Елена Барлоу - Добровольная зависимость

Поскольку отчим был чересчур занят проклятиями в адрес Коллет (ныне уже миссис Рэтмор) и её спутника, моего безразличного тона он не замечал. Примерно так я и представляла его реакцию на её побег, который, к слову, я сама и организовала. Рэтмор и сестра сбежали, как говорится, по-простому, в тихую. Ночью, с минимальным багажом в самом дешёвом экипаже, и, естественно, не без слёз.

Мне теперь странно, что тогда я сама не плакала. Но я никогда не забуду лица Коллет, когда я сказала, что ей не придётся выходить за Готье, что она сможет жить со своим офицером вопреки всему. Она разрыдалась, обнимая меня, при том делая попытки отказаться от этой затеи. Весьма скудные попытки, должна заметить. Но я её не виню – ей было, ради чего оставлять меня. Что же касается меня… Я была убеждена в том, что для собственного светлого будущего я уже ничего сделать не смогу.

Прекратив ругаться, отчим тяжко вздохнул и опустился в своё любимое старенькое кресло напротив окна, откуда был виден наш задний двор с различным хламом, сложенным небольшими кучками.

– Сейчас же отправлюсь на почту, – устало произнёс мистер Брам. – Пошлю Готье телеграмму, он их догонит. Он сможет. Он вернёт эту упрямицу домой.

– Вообще-то, вам не обязательно куда-то идти. Я уже позвонила камердинеру мистера Готье, так что тот прибудет сюда с минуты на минуту. Можете сами ему всё объяснить.

– Господи Боже! – он возвёл руки и в отчаянии запричитал. – В этом доме я ничего не решаю, ничего! Эти девчонки сведут меня с ума! Будь ваша мать здесь, о, будь она здесь…

На самом же деле, зря он упомянул матушку, ибо она никогда не была руководителем и предпочитала во всём полагаться на мужчин. Ещё одно доказательство того, что замуж выходить не так уж и выгодно… Но именно тогда матери рядом не было, а отчим, став жертвой наших с сестрой импровизаций, потерял бдительность и даже власть.

Ожидая мистера Готье и до дрожи в руках опасаясь последствий своего поступка, я посмотрела на отчима и вдруг осознала, что он являлся всего лишь частью большого семейного горестного скандала и казался теперь таким старым, несчастным, больным. Стало неимоверно жаль его амбиции, происходящие из бедственного положения семьи, в которую, кстати говоря, он попал не так давно.

Неужели я была такой отходчивой, раз мне стало жаль разрушителя счастья родной сестры и своего собственного? Но Брам любил нашу мать… И обещал заботиться о нас… Чтобы мы жили в достатке до конца жизни… Видимо, в своих обещаниях он решил пойти до конца.

И с этими мыслями я глядела в окно, на дорогу перед нашим домом. Когда автомобиль Готье показался из-за холма, я настолько струсила, что отпрянула вглубь комнаты, боясь лишний раз вздохнуть. Но сделанного было не воротить: рано утром я пришла на почту, откуда можно было дозвониться до офиса Готье, где он принимал клиентов с их строительными заказами со всей округи, оповестила его камердинера о встрече, не терпящей отлагательств, затем просто вернулась домой.

У меня не было иного выхода, я действовала спонтанно, а Коллет была уже так далеко, так далеко… И кто бы посмел её осудить?

Джейсон Готье вошёл без стука, но никто из нас не обратил внимания на эту небольшую вольность. Он даже не поклонился, появившись перед нами, а стоило мне взглянуть на него, как я тут же растеряла всю свою решимость. Я боялась его. Его незримой власти над людьми, над нами в особенности…

Он напоминал мне ворона; эдакая чёрная птица, высокий тёмный призрак в глуши без упокоения. И эта его чёртова повязка на левом глазу… Боже, до чего же меня раздражала эта физическая скрытность и неопределённость образа в целом!

Я до сих пор помню каждую секунду его пребывания там, каждое его движение. Как он злобно смотрел то на отчима, то на меня, как резким движением распахнул сюртук и дёрнул головой, будто пытался отогнать неприятные мысли, как его молчание действовало на нас хуже любых гневных ругательств. Любому, кто никогда не общался с ним, показалось бы, что он не так уж и злился, но я-то знала, прекрасно знала… А когда он заговорил, я содрогнулась от резкости его тона:

– Вы обманули меня, мистер Брам. Вы и ваша воспитанница. У нас был уговор, закреплённый бумагой уговор, а вы его нарушили. А я не люблю, когда кто-то не держит обещания.

Я не удивилась, когда отчим принялся оправдываться, приводя самые нелепые аргументы. И, судя по бесстрастному выражению лица нашего гостя, он ни на секунду не попался на эти жалкие попытки оправдаться.

– Мы ещё можем их догнать, я уверен в этом, – мялся мистер Брам. – Коллет вернётся, и я обязательно накажу её за подобную выходку! А заодно и её назойливую сестру, которая сунула нос не в своё дело…

Вот как! Время расплаты, занятно! Но не успела я принять вызов и начать защищаться, как вдруг Готье, пристально глядя на меня, спросил:

– Так это действительно вы? Вы ей помогли сбежать? – я удивилась ещё больше, когда он смягчился, и голос его стал насмешливым. – Интересно, очень интересно. Вы что же, сидели по ночам, разрабатывая план побега? А наброски у вас не сохранились?

– Какие ещё наброски? – спросила я.

– Вашего плана побега! Что ж, мистер Брам, мне вас действительно жаль. Когда в доме столько женщин, не удивительно, что вы потеряли авторитет, и теперь здесь никто вас не слушается.

Я поняла, что он откровенно насмехался над нами, к тому же, он высмеял мой порыв помощи сестре. От такой наглости я, видимо, побагровела, ибо почувствовала, как жарко мне стало и душно. Мысленно я стала молиться, как бы попридержать свой язык и не наговорить больших глупостей.

Мы с отчимом молчали: он не знал, как ещё оправдаться перед человеком, способным отнять у него всё, а я понятия не имела, как сделать то, на что я уговаривала себя всё утро. Было невероятно страшно вот так сдаться, отдать себя неизвестности…

Готье уже надоело ждать, и я видела, как он напрягся перед тем, как заговорить:

– Вижу, что вам обоим более нечего мне сказать. Я лишился невесты, потерял драгоценное мне время, и в Лейстон поеду ни с чем. Кажется, ваша супруга нездорова, да, сэр? Что ж, жаль, ведь её лечение придётся прервать… И ваш дом… Довольно сносный и уютный. Да, очень жаль!

Я поняла, что он собирался уходить… И всё бы кончилось! Да, всё бы остановилось… Услышав стон отчаяния, который мистер Брам издал за моей спиной, я уловила момент и решительно обратилась к Готье:

– Прошу вас, сэр! Подождите! Это всё-таки я написала вам… И у меня есть к вам предложение. Надеюсь, вы хотя бы выслушаете его.

Он остановился, очень внимательно, испытующе посмотрел на меня, затем вдруг попросил отчима нас оставить. Такого я никак не ожидала и поначалу растерялась. Отчим с явной неохотой вышел из гостиной, бросив в мою сторону неопределённый взгляд, и мы с Готье остались наедине.

Я стояла позади узкой софы, держась за её спинку, а Готье – у чёрного камина. Сделав глубокий вдох, гость пригвоздил меня к месту своим тяжёлым взглядом и раздражённо произнёс:

– Как я понимаю, вы осознанно вызвали меня. Ещё более осознанно помогли моей невесте сбежать.

– Формально, она так и не стала вашей невестой.

– Хм, так она не взяла то кольцо?

– Я ей его не отдавала, – произнесла я дрожащим голосом. – Но оно до сих пор у меня, не волнуйтесь.

– За кольцо я не волнуюсь, – сказал он и сделал шаг в мою сторону, что заставило меня сжаться. – Только за тех людей, которые ожидают меня в Лейстоне. Стройка стоит без меня, и я намеревался вернуться туда уже женатым человеком, но… Вы, ваша сестра, ваша семья сделали из меня посмешище. Я старался быть терпеливым, сдержанным, но меня обманули, оставили без денег и без невесты… Нет, нет, я знаю, о чём вы хотите спросить. В Глиннет я вряд ли вернусь. А если и вернусь, то не ради очередной невесты, да и в такой глуши, как Лейстон искать можно разве что у папаш-фермеров… Мне надоели поиски, мисс Кейтлин.

Это был самый подходящий, идеальный момент для того, чтобы признаться. Но я снова струсила, боялась даже слово сказать. А он по-простому пожал плечами и хмыкнул.

– Так вы больше ничего не хотите мне сказать, мисс Кейтлин?

Но я должна была. У меня не было иного выбора. Всё, что мне оставалось – убедить себя и его. С собой я почти справилась, но вот он… И именно в то мгновение я собрала волю в кулак и кивнула.

– Вы правы, сэр. Я хочу кое-что вам сказать. Из-за вашей гордости и жадности… то есть, принципиальности, моя сестра вынуждена была убежать. Да, мы поступили опрометчиво, но по-другому никак! Коллет влюблена, и вам эту любовь не удалось бы сломать. – Я перевела дух и решила несколько смягчить резкость своих слов. – Но раз иначе вы не желаете… Раз вы так спешите жениться… Я предлагаю вам сделку. Вы поможете мистеру Браму разобраться с долгами, а заодно поддержите нашу матушку в госпитале. Ей нужен лучший уход, а мой отчим не может себе этого позволить. И, да, ещё вы оставите Коллет и её мужа в покое! Я должна быть убеждена, что они живут без преследования…