Брайан с легкой улыбкой запустил пальцы в мои спутавшиеся волосы. Наши взгляды встретились, и он грустно вздохнул:

– Элла, я ещё никогда не видел человека с такой эмоциональной травмой, как у тебя. Я прекрасно понимаю, почему ты плакала прошлой ночью. Видимо, радостные события впечатляют тебя так же сильно, как неприятные.

– На самом деле гораздо сильнее, – ответила я. – К плохому я уже привыкла. А вот хорошее постоянно застает меня врасплох.

Мне никогда не понять, как глаза человека могут передавать такую палитру эмоций, но сейчас взгляд Брайана был полон безграничной любви и нежности.

– Кажется, мне предстоит много работы. – Он поцеловал мою руку и приложил к своей груди. – Нас ждёт столько хороших впечатлений и радостных моментов, что плохим не останется места в нашей памяти.

– Таких, как сейчас? – с улыбкой спросила я и опустила голову ему на грудь.

Я очень сильно любила этого человека, и в такие минуты мне казалось, что сердце вот-вот разорвется от счастья.

– Жаль, что у тебя такая сумасшедшая работа и ты не можешь просто взять и заболеть, не разорив при этом кучу людей.

Сегодня была суббота, но киносъемки никогда не укладывались в обычный график с понедельника по пятницу и с девяти до шести. Съемки – удовольствие дорогое, и нужно отснять как можно больше материала в максимально сжатые сроки, при этом подстроившись под расписание сотни людей, задействованных в разных проектах. Если бы Брайан пропустил хоть один день, он подвел бы кучу людей. Без него снимать нельзя. Это исключено.

Брайан засмеялся и крепко обнял меня:

– Эх, мне бы сейчас очень хотелось «заболеть».

– Ну уж нет. Меня же совесть замучает!

Брайан вздохнул:

– Хорошо, не буду. Может, пойдешь тогда со мной? Мои рабочие дни на семьдесят процентов состоят из ожидания. Кстати, у меня есть свой фургончик. Мы могли бы спрятаться там – так же, как здесь.

Это чистая правда. Когда я пришла к нему на работу в первый раз, я была удивлена тому, что на съемочной площадке все куда-то торопятся и постоянно кого-то ждут. Но на самом деле это можно понять, ведь чтобы снять всего один дубль, необходимы усилия сотни человек, ответственных за сотню разных мелочей. Зато мне комфортно, когда я прихожу поддержать Брайана на съемках. Никто не обращает на меня внимания, и мы можем спокойно отдохнуть вместе, пока он ждет своей очереди.

– Звучит заманчиво. Но на самом деле… – Я лениво потянулась в надежде, что это поможет мне побыстрее взбодриться. – Я бы, пожалуй, позвонила Нэшу Уилсону и узнала, сможет ли он пообедать со мной сегодня.

Брайан удивленно вскинул брови, и я медленно выдохнула:

– Я хочу сказать ему да.

– Элла…

Брайан резко сел на кровати. Я даже не догадывалась, что он может быть таким бодрым по утрам. Типичная сова.

– Ты уверена?

Брайан внимательно посмотрел мне в глаза, пытаясь прочитать мои мысли. Он был так взволнован, что я даже немного растерялась. Я не могла понять, о чем он сейчас думает, но он ждал моего ответа, затаив дыхание.

– Ага.

Я удивилась тому, насколько уверенно прозвучал мой голос. Я подумала еще немного и кивнула:

– Да. Я уверена.

В глазах Брайана загорелся веселый огонек, и он страстно поцеловал меня.

– Это еще за что? – спросила я, когда он отпустил меня.

– Я так горжусь тобой. – Эмоции настолько переполняли его, что он даже не улыбался. – Я очень надеялся, что ты согласишься.

– Правда?

Я захлопала ресницами. Откуда такая бурная реакция? Все так или иначе высказались по этому вопросу, но Брайан молчал до последнего.

– Я не хотел давить на тебя, – сказал он. – Но, Элла, больше всего на свете я хочу, чтобы ты сделала эти фотографии.

Я знала, что он говорит серьезно, но все равно решила отшутиться:

– Ты просто хочешь увидеть меня в виде полуголой повелительницы лесных фей.

Я была частично права: его глаза загорелись желанием.

– Еще бы, моя сладкая крошка!

Он снова заговорил низким рычащим голосом. Но потом Брайан все же отвлекся от своих эротических фантазий и вернулся к теме разговора.

– Элла, ты красива. Я знаю, ты считаешь меня необъективным. Может быть, так и есть. Но это все равно правда. И Нэш заставит поверить в это и тебя. Он – профессионал своего дела. Он не будет делать из тебя ту, кем ты не являешься на самом деле. Он раскроет твою истинную красоту, и все увидят то, что вижу я. Даже ты. Вот чего я хочу.

Я едва заметно улыбнулась:

– Ты предлагаешь мне сделать эту фотосессию для того, чтобы у меня были красивые фотографии себя?

Брайан кивнул. Он по-прежнему сохранял серьезность.

– Да. Тебе это необходимо. И другим людям тоже. Ты должна поверить в себя. Как прошлой ночью. Ты заставила себя открыться мне, хотя тебе было страшно, – и что? Каков конечный результат?

– Э-э-э…

Я посмотрела на себя, потом на него и не совсем поняла суть вопроса.

– Мы провели вместе ночь, лежа в нижнем белье?..

– Уверенность в себе, Элла, – с улыбкой ответил Брайан. – Хотя ночь с тобой в одном белье – это, безусловно, приятный бонус.

Он окинул взглядом мое тело, и я снова залилась краской. Я надеялась, что стану менее стеснительной после прошлой ночи, но ничего не могла поделать с собой, когда он так смотрел на меня. Наверное, я никогда не перестану смущаться.

Брайан осторожно взял меня за руки.

– Ты смогла справиться со страхом и сегодня чувствуешь себя увереннее. Я вижу это. С фотографиями то же самое. Сначала будет страшно, но если сможешь побороть страх в самом начале, то потом станет легче.

Я очень на это надеялась. Сейчас я сидела перед Брайаном, и он видел все мои шрамы. Но впервые со дня нашего знакомства я не чувствовала парализующего волнения и неуверенности в себе. Мне было комфортно рядом с ним. Черт возьми, я сидела рядом с ним в одном нижнем белье и просто болтала, как будто это обычное дело.

– Ты сказала, что хочешь полюбить себя, – продолжил Брайан с легкой улыбкой. – Что хочешь чувствовать себя такой же уверенной, как Элли. Сделай эту фотосессию и опубликуй снимки. Плюнь в лицо своим ненавистникам (образно говоря, конечно). И ты почувствуешь себя свободной. Я думаю, это именно то, что нужно тебе, чтобы навсегда расстаться со своими страхами после аварии. Вот увидишь, ты поверишь в себя и наконец сможешь жить своей жизнью. И любить эту жизнь. И быть по-настоящему счастливой.

Его слова придали мне уверенности. Его вера и поддержка укрепили меня в моем решении, и теперь я была готова встретиться с Нэшем. Брайан прав. Мне было необходимо избавиться от своих страхов и комплексов, и если для этого требовалось плюнуть в лицо тем, кто меня ненавидит, я была готова это сделать! Я не боюсь критики и насмешек, потому что у меня есть Брайан. Он всегда обнимет меня и развеет любые сомнения поцелуями.

Брайан, по-видимому, ждал от меня какой-то реакции, поэтому я улыбнулась ему и обняла за шею. Он крепко прижал меня к груди. По моей спине побежали мурашки, и одновременно стало очень жарко.

– Я уже люблю свою жизнь, – заверила я. – Ты сделал меня самым счастливым человеком на свете. – Я страстно поцеловала его, и у него отпало всякое желание вставать. – Но я все равно сделаю эту фотосессию, чтобы ты мог носить мою фотографию в бумажнике и хвастаться мной.

– М-м. Женщина, которая понимает, что действительно важно для мужчины. Моя девушка – самая лучшая в мире! – Брайан рассмеялся и снова поцеловал меня в губы.

Нам потребовалось еще пять (или десять?) минут, прежде чем Брайан наконец встал с кровати и собрался на работу. Через несколько часов, когда весь остальной город потихоньку начал просыпаться, я связалась с Нэшем и договорилась о ланче.

А потом я позвонила отцу. За это утро в моей голове созрел определенный план, и я не могла перестать думать об этом.

– Элла? – взволнованно спросил он.

– Привет, пап.

– Привет, милая. Рад тебя слышать. Как дела? Все нормально? Вчера ты как будто не очень хорошо себя чувствовала. Мы с Дженнифер переживали.

Мне было приятно услышать волнение в его голосе. Он был неидеален, но все же любил меня. Этого уже достаточно.

– Все в порядке, – ответила я. – Просто отлично на самом деле. Я просто хотела спросить, не хотели бы вы пообедать со мной сегодня. Все вместе – ты, Дженнифер, девочки.

– Я… – пробормотал отец, озадаченный моим предложением. – Э-э-э… Думаю, это возможно, да. Я сейчас на работе, допрашиваю свидетелей. Но на часик могу отойти. Мне ведь полагается обед, правда?