Карен Хокинс - Долг чести

Но самое красивое в этой гостиной — его дочь София, сидевшая напротив. Золотые кудри, красивое лицо, совсем как у матери. Единственное, что у Софии от отца, — глаза, бледно-голубые в окружении густых завивающихся кверху темных ресниц.

В годы трудного и неприкаянного детства Рыжему пришлось выдержать немало сражений с мальчишками постарше, имевшими неосторожность посмеяться над этими ресницами. Кулаки у Рыжего стали крепкими уже к восьми годам. Так что никто не осмеливался смеяться дважды. Вот бы сейчас дело решилось так же просто! Нет, для этого нужен ум, и более острый, чем его собственный. Поэтому он сказал твердо:

— Если кто и может найти выход, то это ты.

София улыбнулась, но ее сердце екнуло. Отец так верит в нее! Девушка бросила взгляд в окно. В саду шелестел ветерок, раскачивая стебли роз. Вымощенная совсем недавно дорожка вилась меж розовых, красных, желтых и белых кустов, уводя к зеленым деревьям и выложенному белым камнем фонтану. На краю огромной чаши фонтана расположился розовый мраморный ангелок, навеки опустив пальцы в журчащую воду. Неужели кто-то другой скоро станет наслаждаться здесь мирным покоем сада? Кто-то другой, не она!

Эта мысль разозлила девушку. Да как смеет кто-то там сидеть в ее саду, без ее разрешения! Особенно после того, как она положила на это столько труда. Должен же быть какой-то способ… Пальцы Софии барабанили по подлокотнику. Нужно обмануть злую судьбу. Но как? У них нет денег. И в долг никто не даст. Помощи ждать не от кого. Единственный их богатый знакомый — сквайр — все деньги вкладывает в свое имение.

Нет, если они хотят вернуть дом, значит… Она замерла, пораженная внезапно пришедшей идеей.

— У нас нет собственных денег, в долг взять нельзя, поэтому дом не выкупить. Но у нас есть талант и везение. Раз ты проиграл дом в карты, я должна отыграть его — вот и все.

— Ты?

— Ну да. Никому не придет в голову, что я играю не хуже тебя.

— Это так, — задумчиво протянул Рыжий.

Едва она подросла, Рыжий стал учить дочь ловко прятать карту в руке, сдавать со дна колоды, незаметно помечать рубашку карты шпилькой для волос. Мелкие уловки, правильно использованные, почти всегда позволяли выиграть.

Главный козырь, однако, ум Софии, знавшей, когда и с какой карты пойти. Она могла просчитать карты на руках у противников. Талантами отличного игрока девочка в совершенстве овладела уже к двенадцати годам.

Отец учил ее и философии игры. То, что означает победа для одного игрока, для другого может значить совсем иное. Он учил дочь умению читать душу игрока, видеть, когда соперником овладело отчаяние и он вот-вот может совершить роковую ошибку. Жажда выигрыша любой ценой обычно лишает человека осторожности, и тогда он теряет все.

— Может, и так, девочка, только опасное это дело. Мужчины вроде Дугала Маклейна выглядят ягнятами, да только не дай Бог, если они поймут, что их надули! Да и маме вряд ли понравилась бы твоя игра по-крупному.

У Софии сжалось сердце. Нельзя допустить, чтобы дом Макфарлинов — единственное, что ей осталось от мамы — достался другому.

Она взяла себя в руки и спокойно спросила:

— А что ты знаешь об этом человеке?

— Дугале Маклейне? Немного. Главным образом слухи. — Рыжий взъерошил волосы. Когда-то ярко-рыжие, теперь они были скорее каштановыми с вкраплением седины. — Говорят, он повеса, каких мало, красавчик, что твой ясный день. Не потерять бы тебе головы.

— Что я, красавцев не видела? — София была твердо уверена в себе, тогда как Рыжий явно сомневался.

— Разумеется, но тут несколько иное. К тому же он гордец. Вся семья у них такая. И вспыльчивый, кажется.

— Откуда ты знаешь?

— Как-то граф Стирлинг во время игры сказал что-то нелестное про одного из братьев Маклейн. Я видел, как загорелись у этого парня глаза!

— Что он сказал?

— Ничего, потому что вдруг сверкнула молния, ветер распахнул ставни, мы все повскакали с мест, чтобы закрыть окно и не дать картам разлететься. — Рыжий фыркнул. — Граф пытался и это поставить в вину Маклейну. Ходит слух, что семейка их проклята. И если разозлить кого из них, так сразу и гроза.

— Что еще ты знаешь про Маклейна?

— Он, кажется, кичится своим положением. Ездит в карете восьмеркой, лошади у него — лучше не сыщешь, хоть всю страну обойди.

Неплохо. Тщеславного можно подцепить на крючок.

— Думаешь, он приедет сюда?

— Он сказал, что хочет подарить этот дом племяннику или еще кому и хочет сначала приехать посмотреть.

София кивнула:

— Отлично. А еще что-нибудь помнишь?

— Одевается, что твой француз. Манжеты и все такое.

— Денди?!

— И да… и нет. Карета, тряпки, а еще ловок и чертовски хорошо умеет скрывать чувства. На этом я и попался! Следует хорошо подготовиться к встрече с ним, девочка. — Голос Рыжего зазвучал предостерегающе. — Ты долго не держала карты в руках, а он слишком умен.

— Значит, попрактикуемся, пока он не явился.

— У нас по меньшей мере неделя. Скачки не закончатся раньше. И тебе понадобится пара новых платьев.

София взглянула на свой утренний наряд из розового муслина.

— Почему?

— Мужчина поставит на кон больше, если посчитает, что тебе совсем не нужны его деньги.

— Хорошо. Я закажу портнихе несколько новых нарядов. Она как раз закончила с приданым для дочки барона. Еще понадобятся стразы. У него не будет возможности рассмотреть мои бриллианты поближе — и не разберет, что они фальшивые. Если повезет, отыграю и дом, и мамины драгоценности.

— Попытаться стоит. — Рыжий обвел взглядом гостиную и скривился. — В доме-то вся загвоздка. Слишком хорошо ты потрудилась. Слишком здесь красиво. Стоит Маклейну увидеть дом, и он ни за что не пожелает с ним расстаться.

София нахмурилась.

— Это точно. Стоит ему увидеть наш дом, и он ни за что не поставит его на кон. Если бы…

Ее вдруг осенило. Вот это мысль! Она примолкла, не в силах сказать ни слова.

— София? — Встревоженный голос отца перебил ход ее размышлений.

— Так ты считаешь, пройдет не меньше недели, прежде чем Маклейн явится осмотреть дом?

Слово «свой» ей не удалось выговорить.

— Да уж, не меньше недели. Может, и больше, если он решит отметить попойкой окончание скачек.

Тогда должно получиться! Конечно, ей понадобится помощь. Но проворные руки и упорство…

— София? — На лбу отца залегла глубокая морщина. — Больно подозрительный у тебя вид. Что ты задумала?

— Я точно знаю, как сделать, чтобы Маклейн захотел избавиться от нашего дома! Мы просто-напросто разрушим все, что сделали!

— Что?

Она махнула рукой, слишком занятая своими мыслями, чтобы пускаться в дальнейшие объяснения.

— Предоставь это мне. Я обо всем позабочусь.

— Что бы ты ни задумала, будь осторожна. Если Маклейн решит, что его хотят одурачить, он не успокоится и добьется своего.

— Постараюсь быть осторожной, — ответила она рассеянно. Ее ум лихорадочно работал.

— Нет, не будешь. Слишком уж ты похожа на мать. Стоило ей что задумать, и кончено. Шла напролом — хоть тебе потоп, хоть адское пламя.

София усмехнулась:

— Упорство в достижении цели — неплохая штука, ведь правда?

— Все зависит от того, какую цену ты готова платить, девочка.

София перевела разговор на другое. Расспросила отца о подробностях той злосчастной партии. Рыжему очень хотелось оправдаться, и он пустился в объяснения. Как именно его обманули, вынудив поставить на кон последнее.

София слушала вполуха. Уж она поработает над своим любимым домом! Этот надутый щеголь Маклейн будет умолять ее избавить его от Макфарлин-Хауса. Никакому мягкотелому, укутанному в кружева проходимцу не завладеть ее домом, не назвать своим. Никогда.

Вопреки предположениям Рыжего прошел месяц с лишним, прежде чем явился Дугал Маклейн. В Стерлинге ему повстречалась хорошенькая молодая вдовушка. Пухлые губки и выпирающий пышный бюст — уважительная причина.