— Хельга? Ух ты, здорово как! — Пряча веселый интерес, Эдгар поспешил выставить приличный резон: — Мать, я же не был ни на одной латышской свадьбе! Не лишай меня такого удовольствия, тем более отец зовет.


Тесно и душно в скрипучем тряском автобусе. Стекла густо запотели от сопения подвыпивших рыбаков. Эдгара, стиснутого на заднем сиденье теплой компаний, уже чем-то горячим угостили и хорошо в этом преуспели. Марта беспокойно поглядывала через плечо на сына. Рядом с нею утомленная радостными переживаниями дремала Бирута, то и дело роняя голову на туго набитую гостинцами холщовую сумку.

На ухабах вся компания подпрыгивала с дружным гуком. Автобус качало не меньше, чем на пять баллов, но рыбакам к такому не привыкать. Зато живые свадебные дары в аккуратных узлах и красивых плетеных из желтого ивового прута корзинах — гуси, куры, утки, поросята — верещали, квохтали, извивались, всячески возражая против неожиданного переезда. Но даже они не могли заглушить многоголосого басовитого гула мужских голосов и взрывов хохота. Верховодил и тут общепризнанный старшина всякого беспорядка — рыжеусый, похожий на гигантского гнома Марцис. Выпивоха и балагур, он хватал Эдгара то за рукав, то за колено и возбужденно втолковывал:

— Ты, парень, смотри там не того. Невеста — просто писк, картиночка! Увидишь — обалдеешь! Да и мамаша-то ее, тоже сказать, что надо. Учительша. Такая молоденькая к нам приехала. Правда, это давно было. Некоторые тут губищи пораскатали — экая куколка! И папаша твой… Ну, в общем, мужик тоже человек, не может всю жизнь с селедкой в море целоваться. — Марцис опасливо глянул в сторону Марты, но та даже не прислушивалась к бестолковому трепу. — Ясное дело, все это — старая солома. Но ты смотри, чтобы там ни-ни… Я ведь тебе по-свойски, сам понимаешь…

Марцис еще долго что-то шептал и дудел Эдгару в ухо. Но тот не особенно вникал в пьяную болтовню. Ему было тепло и душевно в шумной бестолковой компании. А тут еще Марцис вдруг ткнул разомлевшего Эдгара кулачищем в бок и загоготал, весело и не обидно. Заржали и остальные, как бы признавая Эдгара уже своим, посвященным в грубоватую мужскую тайну. Кто-то полез к нему обниматься, и Эдгар тоже обнимался и звонко расчмокивался с красными, распаренными физиономиями.

Автобус дернулся и затормозил так резко, что рыбаки с ревом и беззлобной руганью повалились друг на друга. Голоснувший на дороге пешеход с трудом протиснулся в щель еле приоткрывшихся скрипучих дверей. Показались хорошо потертые джинсы, кожаный пиджачок и кепочка с помпоном на манер французских матросов, надвинутая на самый нос.

— Кого это нам бог послал?.. Писатель, мать твою!..

Мигом узнанный, несмотря на кепку, Хенька тут же «пошел по рукам».

— Я-то думал, все писаки деньги лопатой гребут, — разочарованно бубнил Марцис, — на «мерседесах» раскатывают. А он, ешкин хек, на дороге ручку тянет, земляков позорит!

— Вот бы и организовал народ скинуться по пятерке, подкормить вымирающую интеллигенцию, — оскорбился Хенька.

— Да ладно, ухи нам втирает! — задирался сосед Марциса, молодой нагловатый парень. — Небось, за одни джинсы тыщу отвалил. Америка! А на тачку недоскреб.

Он все норовил щупануть диковинный, необычайно заграничный, синий с проплешинами материалец.

— Давай махнемся! — беззлобно огрызнулся Хенька. — Я тебе джинсы, ты мне тачку. Сейчас скидывать?

Рыбаки загоготали.

— А ведь я тебя, дурака, предупреждал, — назидательно заметил Марцис. — Сидел бы в родной бригаде, ловил рыбку — глядишь, у самого хватило бы на тачку.

Хенька не обиделся, даже отбрехиваться не стал. Огляделся, осторожно полюбопытствовал:

— А сам-то где?

— У самого теперь одна работа — от проверяльщиков отгавкиваться, — буркнул сразу помрачневший Марцис. — Да тут вот его полномочные представители. — Он указал на Эдгара и Марту, словно торопясь уйти от неприятной темы.

— Ого! — обрадовался Хенька, хватая двумя руками широкую ладонь Банги-младшего. — Это хорошо, что ты здесь, правильно!

— А как же, — насмешливо поддакнул Эдгар, — все как у людей.

Глава 3

Вновь прибывшие гости с шумом и песнями вывалились на свадебное подворье. Покатилась, посыпалась из узлов всем под ноги шустрая живность. В центре всей этой кутерьмы бойко и деловито распоряжалась хозяйка, высокая, весьма еще видная женщина с гордо посаженной головой. Очень воодушевился Марцис, стараясь обратить на себя ее внимание. Даже ворчливый и безразличный ко всему на свете Хенька — и тот приосанился, галантно согнул, оказавшись с нею рядом, острый свой локоток.

Илза тепло и радушно принимала всех, хотя и видно было, что не ожидала такого нашествия. Обнимала, смеялась, благодарила, но глаза ее беспокойно искали кого-то в разношерстной толпе. Искали — и не находили. Сразу же по-хозяйски принялась суетиться и Бирута. Помогала рассаживать гостей за длинными, грубо сколоченными и прямо во дворе расставленными столами. Толпа вокруг Илзы быстро редела.

И вдруг хозяйка увидела Марту. Илза отвела взгляд, пытаясь скрыть удивление и смутную тревогу. Она не могла отойти в сторону, не встретив гостью, но не в силах была сделать шаг навстречу, переломить себя.

Марта подошла к ней сама.

— Поздравляю вас, Илза, от души поздравляю, — и, видя недоумение в ее глазах, добавила: — Артур просил передать, он будет чуть позже.

Что-то глупое и унизительное было в этом: словно она повинна в злом умысле и теперь изо всех сил старается скрыть его.

— Мать, что ж ты, так и будешь подарок при себе держать? — грубовато, но очень кстати вмешался Эдгар, появившийся перед двумя женщинами вместе с невестой.

Хельга кокетливо играла складками фаты. Жениха уже где-то потеряли. Илза с укоризной взглянула на дочь.

— Боже мой, конечно, конечно, — обрадованно спохватилась Марта. Но Эдгар сам проворно выудил у нее из сумки сверток.

Широким жестом заправского коробейника он развернул тонкую хрустящую бумагу, Медленно, словно подготавливая к чуду, раскрыл продолговатый черный футляр перед Хельгой, довольно поглядывая то на мать, но на девушку. Хельга ахнула и застыла в восхищении. На мягком бархате, как в музее, покоился золотой гарнитур — серьги, браслет и ажурное колье с подвесками. Яркими искрами заиграла филигранная вязь на солнце, наполнились светом крупные медовые ягоды янтаря.

— Поздравляем тебя, детка, будь счастлива, — чуть слышно проговорила расчувствовавшаяся Марта.

— Спасибо, — прозвучал в ответ шепот зардевшейся Хельга.

— Отец аж в самой Риге заказывал, — поспешил похвастать Эдгар, — а на браслете, кажется, надпись есть.

— Какая надпись? — только сейчас удалось Илзе одолеть сковавшее ее ревнивое отчуждение.

— Ну, наверняка что-нибудь нетленное!

— Извините, но напрасно вы, Марта Екабовна. Я никогда не баловала Хельгу, — Илза быстро забрала у дочери футляр. — Мы не можем принять такой дорогой подарок.

— А мне кажется, Хельга сама должна решить, — неожиданно твердо возразила Марта. — Подарок для нее.

Девушка растерялась, чувствуя, что женщины чего-то недоговаривают и втягивают ее в свою игру.

Не придавая значения этому препирательству, снова вмешался Эдгар:

— Да что вы на самом деле! Гляньте, невеста сейчас заплачет. То подарят, то отнимут. Развели историю.

Он вынул колье из футляра и притянул к себе девушку. Хельга послушно склонила голову, дожидаясь, когда он справится с застежкой.

Стоя чуть поодаль, эту сцену с любопытством наблюдала Бирута. На обеих руках ее висели тяжелые гроздья глиняных кружек для пива.

— Эй, хозяйка, куда ты там провалилась?! — нетерпеливо окликнули ее из-за раскидистых кустов терновника. — У гостей уже глотки ссохлись.

Здесь, на холодке, в стороне от всеобщего застолья, вокруг пузатой пивной бочки шло шумное мужское толковище.

Марцис, крякнув, одним махом вскинул бочку на стол, выбил заглушку — и густая пенистая струя ударила в дно стеклянного жбана. Жбан крепко, с сосредоточенным видом прижимал к впалому животу тщедушный мужичонка. Небольшого росточку, со встрепанными бесцветными волосенками, он только восхищенно прицокивал, глядя, как легко Марцис управляется с тяжеленной бочкой.

— Гляди-ка! Такой орел небось целую бригаду у Банги заменить может? — мужичонка весело подмигнул компании.