– Стол вы накрыли потрясающий, – сказала она. – Что бы я без вас делала?
– Не скромничай, ты прекрасно справилась бы и без нас.
– Может, и справилась бы, но все равно я страшно рада вас видеть. Вы были мне настоящим другом. Я даже не понимаю, почему вы не поленились вправлять мозги своенравной эгоистке. Видимо, все же сумели разглядеть во мне что-то достойное, а главное, сумели заставить меня заглянуть себе глубоко в душу и найти там совершенно другого человека.
– Да не заставляла я тебя ничего такого делать! Ты сама справилась! Ну и Раф, конечно, помог.
Гинни посмотрела в ту сторону, куда кивком показала миссис Тиббс. В дверях стоял Раф. Даже после полутора лет брака у нее сладко щемило сердце каждый раз, когда она его видела. Как же она любит этого человека!
Раф прошел через комнату к камину. В руках у него была длинная картонная коробка. Гинни смотрела на него непонимающими глазами – что это он задумал? Не замечая обращенных на него со всех сторон взглядов, Раф открыл коробку и вынул из нее деревянный меч, который Патрик выточил для него ко дню рождения. При виде меча на Гинни нахлынули радостные и тревожные воспоминания.
Раф поднял глаза и с изумлением обнаружил, что оказался в центре всеобщего внимания.
– Простите меня, – сказал он, – но сегодня по случаю новоселья я решил повесить Эксалибур на почетном месте в нашем доме.
Гости заулыбались, глядя, как Раф пристраивает меч. Постепенно комнату опять заполнил гул разговоров, но Гинни не спускала глаз с мужа. Она видела, как он отыскал взглядом детей – сначала счастливо улыбающегося Патрика, потом окруженную поклонниками Джуди. Младшие дети были заняты своими проказами и не заметили его улыбки: близнецы прятались под столом от группы хихикающих сверстниц, а Кристофер таскал со стола кусочки повкуснее.
Глядя на своих приемных детей, ощущая зародившуюся внутри нее новую жизнь, Гинни должна была, казалось бы, ощущать безоблачное счастье – о чем еще может мечтать женщина? Но у нее словно заноза в сердце сидело до сих пор не осуществившееся желание услышать от Рафа слова любви. Правда, она чувствовала его любовь в каждом взгляде и каждом поступке, но ее угнетало воспоминание об отце, вдруг Раф неожиданно изменится, как это сделал Джон по отношению к Аманде? Глупо, конечно, но ей казалось, что, если он произнесет эти важные слова, они станут талисманом, гарантией того, что он будет принадлежать ей до конца своих дней. Тогда она будет спокойна, зная, что Раф всегда держит слово.
Увидев, что Раф идет к ней через комнату, Гинни выкинула глупые сомнения из головы. Зачем требовать клятв, когда любовь и так светится в его глазах? Раф прав, человек не может знать, что с ним случится до конца его дней.
– Как ты это замечательно придумал – повесить Эксалибур над камином, – сказала она Рафу, когда он к ней подошел. – Патрик прямо расцвел от счастья.
– У него есть для этого основания. Я буду всю жизнь беречь этот меч как доказательство того, что за свою мечту стоит бороться.
– Ты боролся не зря, – сказала Гинни, нежно погладив его по щеке. – Ты осуществил свою мечту.
– Мы осуществили нашу мечту, – поправил он Гинни, накрыв ее руку своей. – Стоит только оглянуться по сторонам, чтобы увидеть, как ты изменила нашу жизнь, как под твоим влиянием изменились дети – и даже их прадед с прабабкой, которые сердито зыркают глазами из своего угла. Если бы не ты и не твоя вера в меня, не знаю, хватило бы у меня сил довести дело до конца. Ты и есть моя мечта, Гинни. Ты моя жизнь.
– О Раф! – прошептала Гинни, которой казалось, что ее сердце разорвется от счастья. Раф улыбнулся и поднес ее руку к губам.
– Я ваш вассал, моя прекрасная дама, и я живу, чтобы любить вас.
У Гинни замерло сердце. Она вгляделась ему в глаза:
– О Раф...
Он наклонился и поцеловал ее на глазах у всех – не обычным, а словно бы ритуальным поцелуем.
– Я тебя очень люблю, родная, – сказал Раф, и Гинни ощутила несказанное счастье, – и буду любить до конца своих дней.