Для Ники это тоже было ссылкой. Тюрьмой. И все же она не была несчастна. Она пользовалась любовью дяди и брата. У нее была определенная свобода перемещения. Ей нравилось ездить верхом, а в детстве с ней часто возились друзья Ната. Но, когда она подросла и из милой девочки-сорванца стала превращаться в прелестную девушку, их отношение к ней резко изменилось. Вместо умиления в их взглядах появился голод. Она уже больше не могла, сидя у кого-то на коленях, слушать непристойные песенки; это время прошло безвозвратно, а вместе с ним и ее беззаботное детство.
Ники подъехала к дому, низкому, разлапистому, но удобному, привязала лошадь к перилам и зашла внутрь. Дядюшка сидел за письменным столом. Он выглядел уже лучше, на лицо его вернулся румянец.
— У нас, возможно, скоро будет новый гость, — сказал он, глядя на бумаги, которые держал в руке.
Ники вздохнула. Она все надеялась, что он притормозит, уменьшит число гостей и постепенно их не станет вовсе. Последнее время она пыталась подталкивать его в этом направлении.
Дядя вопросительно смотрел на нее, ожидая, очевидно, что она поинтересуется, кто же этот новый гость. Ну что же, можно спросить. Все равно она об этом скоро узнает.
— Кто? — спросила она.
— Дьявол, — с довольным видом произнес Нат. Ему всегда доставляло удовольствие заполучить знаменитость. Это укрепляло репутацию Логовища среди потенциальных клиентов.
Ники порылась у себя в памяти. Они здесь часто получали газеты — через гостей или через проводников, которые сопровождали гостей в Логовище и обратно. Дядя сохранял статьи о разбоях, налетах, ограблениях поездов и банков. Эти сведения были бесценны для выявления потенциальных шпионов. Одного грабежа недостаточно, чтобы сделаться постоянным беглецом, считал осторожный Нат Томпсон, особенно после того, как в одном из гостей признали полицейского, проникшего в Логовище. Ники точно не знала, что произошло с этим человеком, он просто исчез, так же, как и другой, в котором тоже заподозрили шпиона. Она старалась не думать об этом.
— Около двух лет за ним гонялась полиция Техаса, — сказал ей дядя. — Убийство. Ограбление. Три недели назад он бежал из тюрьмы, и теперь его вновь разыскивают чуть ли не все полицейские штата. Он наводил справки о Логовище.
Она задала вопрос, который напрашивался сам собой:
— А деньги у него есть?
— По всей видимости, да. Меня информировали, что тратит он достаточно много.
Ники глубоко вздохнула.
— Дядя Нат, может быть, пора положить этому конец? В последний раз этот полицейский слишком близко подобрался к нам, а у нас достаточно денег, чтобы уехать отсюда, завести ранчо и…
— Да, мы скоро отсюда уедем, — сказал Нат. — Еще год, и мы отправимся в Калифорнию. Это далеко — там Ната Томпсона никогда не найдут. Но я должен быть уверен, что у нас хватит денег, чтобы Робину никогда не пришлось…
Щека у него задергалась, и он не договорил.
Она могла бы закончить за него. Чтобы ему не пришлось стать разбойником, как твой отец. Она знала, что дядя чувствовал себя виноватым в смерти ее матери, в том, что уговорил ее отца на то последнее ограбление банка. За ним последовала перестрелка, из которой Джону Томпсону не суждено было выйти живым.
Нат постарался загладить вину перед Ники и Робином. Он взял их к себе, воспитывал, баловал, а на время своего отсутствия нанимал нянек. Тогда она еще не знала, что он грабил банки.
— Но мы уже взрослые, дядя Нат. Мы можем сами о себе позаботиться.
— Я хочу обеспечить ваше будущее, — сказал он. — Еще несколько гостей, и вы с Робином можете отправляться куда угодно. — Ей не понравился ни его тон, ни слова, в которых он не упомянул себя самого.
— Что-то случилось? — спросила она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало волнения. Дядя не любил, когда другие выказывали беспокойство или страх. Он не любил, когда кто-то поднимал шум по пустякам.
Он покачал головой:
— Давай-ка лучше поговорим о Дьяволе.
— Почему бы тебе не съездить в Денвер к врачу?
Он поджал губы, как имел обыкновение делать, когда не хотел что-то обсуждать. В ее присутствии это случалось редко.
— Со мной все в порядке. Так говорит доктор Кейбл.
— Доктор Кейбл — шарлатан, — возразила Ники. Она хорошо знала доктора Кейбла, который несколько месяцев назад был их клиентом. — Поэтому он и сбежал сюда. Он до смерти залечил нескольких больных.
— Когда был пьян, — сказал Нат. — В трезвом состоянии он не так уж плох. Давай теперь поговорим о Дьяволе.
Ники решила сделать еще одну попытку.
— Откажи ему, дядя Нат. Это становится слишком опасным.
— Еще девять месяцев, — заверил ее Нат.
— И тогда мы поедем в Калифорнию? — допытывалась Ники.
— Клянусь тебе.
Ники это не понравилось. Интуиция подсказывала ей, что у них нет девяти месяцев. Но она знала своего дядю и знала, что большего ей от него не добиться. Он сдержит свое слово. Он всегда так поступал.
Она нехотя кивнула:
— Ну что ж, расскажи мне про Дьявола.
* * *
Побег из тюрьмы прошел гладко. Три последующие недели он провел в изнуряющих поисках Логовища, передвигаясь из города в город, из салуна в салун, избегая встреч с полицейскими постами.
Мастерс все это время следовал за ним по пятам. Когда на заброшенную Кейном удочку наконец клюнули — было это в небольшом торговом поселении в Техасе, — Мастерс выдал ему необходимые для проникновения в Логовище деньги. Тысяча за вход и тысяча — за пребывание, каждый день которого обходится в сто долларов.
Кейну вспомнилось, как три дня назад сопровождавший его сейчас человек явился в его гостиничный номер и приставил ему нож к горлу. Разговор у них был недолог:
— Деньги есть?
Кейн кивнул. Если бы это были его собственные деньги, он вряд ли так охотно отдал бы их человеку в пестрой рубахе, грязных штанах из козлиной кожи и еще более грязной шляпе. Но деньги принадлежали федеральному правительству, и он с легкостью расстался с ними. Ему не дали времени на то, чтобы предупредить Мастерса, который находился в другой гостинице, вообще времени хватило, только чтобы бросить в переметные сумки, где уже лежали еще несколько тысяч долларов, смену одежды. Его конь, как сказали ему, был уже оседлан и ждал у черного входа в гостиницу.
Это происходило в городке Гуден, штат Техас, а где он находится сейчас, он не знал.
Лошадь замедлила шаг. Они явно поднимались вверх. Видимо, зашли в горы. Проклятие. Осталось два месяца и четыре дня, а он даже не знает, в каком направлении они едут.
Еще через час лошадь начала спускаться вниз по склону. Потом прошло еще какое-то время, но в конце концов они остановились. Проводник скрипучим голосом произнес:
— Можете снять повязку.
В первое мгновение его ослепил яркий свет солнца. Оно сияло прямо у него над головой. Кейн прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к свету, потом снова открыл их. Они находились в каньоне, окруженном незнакомыми ему скалистыми горами. Повернув голову, он увидел главную улицу города.
— Добро пожаловать в Логовище, — произнес проводник.
Кейн огляделся. Кузница. Парикмахерская. Салун. Магазин. Даже мэрия и строения, похожие на живые дома. Некоторые из них очень опрятные, другие развалюхи. В общем, мало чем отличается от любого заштатного городишки.
Разве только тем, что абсолютное большинство здесь — мужчины, и никто из них не носит оружия. Его собственный пистолет отобрали в самом начале этого путешествия.
Проводник проследил за его взглядом.
— В Логовище оружия не носят. За исключением мистера Томпсона и его помощников, вроде меня, — ухмыльнувшись, добавил он. — Он разъяснит вам все правила. — Проводник махнул рукой по направлению к мэрии. — Вас ожидают.
Кейн спешился. Он снова огляделся, пытаясь уловить еще какие-нибудь опознавательные знаки. Ему показалось, что он заметил отблески света кое-где на скалах, и решил, что это блестят в лучах солнца дула винтовок в руках часовых, охраняющих подступы к Логовищу.
— Кто меня ожидает? — спросил Кейн.
Проводник пожал плечами:
— Она сама скажет вам все, что найдет нужным.
Кейн подошел к зданию и собирался уже открыть дверь, как вдруг она распахнулась и навстречу ему выскочил мальчик. О'Брайен инстинктивно вытянул вперед руки, и они наткнулись на что-то мягкое. Раздался удивленный возглас, и мальчишка, выругавшись, отступил на шаг.
Кейн, пораженный, тоже отступил. Тот, с кем он столкнулся, был на фут ниже его собственных шести футов, и одет в плохо сидевшие старые джинсы, темную рубашку и жилет. Светло-каштановые вьющиеся волосы, подстриженные короче, чем обычно носят мужчины, были небрежно зачесаны назад с лица, которого он сначала не разглядел. А когда разглядел, то несказанно удивился.