– Не отставай, милая, – весело говорит он, прекрасно понимая, что именно это мне и не удается.

Наконец я наступаю на его ботинок.

Он рычит, но, к его чести, не отпускает меня. Я ожидаю, что он ударит меня, как Драксен, но он этого не делает. Только еще быстрее тащит меня вперед. Конечно, я могла бы легко вырваться, если бы хотела. Но не могу же я показывать все свои возможности, особенно первому помощнику. И мне нужно, чтобы пираты успокоились после недавней стычки на моей палубе.

Их корабль пуст, если не считать нас двоих. Все люди Драксена избавляют мое судно от всего, что представляет хоть какую-то ценность. Отец дал мне достаточно монет, чтобы пиратам было чем поживиться, но при этом они не слишком обогатились за наш счет. Если бы они обнаружили, что мы плывем без единого гроша на борту, Драксен непременно заподозрил бы подвох.

Райден поворачивает меня направо, и мы оказываемся перед сходнями, ведущими вниз, в трюмы. Спускаться очень неудобно. Дважды я оступаюсь и чуть не качусь кубарем по ступеням. Райден всякий раз ловит меня, но его хватка гораздо крепче, чем это необходимо. Завтра у меня наверняка будут синяки. Это злит.

Поэтому за три ступеньки до конца я ставлю ему подножку.

Он этого явно не ожидает. Он падает, но я не учла его крепкую хватку, так что, естественно, падаю вместе с ним.

Удар довольно болезненный.

Райден быстро встает на ноги и дергает меня вверх. Потом прижимает к углу, так что мне некуда деваться, и с любопытством оглядывает от макушки до пяток. Это что-то новое. Может, задание? Поручение от капитана? Он должен понять, как со мной лучше обращаться.

Пока он меня осматривает, я думаю о том, что он может заключить из моего лица и позы. Моя роль – бедная возмущенная пленница, но истинное лицо человека может иногда просвечивать сквозь маску, даже когда играешь роль. Главное – следить за тем, чтобы он видел только ту часть, которую я хочу ему показать. Сейчас это мое упрямство и темперамент. Их мне как раз не занимать.

Видно, он пришел к каким-то выводам, поскольку обращается ко мне со словами:

– Ты сказала, что будешь добровольной пленницей. Вижу, что слово для тебя ничего не значит.

– Вовсе нет, – парирую я. – Если бы ты дал мне возможность дойти до тюремного отсека без твоей помощи и не ставил бы синяков на моих руках, твои колени были бы целы.

Райден не отвечает, но в его глазах вспыхивает изумление. Наконец он гостеприимным жестом вытягивает руку в направлении тюремного отсека, словно кавалер на балу, приглашающий даму в середину круга.

Я шагаю вперед, но за моей спиной он говорит:

– Милочка, у тебя лицо ангела и язык, как у змеи.

У меня возникает искушение повернуться и врезать ему, но я держу себя в руках. Когда я получу то, за чем пришла, у меня будет достаточно времени, чтобы его отдубасить.

Выпрямив спину, я прохожу оставшийся до тюремного отсека путь. Быстро осмотрев камеры, я выбираю ту, что почище. На самом деле она такая же, как и все остальные. Но я пытаюсь убедить себя, что темная куча в углу – это просто грязь.

По крайней мере тут есть стул и стол. Будет куда положить вещи. Я ни на секунду не сомневаюсь, что капитан сдержит свое слово. Для капитанов пиратов выгоднее держать слово, даже если им хочется во сне перерезать друг другу глотки. Никакие сделки и договоры между враждующими сторонами были бы невозможны без хотя бы небольшой толики доверия друг к другу. Для всех пиратов это что-то новое. Понятие чести в пиратский словарь ввел мой отец. Его пришлось принять всем пиратам, желающим выжить при новом порядке. Любого, в чьих действиях обнаруживали бесчестность, мой отец устранял.

Я исследую сиденье стула. Для меня все слишком грязное, но придется смириться. Я сбрасываю с плеч длинную коричневую кожаную куртку и накрываю ею сиденье и спинку стула. И только после этого сажусь.

Райден ухмыляется – наверное, ему смешно смотреть, как меня напрягают эти каюты. Он закрывает меня в камере и прячет ключ в карман. Затем берет стул и садится по другую сторону решетки.

– Что теперь? – спрашиваю я.

– Теперь мы поговорим.

Я притворно вздыхаю:

– Вы уже захватили меня в плен. Требуйте выкуп и дайте мне спокойно подуться.

– Боюсь, что деньги твоего отца – это не все, чего мы от тебя хотим.

Я сжимаю воротник рубашки, словно боясь, что они хотят меня раздеть. Это часть моей роли. Чтобы меня сдержать, понадобилось бы много людей – я без труда справляюсь с тремя одновременно. И уж конечно, все эти люди не поместились бы в этой крошечной камере.

– Пока ты здесь, никто тебя не тронет. Я за этим прослежу.

– А кто проследит за тем, чтобы ты меня не тронул?

– Уверяю тебя, мне еще никогда не приходилось заставлять женщину. Обычно они приходят ко мне сами.

– Мне трудно в это поверить.

– Это потому, что я еще не пытался испробовать на тебе свои чары.

Я язвительно смеюсь:

– Мне, женщине-пирату, выросшей среди других пиратов, приходилось отшивать самых гнусных и настойчивых мужчин. Я не слишком этого опасаюсь.

– А что бы ты делала, Алоса, если бы пришлось отшивать мужчину, который не гнусен и не настойчив?

– Если я встречу такого, то дам тебе знать.

Он смеется. Раскатистым, глубоким смехом.

– Разумно. Ну что ж, к делу. Ты здесь, потому что мне нужна информация.

– Прекрасно. А мне нужна чистая камера.

Он удобно откидывается на спинку стула. Возможно, начинает понимать, что это отнимет немало времени.

– Где швартуется Каллиган?

Я фыркаю:

– Плохо ты ведешь допрос. Думаешь, я сдам укрытие моего отца? Может, тебе стоило бы поделикатнее подойти к этому вопросу? И поскольку он все-таки твой король, ты хорошо сделаешь, если, упоминая его, будешь прибавлять его титул.

– Поскольку у меня в плену его дочь, думаю, я имею возможность называть его как мне угодно.

– Он убьет тебя и всех остальных на этом корабле. И сделает это медленно.

Я почувствовала, что настало время выдать ему парочку угроз. Так поступила бы настоящая пленница.

Райдена это, кажется, не особенно волнует. Совсем не волнует. Он надел на себя уверенность, как какой-то предмет одежды.

– Если мы не узнаем, где находится твой отец, нам будет довольно трудно вернуть ему тебя.

– Вам не нужно этого знать. Он меня найдет.

– Мы на несколько дней впереди твоего отца. Этого более чем достаточно, чтобы уйти куда угодно, где он не сможет нас найти.

Я качаю головой:

– Простак ты. У моего отца есть свои люди по всей Манерии. Чтобы тебя заметить, достаточно одного.

– Мы хорошо осведомлены о том, насколько длинные руки у твоего отца. Хотя я не понимаю, означает ли это, что он достоин титула короля, который сам себе присвоил.

Теперь мой черед развалиться на стуле.

– Ты смеешься, да? Мой отец контролирует весь океан. Ни один человек не может плавать под парусом, не заплатив ему дань. Все пираты отдают ему долю своей добычи. Во всяком случае те, что еще не отправились с моря прямо на небеса. Так скажи мне, бесстрашный Райден, первый помощник на «Ночном страннике», если он убивает людей за просроченный долг, то что, по-твоему, он сделает с теми, кто похитил его дочь? Ты и твоя команда – не более чем кучка мальчишек, которые затеяли опасную игру. Через две недели каждый моряк будет меня искать.

Разумеется, я намереваюсь покинуть этот корабль раньше, чем пройдет две недели.

– Мальчишек? – Он выпрямляется на стуле. – Почти все на этом корабле старше тебя.

И после всего, что я сказала, он делает ставку на возраст?!

– Вряд ли. Тебе сколько, пятнадцать? – подстрекаю я. Я знаю, он гораздо старше, но мне хочется узнать его настоящий возраст.

– Восемнадцать, – поправляет он меня.

– Неважно. Мой возраст не имеет ко всему этому никакого отношения. У меня есть особые навыки, и пират из меня лучше, чем может получиться из любого мужчины.

Райден наклоняет голову набок:

– И какими же могут быть эти навыки?

– Ты хотел бы узнать?

При этих словах его улыбка становится еще шире.

– Как ты уже, я уверен, догадалась, мы – не обычная команда. Может, мы моложе большинства моряков, но многие из нас уже успели увидеть самую грязную и жестокую сторону жизни. Эти люди безжалостны, каждый из них уже убивал.

На миг он опускает взгляд, и я вижу на его лице след грусти. Он вспоминает что-то из прошлого.