Я чувствовала себя в безопасности, мне было тепло и уютно, так, как никогда больше.
В тот момент, когда Коллет начала изливать перед нами душу, мне захотелось раствориться в солнечных лучах или притвориться, что ничего на самом деле не происходило.
Мы больше не могли оставаться в гостиной, слуги и так успели услышать больше, чем следовало, однако, что-то подсказывало мне, что истина, какой бы она ни оказалась, могла разойтись даже дальше Бантингфорда. В кабинете Джейсона, за закрытой дверью, мы остались вместе с мужем, мистером Брамом и Коллет, и матушкой, конечно, тоже. Никто больше не видел смысла скрывать от неё правду моего замужества.
Несколько минут мать утешала заплаканную сестру, утирая её слёзы белым платком, я сидела в кресле напротив них, а Джейсон и отчим стояли у окна.
— Мы с Джозефом остановились в гостинице на окраине, — заговорила Коллет, успокоившись. — Дорога была просто кошмарной! Знаете, я долго не решалась приехать в Англию, пока эти двое заговорщиков всячески пытались меня заткнуть!
Она со злостью посмотрела на Джейсона, затем на отчима; мистер Брам нервничал, то и дело дёргая себя за манжеты рубашки, а мой муж безучастно глядел в пол. Он был похож на провинившегося школьника и всё никак не мог посмотреть мне в глаза.
— Прости меня за то, что я скажу, Кейт, но я больше не могу держать это в себе. И ты прости, мама, — сестра смягчилась, взяв матушку за руку, и вздохнула. — В тот день, несколько месяцев назад, когда папа сказал, что не позволит нам с Джозефом пожениться, а я же должна выйти замуж за Готье из-за его долгов, мне казалось, что всё было кончено, но…
— Подожди, Коллет! Так Джейсон сватался за тебя? И о каких долгах идёт речь? — воскликнула мама и буквально на наших глазах побледнела.
Джейсон сам взял со столика бокал, наполнил его водой из графина и подал ей. Какое-то время отчим всё ещё отрицал то, как повернулись события, и не смел признавать поражение, но, в конце концов, сдался, и рассказал правду нашей матери. Он рассказал всё то, о чём знала и я: о побеге Коллет с её офицером, о крупной сумме денег, которую задолжал Джейсону и о том, что я сама вынудила его жениться на мне.
Матушка слушала его, не перебивая, затем вдруг поднялась, не откликнувшись на голос Коллет, подошла к нему и отвесила отчиму такую звонкую пощёчину, я бы и не подумала о подобной силе, имеющейся у нашей матери.
— Как ты мог лгать? — процедила она, и я заметила, как сжались её кулаки. — Мы клялись быть честными друг с другом. А теперь выясняется, что счастье моих детей было построено на обмане и слезах!
Мистер Брам не успел и слова сказать, как вдруг его опередил Джейсон:
— Мадам, я понимаю, вам сейчас тяжело, и вы злитесь. Но знайте хотя бы, что ваш муж был вовлечён в эту историю из-за меня. Он был твёрд поначалу… Но вы нуждались в тщательном уходе, в средствах, которых он уже не имел.
— Хотите сказать, сэр, из-за меня и нашего отчаянного положения в семье он толкнул мою старшую дочь на путь обмана? — голос матери звучал как никогда грозно. — А Кейт была вынуждена выйти за вас из-за неё? Это же отвратительно!
Когда вокруг раздался гул из их голосов, мне захотелось сжать уши, а лучше всего просто убежать. У меня кружилась голова, и ничего нельзя было разобрать, пока Джейсон не прикрикнул, чтобы все замолчали, и, наконец, прояснил ситуацию:
— Миссис Брам, дорогая! У вашего супруга не было никаких долгов передо мной. Он ничего не был мне должен, никогда! Он не играл в карты, не занимал у меня денег, ничего подобного…
Эти слова вывели меня из ступора. Я взглянула на мужа, всё ещё не веря в сказанное. Не было долгов! Никогда! Зачем тогда весь этот фарс с женитьбой Коллет? Зачем было заставлять её? Зачем вообще…
— О, я вижу, ты начинаешь понимать! — язвительно произнесла Коллет, поднявшись и уперев руки в бока. Она посмотрела на меня и хмыкнула. — Прости мне мой тон, сестрёнка, но я до сих пор не верю, что ты не знала правды! Не увидела, как всё обстояло на самом деле! Видимо, он хорошенько запудрил тебе мозги.
— Я прошу вас замолчать! — рявкнул Джейсон, встав передо мной и не позволяя Коллет приблизиться. — Моя жена в положении, и вы это прекрасно знаете. Ей нельзя волноваться, и я желаю сейчас же прекратить этот выматывающий разговор.
— Вот как теперь запел! А когда я отказывалась подыгрывать вам, вы говорили, что она забеременеет и тогда уже никуда от вас не денется — вы не были таким благородным!
— Джейсон, о чём она говорит? — спросила я, но от него так и не получила ответа.
— А я говорю о том, что этот человек никогда не хотел меня в жёны! — воскликнула Коллет торжествующе. — Всё это время он лишь играл. Он с самого начала хотел тебя, Кейтлин… О, не кривитесь так, мистер Готье! Не вы ли говорили, что, когда придёт время, вы сами всё расскажете моей сестре? «Но тогда она уже будет любить меня, так сильно любить, что всё простит, несмотря на ложь! Она будет жить мной, дышать мной и обожать меня, так что остальное не будет важно!» Разве то не были ваши слова, сэр?!
Я не имела понятия, как реагировать на подобное откровение, даже не знала, что испытывала в тот момент. Поначалу был лишь шок, затем запоздалое осознание, поскольку моя голова плохо работала, я медленно соображала, что к чему.
— Я хочу, чтобы все знали правду, — не унималась Коллет, гневно сверля глазами Джейсона, застывшего перед ней. — А после… Пусть моя сестра решит. Я всегда считала её разумной. Так вот, когда этот человек пришёл к нам в дом, якобы просить моей руки, он договорился с нашим отцом и они придумали план: я должна буду притвориться безутешной невестой, тогда Кейт пожалеет нас, меня и Джозефа, и займёт моё место. Так и случилось. Готье всё просчитал. Да, сэр, вы знали, что Кейт хочет уехать учиться, и ни за что не выйдет за вас добровольно. Конечно же, у вас возникали невероятные теории о том, как можно было бы заставить её, но вы оказались слишком благородным, чтобы их осуществить! И вот на вашем пути попалась я — влюблённая в бедного сироту-офицера, у нас не было ни гроша в карманах. И, несомненно, Кейтлин так дорожила мной и так любила меня! О, она на всё бы пошла ради меня… Сестрёнка, этот человек вынудил меня подыграть ему. Он обещал мне и моему мужу безбедную жизнь, если я соглашусь и подтолкну тебя в его сети. Так и получилось, Кейт…
Меня трясло, будто от лихорадки, и, когда я подняла глаза и посмотрела на сестру, то увидела, что по её щекам текли слёзы. Её губы дрожали, но всё же она произнесла твёрдо и искренне:
— Прости меня, сестра. Прости, что сделала это. Но он говорил, что был влюблён, и не желал тебя потерять. А я не хотела терять Джозефа.
Тишина наступила так неожиданно, что в первые секунды я просто не верила тому, как было спокойно и тихо. Чего-то я не понимала, чего-то понимать не хотела. Одно я знала точно: мне было больно, потому что мой мир перевернулся в очередной раз. Я вдруг стала вспоминать каждую мелочь, на которую стоило бы обратить внимание ещё очень давно: тот приём три года назад, где я впервые встретила Джейсона, и он спрашивал у Коллет обо мне; его вопрос о том, на что я была готова ради счастья сестры, и мой категоричный ответ; и письмо от дирекции Эйвинчес-Хилл о том, что я не прошла первый этап со своим сочинением…
Набрав побольше воздуха, я вдруг спросила, не поднимая головы:
— А ответ из Кардиффа… они ведь действительно отказали мне, так?
Мой муж молчал, Коллет тоже. Слишком долгим было молчание, и я приняла его за отрицательный ответ. И всё равно не могла поверить в подобное.
— Прошу всех покинуть комнату, — прозвучал глухой голос Джейсона. — Немедленно.
Я слышала слабые попытки сестры противоречить, но в конце концов в кабинете остались только мы с мужем… С мужем! Мне было не по себе от одной лишь мысли о том, что этот человек так поступил со мной… с нами. Мне стало дурно и в отчаянном порыве я закрыла рот ладонью и шумно втянула носом воздух, затем подняла глаза.
За окном солнце уже почти скрылось за горизонтом, его последние лучи золотили стены кабинета, и они окрасились в яркий цвет; совсем как стены нашего дома в Глиннете.
Я не поднималась из своего кресла, так как боялась свалиться с ватных ног. И когда Джейсон опустился на колени передо мной, положив руки по обе стороны от меня, я просто вжалась в спинку кресла.