Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах

Нога отбивала на педали барабана ритм веселого вальса, и в такт ей стучала в барабан колотушка. Еще повизгивала скрипка, сипела флейта, и аккордеонист перебирал пальцами по сверкающей клавиатуре. Этот веселый деревенский оркестр играл прямо на лужайке возле дома Марциса. Несколько пар празднично принаряженных рыбаков и девушек танцевали под музыку.

В середине веселого круговорота выделялись жених и невеста — она вся в белом, он в строго черном костюме и белоснежной сорочке. Это был Генрих, непривычно торжественный и растерянно-смущенный. Он стеснялся не то что обнять невесту покрепче, но даже в глаза ей смотрел с опаской. А она не сводила с него завороженно-влюбленных глаз: невеста была еще девочкой, похожей на выпускницу школы.

— Довольно танцевать. Все к столу! — весело крикнула раскрасневшаяся Бирута, выставляя одно дымящееся блюдо за другим. — Горячее подано.

Скрипач взмахнул смычком, и ансамбль ловко, с ходу перешел на веселый марш, под который свадьба с шутками и смехом, промаршировала к столу. Шумно рассаживались на скамьях. Артур тоже присел, огляделся — справа от него была Бирута, а слева… слева ему улыбалась Илга.

— Друзья! — поднялся с бокалом Банга. — Я хочу…

— Подожди, — вывернулся откуда-то сбоку Марцис. — Я еще не успел вручить молодоженам наш свадебный подарок. — С этими словами он вытащил из-за пазухи старую ракетницу. — Держи, Инара. Это очень нужная штука…

— Она заряжена? — спросила невеста, с опаской беря ракетницу.

— Конечно. И если ваш семейный корабль когда-нибудь попадет в шторм, сразу стреляйте. И мы все, ваши друзья, придем на помощь.

— Семейный корабль бедствие не постигнет, — со смехом сказала Бирута. — Это удел одиноких холостяков.

— А Генрих, — подхватила Илга, — слава богу, прошел последний риф. Пусть в честь того и прозвучит салют. Стреляй, Инара!

— Боюсь…

— Вдвоем стреляйте, вдвоем, — подхватили за столом.

Генрих и Инара дружно подняли ракетницу. Грохнул выстрел, и красная ракета под веселые возгласы гостей взвилась в небо. Когда шум утих, Артур снова поднял бокал и сказал:

— Больше никому не дам перебивать. Тебе повезло, Инара. Но имей в виду: этот парень — игрушка с секретом. Его сразу не раскусишь. Знаешь, сколько он нам голову морочил?

— Вы его совсем не знаете, — вдруг тихо, но упрямо сказала Инара. — Он такой… такой…

— Все слышали, какой я? — заминая неловкость, закричал Генрих. Хотел сказать еще что-то, но его бесцеремонно перебил Марцис:

— А я вот не слышу самого главного… — И, подняв стакан, озорно, по-мальчишечьи гаркнул: — Горько!..

— Может, пригласите на танец? — лукаво спросила Артура Илга.

— С удовольствием.

Они плясали до тех пор, пока Илга, обессиленная и счастливая, не упала на лавку.

— Ой, не могу, — девушка кружевным платочком замахала у разгоряченного лица.

Артур присел было рядом, но тут же появился Марцис, схватил Бангу за руку и потащил в другой конец стола, где их уже с рюмками в руках поджидали Филипсон и Генрих.

— Мужики, давайте выпьем за самих себя, — предложил Марцис. — За то, что живы, за то, что дома, за то, что снова вместе.

— Нет, давайте за нашего шефа, — неожиданно сказал Генрих, — Не было бы его… И ничего этого тоже не было бы.

Артур смутился, хотел возразить, но Генриха поддержали и Филипсон, и Марцис. Филипсон сказал:

— Правильно мыслишь, парень. В самую точку.

Чокнулись, выпили, смачно закусили. Марцис снова наполнил рюмки. Генрих взял свою, внимательно посмотрел Артуру в глаза:

— Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Сплясать на твоей свадьбе…

Банга помрачнел. Филипсон укоризненно взглянул на бестактного жениха и осторожно спросил:

— Так ничего и не известно?

Артур отрицательно мотнул головой.

— Значит, и Москва не помогла?

— Нет.

— Вот хреновина… — досадливо буркнул Марцис. — Три года человек ищет человека и не может найти. — И вдруг озлился. — А я тебе так скажу: если бы любила, сама нашла… — И уже на Филипсона: — Нечего на меня пялиться. Он не барышня кисейная, должен сам понимать. Правильно говорит Генрих. Бросай якорь, капитан, пора уж…

Артур с Илгой шли берегом. Море дышало покойно и ровно, высоко в небе плыла луна — такая яркая, что из морской дали прямо к их ногам бежала золотая тропинка. Они невольно остановились, любуясь ею. Издали доносилась веселая свадебная музыка, смех, заглушенные расстоянием голоса, Артур взял Илгу под руку — девушка доверчиво прижалась к нему — и они двинулись дальше. Возле дома Артура Илга отстранилась, высвободила руку:

— Не надо меня дальше провожать.

— Почему? — удивленно спросил он.

— Так. Не надо, и все. — И неожиданно добавила: — Странный вы все-таки человек, Артур Банга… Когда я вижу вас, я и радуюсь, и боюсь.

— Почему? — заражаясь ее волнением, спросил он.

— Вы как этот дом… Всегда с погасшими окнами.

Артур достал папиросу, попытался прикурить, но сломал несколько спичек — пальцы дрожали. Она молча взяла у него коробок. Вспыхнул огонек, и Банга совсем близко увидел ее глаза — огромные, светлые, как звезды над головой, услышал ее нервное, учащенное дыхание… Земля пошатнулась и поплыла под их ногами. Губы слились в поцелуе.

Артур проснулся рано, повел взглядом по испятнанной солнцем стене, по знакомым с детства вещам, фотографиям, по цветам, говорившим ему о чем-то очень приятном и счастливом… Радостно обернулся, но Илги рядом не было. Удивленно приподнял голову — на столе стоял заботливо приготовленный завтрак.

— Илга-а, — негромко, ласково позвал он. — Илга, ты где?

Молчание. Артур отбросил одеяло, спрыгнул на пол и вдруг увидел Илгу во дворе — девушка уже открывала калитку. С треском распахнул окно:

— Илга, ты что? Куда ты собралась?

Она нехотя обернулась:

— Куда? Домой… — Помедлила секунду-другую, опустила глаза. — Я уезжаю в Ригу.

— В Ригу? — еще больше удивился он. — Что случилось?

— Ничего… Так надо.

— Погоди. — Он надел брюки, набросил на плечи пиджак и в шлепанцах на босу ногу выскочил из дому. — Ты можешь толком объяснить, что произошло? Зачем тебе в Ригу?

— Так надо, — упрямо повторила она.

— Что значит, надо? Съездим вместе. У меня в Риге тоже дела найдутся.

— Ты не понял, Артур, — отвернулась она. — Я насовсем уезжаю в Ригу.

— Как насовсем? — Банга машинально опустил руку в карман в поисках курева. — Что за чертовщина?

— Ну, так… Здесь увольняюсь, там буду устраиваться, — выдавила из себя вымученную, болезненную улыбку. — Да ты не беспокойся, все в порядке.

— Что в порядке? — Он взял ее за плечи, с силой притянул к себе. — Ты обиделась, что ли?

— Оставь, Артур… Ты же знаешь, что мне не в чем тебя винить. Да и не жалею я ни о чем.

— Не жалеешь? Тогда зачем все эти глупости? Сейчас же пойдем, и ты примешь мою фамилию.

— А имя? — как-то странно спросила она. — Имя мне тоже надо сменить?

— При чем здесь имя? У тебя прекрасное имя…

— То-то ты меня всю ночь называл Мартой.

Она сухо кивнула и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, быстро зашагала к калитке. Артур не шелохнулся, не окликнул, не бросился вдогонку. Он стоял с каменным лицом и думал, что вот так, наверное, от человека однажды уходит жизнь — страшно и бесповоротно.

В салоне ТУ—104 было спокойно и уютно: светило в иллюминаторы яркое солнце, мерно гудели турбины, пассажиры, утомленные дальним перелетом, дремали в своих креслах. Над дверью в пилотскую кабину зажглось световое табло, грудной женский голос произнес из динамиков:

— Внимание, граждане пассажиры… Просьба пристегнуть привязные ремни и прекратить курение. Наш самолет, выполняющий рейс по маршруту «Москва — Иркутск», совершает посадку в аэропорту назначения. Напоминаем, что разница во времени с московским составляет пять часов. Не забудьте перевести стрелки вперед.

Потом это объявление было передано еще раз специально для группы немцев из Западной Германии, находящихся на борту самолета.

В кабинете секретаря Иркутского обкома партии на длинном столе стоял большой макет нового химического комбината. По обе стороны стола расположилось человек пятнадцать — преимущественно мужчины. Это была группа промышленников из Западной Германии и советские инженеры.