я и не из таких ситуаций выкручивалась. Поживёшь с мачехой язвой, быстро научишься ориентироваться в ситуации и талантливо врать.
Катька поймала меня в туалете.
— Можешь объяснить, почему из всего класса, только тебя пускают к Дмитрию Павловичу? — начала она коварным голоском.
Видимо заранее продумала линию атаки, и скорее всего, настроилась на то, что я буду оправдываться или отпираться. Я не стала делать ни того, ни другого. Я пошла по другому пути, благо, что до сих пор, так ни кто и не знал всех подробностей нападения.
Выдержав небольшую паузу, отчасти, что бы полностью собраться с мыслями, отчасти, что бы придать большую весомость моим словам, я подошла к Кате вплотную и, гладя ей в глаза, сказала:
— Я знаю, Катя, что я тебе не нравлюсь, ты мне тоже не нравишься, но, несмотря на это, я тебе расскажу один секрет — снова пауза — Когда на Дмитрия Павловича напали, мы были вместе.
Надо было видеть её глаза. Они были, что чайные блюдца, а вереница мыслей, пронёсшаяся в её мозгу, очень легко читалась на её лице. Я подождала пока она в своих фантазиях дойдёт до самого-самого и продолжила:
— Если ты заметила, я последнее время подтянулась по учёбе — фигас два она заметила, кроме себя никого не видит — А всё потому, что мне стал помогать Дмитрий Павлович. В тот вечер, он провожал меня до дома.
Вот, пожалуй как-то так. Даже если она получит на руки копии протоколов, в чём я очень сомневаюсь, на лжи меня не поймать.
— Надеюсь, Катенька, ты не будешь распускать свой длинный язычок. Ведь ты не захочешь что бы о твоём дорогом Дмитрии Павловиче, поползли разные слухи? А то я ведь тоже могу, чего лишнего взболтнуть. Фантазия у меня богатая. А ты сама понимаешь, с меня как с гуся вода, а у него будут неприятности.
Сбей противника с толку, а затем заставь защищаться, а ещё лучше, заставь защищать то, что сама должна охранять. Маленькие хитрости, которым я научилась у… Айсмана?. Нехитрый психологический трюк, основанный на том, что Катька влюблена в Айсмана, и точно не захочет ему навредить.
Катьку надо было видеть. Новость её ошарашила, а моя угроза её просто доконала. Я ещё для достоверности сделала нагло надменный вид, а в глаза подпустила коварства и злобы. Вышел эдакий образ Змеи подколодной и Стервеллы в одном флаконе.
Памятуя, на что я способна, Катя, удивительно быстро поверила моей угрозе. Видимо прикол с любовным письмом она ещё не забыла.
— Если ты хоть рот раскроешь, я тебя в говне утоплю — зло процедила она сквозь зубы.
— Ой, боюсь, боюсь — нарочито наиграно парировала я.
— Рядом с ним, должна быть я, а не такая гавнючка как ты — бросила она через плечо, скрываясь в дверях.
Я облегчённо вздохнула. Цель достигнута, что бы ни произошло, Катька будет молчать. Хотя, после всего сказанного, любить меня она точно не будет. Ну да ладно, пусть не любит, как-нибудь переживу и без её любви.
Я думала, что это все гадости на сегодняшний день, но я ошибалась. Придя домой, я обнаружила, что там уже кто-то побывал. Нет, не воры, вещей не убавилось, а наоборот, прибавилось. В коридоре стоял большой чемодан, а на кухне в раковине лежала грязная посуда. Но самое неожиданное для меня, был запах дорого, женского парфюма. Кто бы сюда не заходил, это была женщина.