Его имя слетело с ее губ, как бархат с обнаженной кожи. Сердце забилось сильнее, его глухой стук больно отдавался в ушах. Тело напряглось.
— Да? — Он посмотрел в ее нестерпимо блестящие глаза.
— Я вот подумала…
И замолчала. Только шелест карт в ее проворных пальчиках нарушал тишину, воцарившуюся в библиотеке. Дугал в нетерпении подался вперед:
— О чем же?
— У вас есть при себе деньги или будете играть на долговые расписки?
София шлепнула колодой об стол, словно заправский картежник.
— Обычно я ставлю не меньше гинеи за партию, — сообщила она.
Дугал усмехнулся:
— Дело не в том, есть ли деньги у меня. Есть ли они у вас, вот в чем вопрос.
— А зачем мне деньги? Я ведь не собираюсь проигрывать, — насмешливо ответила София.
Он даже подумал, не ослышался ли? Затем с расстановкой произнес:
— Простите, вы правда полагаете, что сможете выиграть у меня?
На ее губах заиграла рассеянная улыбка.
— Прошу вас, Дугал, давайте начистоту, — мягко сказала София. — Разумеется, я рассчитываю выиграть. Меня обучал знаток своего ремесла.
Дугал был озадачен. Не раз приходилось ему принимать вызов. Но никогда еще не попадался противник, с ходу отметавший возможность выигрыша у него.
— Значит, по гинее за партию?
— Не меньше.
— Никак не предполагал, что потребуется банковский чек. А то бы я захватил его с собой.
Ее глаза загорелись неприкрытым злорадством.
— Если у вас нет при себе денег, можете поставить на кон еще что-нибудь.
Слова повисли в молчании, густом, словно валивший из каминной трубы дым. Как будто ослепительная молния сверкнула на затянутом грозовыми тучами небе. Все ясно! Вот чего ради эта девица и ее сообщники трудились не покладая рук! Хотят убедить его, что дом стоит сущие гроши. Пусть он решит — не лучше ли избавиться от такого приобретения? Не сыграть ли на него в карты?
Пришло же хитрецам в голову!
Почему-то ему вдруг сделалось смешно. Частенько бывало, что ему расточали любезности, перед ним лебезили, его уговаривали, его домогались… Вот только ни одному смельчаку не приходило в голову попытаться его обобрать!
Дугал не мог отвести глаз от сидящей напротив девушки. Он знал себе цену. Женщины от него всегда без ума, он принимал это как должное, строил глазки и флиртовал, брал и наслаждался. Но ни разу за всю жизнь не испытывал он такого страстного влечения, как к этой женщине напротив. И — какая ирония — она тоже жаждет его заполучить. Ради содержимого его карманов.
Смеяться ему или злиться? Вроде бы его оскорбили, Однако… он лишь преисполнился по отношению к ней еще большим восхищением.
Что за женщина перед ним? Тайна и смутная догадка, что этой тайны ему не разгадать никогда. Сейчас она выглядит и ведет себя как хорошо воспитанная светская женщина. Но вот перед глазами сцена — София в перемазанном сажей платье помогает Энгусу заложить кирпичами каминную трубу…
Все в Софии Макфарлин интриговало. Возникла туманная мысль: не потому ли ему скучно с лондонскими красавицами, помешанными на богатстве и титулах? Ему нужна подруга, которая не побоится пойти наперекор правилам. Затеять игру, не всегда честную. Женщина, похожая на него самого!
— София, а что поставите вы?
— Сначала ваша ставка, — спокойно ответила она, и глаза ее весело сверкнули. — Что же вы ставите?
Его больше занимала соблазнительная линия ее плеч, умопомрачительная полная грудь, полускрытая кружевами. Черт бы побрал эти кружева!
— У меня деньги в одном из банков Лондона. Могу выдать долговую расписку.
— Нет, спасибо. Я не планирую поездку в Лондон в ближайшее время, и поэтому не смогу получить деньги по вашей расписке.
— Значит, вы не возьмете расписки…
— Нет, но… — София впилась в Дугала пристальным взглядом, хотя голос ее звучал по-прежнему нежно. — Вы могли бы поставить этот дом. Полагаю, необходимые бумаги у вас при себе?
Вот оно. Его догадка верна.
— Разумеется.
София ловко тасовала карты, ее пальцы порхали, словно бабочки.
— Ну, Маклейн? Сыграем на дом?
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
— Отчего бы и нет, если вы поставите что-то не менее ценное.
— Не менее ценное, чем дом? Учитывая, в каком он состоянии… думаю, могу кое-что предложить. — Пальцы девушки легли на сверкающее ожерелье на шее. Оно переливалось искрами, бросая отсветы на бледную кожу. Словно роса на цветке!
Дугал прищурился. Сверкает, и что с того? Он не младенец. Не все золото, что блестит.
— Нет.
София безмятежно улыбнулась:
— Почему же? Чудесное ожерелье.
Дугал рассматривал ее из-под ресниц. Поразмыслив, протянул руку:
— Позвольте взглянуть.
Ее пальцы вцепились в ожерелье, улыбка вдруг погасла.
— Вы мне не доверяете?
— Нет. И вы поступили бы мудро, не доверяя мне.
София уронила руки на колени и сухо заявила:
— Я передумала. Не буду играть на ожерелье. Не желаю.
— Не оттого ли, что оно поддельное?
Ее глаза метали молнии.
— Нет! Его подарил мне отец. Поэтому оно бесценно!
Дугал скрестил руки на груди.
— Ну хорошо. Вы не хотите ставить ожерелье. Тогда что же?
— Полагаю, долговую расписку вы не примете.
Он пожал плечами:
— Вы тоже отказались взять мою.
— Но у меня нет лишних драгоценностей. С этими я не могу расстаться.
— Я буду играть на побрякушки, только если вы позволите мне их осмотреть. Я разбираюсь в драгоценностях.
— Уверена, вам доводилось их покупать, — съязвила София.
— Мне нравится, когда на женщине бриллианты, — спокойно возразил Дугал. — И ничего больше. — Он задумчиво рассматривал Софию из-под полуопущенных век. — Вот если…
— Если что?
— Я не стану играть на дом… пока.
Казалось, она была готова вцепиться в него.
— Пока?
— Сначала его нужно осмотреть, прикинуть, чего он все-таки стоит. Потом, быть может, я поставлю и его.
София старалась выглядеть оживленной, но он видел — она разочарована.
— Полагаю, это разумно.
— Тем не менее мне есть что поставить на кон. Ожерелье из бриллиантового гарнитура. Того самого, что мне проиграл ваш отец.
Ее глаза радостно блеснули.
— Какую ставку вы примете от меня? — спокойно поинтересовалась она.
— Хочу увидеть ожерелье на вас. При этом вы будете обнажены.
Щеки Софии залила краска, но взгляд остался твердым. Она хрипло сказала:
— И правда. Вы не джентльмен.
— Да и вы не благопристойная леди. Мы стоим друг друга.
— Пусть я не дочка герцога, но и не шлюха! Я не могу ставить на кон свою честь.
— Мое предложение не угрожает вашей чести. Просто я хочу оценить вашу прелесть в ее первозданной простоте. Но если вы боитесь, тогда…
Он пренебрежительно махнул рукой.
София мрачно разглядывала сидящего напротив мужчину. Она не унизится до этого старого как мир приема. Не станет делать то, о чем впоследствии пожалеет. Она не дитя.
Но и не такая простушка, чтобы от нее вот так запросто отделаться. Ей нужно отыграть назад дом. Значит, придется воспламенить этого мужчину, заставить желать ее так страстно, что здравый смысл откажет ему.
София разглядывала карты, прислушиваясь к неистовому стуку собственного сердца.
— Я не разденусь.
Маклейн посмотрел ей прямо в глаза.
— Нет?
Одним словом его не убедить. София покачала головой:
— Ради ожерелья — нет.
— Понятно. А что вы готовы сделать ради ожерелья?
— Распущу волосы.
Дугал внимательно оглядел ее прическу. Софии сделалось не по себе. О чем, интересно, он думает? К ее удивлению, Дугал кивнул:
— Отлично.
София облегченно вздохнула:
— Вы принимаете ставку?
— Люблю женские волосы. Одна из моих слабостей. Представляю, как ваши волосы струятся по плечам, ничем не стесненные… Это будет восхитительное зрелище. Такое мне нечасто доводилось видеть.
София тут же пожалела, что потребовала одно-единственное ожерелье, а не весь гарнитур.
— Что ж, на том и порешим. Ваше ожерелье против моих волос. Только… пообещайте, что вы к ним не прикоснетесь. Этого я вам не разрешаю.