– Дай-то бог, – вздохнул тот.
В это время раздался зычный голос Василия, объявившего об огненном представлении. Под шум загалдевших, в предвкушении редкого зрелища, зрителей в шатёр забежали мальчишки, следом за ними – женщины. Ратмир и старик Никифор с незажжёнными факелами в руках шагнули из шатра. Песчаная площадка перед шатром была уже довольно утоптана. Зрители встретили скоморохов громкими криками и свистом, и тут же наступила тишина. Вначале Ратмир и старик Никифор стали жонглировать незажжёнными факелами. Затем Василий помог товарищам поджечь факелы и под восхищённые возгласы толпы скоморохи сначала жонглировали каждый сам по себе. Потом они стали жонглировать друг с другом. Силач Василий стоял в стороне и внимательно следил за товарищами, готовый в любую минуту кинуться к ним на помощь. Потом он подал сигнал и опустился на одно колено. Ратмир спиной двинулся к нему. В какой-то момент он запнулся ногой о какой-то камешек в песке, но удержался и, продолжая жонглировать, встал правой ногой на согнутое колено Василия. Затем быстро подтянул вторую ногу. После чего правой ногой ловко встал на плечо силача и тут же подтянулся и уже встал обеими ногами тому на плечи. При этом Ратмир, сжав зубы, продолжал жонглировать. Капельки пота выступили у него на лбу. Старик Никифор бледный от напряжения, внимательно следил за ним. Вот Василий, стараясь держать неподвижно спину, стал медленно подниматься на ноги под восхищённый возгласы гостей князя и дворовых людишек. Ратмир, сохраняя равновесие, не сводил глаз с горящих факелов. В какой-то момент он почувствовал, как к горлу подкатил какой-то комок и его затошнило. С трудом сдерживая рвотный рефлекс, он сглотнул и в этот момент не рассчитал движение руки и отправил один горящий факел чуть в сторону. Этого было достаточно, чтобы старик Никифор не смог до него дотянуться и под крики толпы факел упал у него за его спиной. Тут же из шатра выскочил Теодорка и, подхватив факел с земли, кинулся в сторону и затушил его об землю. Скоморохи продолжили жонглировать ещё несколько минут, после чего силач Василий скомандовал: «Ап» и скоморохи стали жонглировать каждый сам по себе. Василий опять медленно опустился на колено и Ратмир спрыгнул с его плеч, чуть пошатнувшись при приземлении…
– Ратмир, давай на этом закончим, – голос старика Никифора прозвучал жёстко. – Ты сам видишь, что сегодня у тебя не всё хорошо получается.
Они зашли в шатёр после окончания представления с огненными факелами. Ратмир, тяжело дыша, жадно выпил воду из кувшина. В это время Елена с гитарой в руках вышла к зрителям и стала исполнять грустную песню про несчастную любовь. А карлица Авдотья ходила по кругу с шапкой, куда щедро сыпались медяки.
– Глупости, Никифор. Я и раньше спотыкался.. и ты спотыкался… и у других были просчёты. Я же не говорю об этом… Так что не переживая за пирамиду. Всё будет нормально, – Ратмир снисходительно посмотрел на старика Никифора и подмигнул сидевшим в стороне мальчишкам: – Справимся, хлопцы?
– А как же! Конечно! Обязательно справимся, дяденька Ратмир! А ты, дед Никифор и не думай нас отговаривать! Это же мой самый любимый номер, – возбуждённо подскочил на месте Теодорка.
Андрейка малопонятными возгласами поддержал друга и, сверкая глазами, кивал головой.
– Да, ладно, ладно! – махнул рукой старик Никифор. – Идите уже, представляйте. Олёна закончила вон петь свою песенку.
Ратмир, Василий и Теодорка сняли обувь и босиком вышли на площадку перед шатром и, выполнив несколько простых упражнений, стали строиться в пирамиду. Силач Василий опять опустился на колено и Ратмир быстро встал ему на плечи. Потом сам Ратмир уже протянул руку Теодорке и посадил его на свои плечи. Тот свесил ноги и радостно заулыбался, помахав рукой симпатичным девчонкам, стоявшим в толпе.
– Ап, – негромко скомандовал Василий и стал подниматься на ноги. Неподалёку от него встала Елена, держа в руках узелок с крупными яблоками.
Силач Василий медленно прошёлся по кругу, держа на плечах Ратмира и Теодорку. Вот он опять встал в центре площадки и снова негромко произнёс: – Ап.
Ратмир подал руку Теодорке и помог ему встать на свои плечи. Тот уверенно встал на плечи Ратмира и, посмотрев на мать, едва кивнул ей. Та кивнула в ответ и, подойдя ближе, начала кидать ему одно за другим четыре яблока. Теодорка ловко поймал их и начал жонглировать. На площадке стало очень тихо. Зрители с волнением следили за Теодоркой бесстрашно стоявшим третьим на плечах скоморохов и жонглировавшим яблоками.
– Как, Ратмир, продолжим? – негромко спросил Василий, старательно сохраняя равновесие.
– Да, – коротко ответил тот и сам скомандовал: – Ап, Теодорка.
– Готов, – отозвался тот и перенёс упор на левую ногу. Ратмир подставил правую ладонь. Теодорка, продолжая жонглировать, быстро ступил на неё правой ногой, и перенёс тяжесть тела на эту ногу. Ратмир крепко обхватил сильными пальцами его стопу. То же самое Теодорка проделал и с левой стопой. Таким образом, он теперь, продолжая жонглировать яблоками, стоял на крепких ладонях Ратмира и тот стал медленно поднимать его ещё выше. В толпе пронёсся шёпот волнения и восхищения. Елена прижала пальцы к губам. Старик Никифор в этот момент сидел в шатре и, закрыв глаза, тихо бормотал какую-то молитву…
Внезапно Ратмир почувствовал очередной приступ тошноты, и сильнейший спазм скрутил ему живот. Он стиснул зубы, стараясь удержать равновесие. В этот момент пот прошиб его, и он с ужасом почувствовал, как заскользили в его ладонях стопы Теодорки. Ратмир попытался подхватить мальчишку, но сам потерял равновесие и уже в падении услышал истошный крик Теодорки: « А-а, мамушка!..» Толпа зрителей ахнула и разразилась криками ужаса и страха. Мальчишка плашмя ударился об землю и затих. Красно-желтые яблоки, гулко ударившись об землю, покатились в разные стороны. Жуткий крик бросившейся к нему Елены перекрыл крики толпы.
Ратмир, больно ударившись спиной об землю, тут же вскочил на ноги и, превозмогая боль, кинулся к ним. Вид неподвижно лежавшего на земле Теодорки с неестественно вывернутой правой рукой привёл его в ужас.
– Эх-х, Ратмир!! – взгляд Елены был красноречивее всех слов.
– Теодорка, Теодорка, – пробормотал Ратмир, быстрым взглядом осматривая неподвижное тело. – Прости меня, Теодорка! Я не хотел… – он приложил ухо к груди мальчишки и с облегчением воскликнул: – Он жив! Слава пресвятой деве Марии, он жив!
– Жив… – выдохнула Елена, гладя сына по тёмным кудрям.
– Уноси его быстро в шатёр, Ратмир… Василий, Авдотья, заканчивайте представление, – скомандовал старик Никифор. Увидев, что Ратмир бережно подхватил мальчишку на руки, быстро пошёл перед ним и приоткрыл край шатра. Елена спешила за ними, не сводя глаз с бледного лица сына. Андрейка бежал с другой стороны, что-то мыча и плача.
– Что у него, Ратмир? – сухо спросил старик Никифор, наблюдая за тем, как тот аккуратно ощупывал все косточки мальчишки.
– Перелом правой руки… Иди, Андрейка, принеси скорее две тонкие дощечки, – кинул Ратмир второму мальчишке. – Кровь вон из ушей и из носа…Головой, похоже, ударился сильно… Елена, достань скорее мою шкатулку с лекарствами.
Женщина кинулась к котомкам и стала судорожно рыться там.
– Что ты хочешь ему дать, Ратмир? Он же в беспамятстве, – с беспокойством спросил старик Никифор.
– Опиум… Немного опиума… Он сейчас очнётся и почувствует очень сильную боль из-за того, что рука сломана… Иногда люди умирают от боли. Поэтому ему обязательно нужно дать немного опиума, чтобы притупить боль, – торопливо ответил Ратмир. В этот момент в шатёр забежал Андрейка с длинными дощечками в руках. Ратмир быстро обломил их до нужной длины и бережно поместил изувеченную руку между ними, накрепко связав их между собой: – До дома дотянет. А там я перевяжу по всем правилам…
В этот момент Теодорка издал жалобный стон и приоткрыл затуманенные болью глаза. Из ноздрей у него продолжали вытекать струйки крови…
– Г-где я, м-мамушка? – тихим голосом с трудом прошептал он, обводя взглядом склонившихся над ним скоморохов. – Ч-что со мной? И так б-болит рука…
Ратмир быстро раскрыл свою книжку со снадобьями и, найдя нужный отдел, достал из него небольшую бутылочку. В серебряную ложечку, лежавшую тут же, он налил немного жидкости из бутылочки и поднёс её ко рту мальчишки: – Выпей скорее, Теодорка и боль уменьшится.
Мальчишка послушно проглотил жидкость и опять посмотрел на мать: – Я же ещё не помер, мамушка?