Лилия Орланд - Дом на берегу

– Как зовут твоего папу? – Прошептала она, хотя уже и так знала ответ.

– Папа Марат, – ответила девочка также шёпотом. – А тебя как зовут?

– Оля.

– Оля, ты пришла, чтобы стать моей новой мамой? – При этом вопросе она даже задержала дыхание, боясь услышать отказ.

– Лиза, я… – Начала было девушка, но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Марат.

Он был одет, чисто выбрит и в руке он держал кружку с кофе. Он заметил прижавшуюся к Ольге дочь, и его глаза потемнели.

– Зачем ты пришла сюда, Лиза? – Голос был строг, и Ольга, испугавшись, что Газатов решит наказать девочку, инстинктивно прижала её к себе.

– Чтобы попросить Олю стать моей мамой, – на лице Ольги и Марата одновременно отразились примерно одинаковые эмоции: удивление, недоверие и почему-то испуг.

Ольга не знала, чего боялся Газатов, но сама она испугалась за этого несчастного ребёнка, лишённого материнской любви и ищущего её, похоже, в каждой женщине, попадавшейся на пути.

– И что она ответила тебе? – Вдруг изменившимся, будто потеплевшим и слегка охрипшим от эмоций голосом спросил Марат.

– Она как раз собиралась ответить, когда ты пришёл и всё испортил, – Лиза капризно выпятила губку и нахмурилась, – может, теперь Оля и не согласится, потому что ты её обидел.

Ольга, ни жива, ни мертва, смотрела, как на лице её похитителя сменяются эмоции. Её нервы обострились до предела, как слишком натянутые струны, готовые лопнуть в любой момент, если их коснуться.

– Давай спросим Олю ещё раз, – предложил дочери Газатов, глядя в глаза Ольге. И в этом взгляде читались одновременно и отчаянная мольба, и неприкрытая угроза.

– Давай! – Обрадовалась Лиза. Она села на постель, оказавшись между Ольгой и Маратом, и повернувшись лицом к девушке очень тихим, проникновенным голосом спросила:

– Оля, ты станешь моей мамой?

Ольга сглотнула высохшую слюну и подняла глаза на Газатова, стоявшего напротив неё со скрещенными на груди руками. Он на мгновение прикрыл веки, а затем сложил ладони в умоляющем жесте.

И Ольга решилась. Разумеется, ей необходимо согласиться, чтобы, когда представится возможность, отвлечь их внимание и убежать из этого сумасшедшего дома.

– Я согласна, если твой папа не будет обижать меня.

– Он не будет! – Закричала девочка, повиснув у неё на шее. А затем подняла лицо и обратилась уже к папе. – Ведь не будешь?

– Конечно, нет, – тепло улыбнулся Марат дочери. – А теперь беги посмотри мультики, мне нужно поговорить с твоей новой мамой.

– Где её мать? – Спросила Ольга, как только они с Газатовым остались одни.

– Умерла, – ответил мужчина, тяжёлым вздохом присаживаясь на краешек постели. – Вскоре после родов, Лиза её никогда не знала.

– И ты теперь похищаешь женщин, чтобы твоя дочь могла поиграть в дочки-матери? – Ольга почему-то совсем не боялась Марата, хотя понимала, что полностью находится в его власти, и за такие слова он может запросто убить её, посчитав себя оскорблённым.

Но Газатов почему-то проявлял исключительное терпение, позволяя девушке практически оскорблять себя. Он дождался, пока Ольга замолчит, и лишь тогда поднял на неё глаза, к удивлению девушки, в них не было ни злости, ни ненависти. То, что плескалось на самом дне его глубокого, пронизывающего насквозь взгляда, она бы назвала печалью, застарелой болью, одиночеством… Там было много чего ещё, но Ольга отвела глаза, ей стало неловко от того, что она увидела, это было слишком интимно, будто Марат – её близкий друг. Но она не должна забывать, что это вовсе не так, он похитил её, чтобы выпытать информацию о местонахождении её мужа, он убил Макса и Андрея и, возможно, убьёт её, когда она станет больше не нужна.

Ольга воинственно вскинула подбородок, напомнив себе, что кроме смерти ей уже нечего бояться. Газатов снова глубоко вздохнул и начал говорить тихим, невыразительным голосом, при этом расправляя ладонью сбившийся край одеяла.

– Я не могу сказать, что у тебя есть выбор, потому что моей дочери понравилась ты, и ты согласилась. – Он наконец оторвался от разглаживания одеяла поднял на девушку глаза. – Но ты сделаешь одолжение и мне, и себе, если будешь вести себя хорошо и не станешь пытаться бежать, не дай бог, при этом обидев мою дочь. Надеюсь, это понятно?

Ольга кивнула, под тёмным, грозным взглядом Марата ей хотелось съёжиться, уменьшиться, исчезнуть вовсе.

– Ну раз ты такая покладистая, – усмехнулся её похититель, – то я расскажу тебе о Лизе и её матери. У неё была опухоль в голове, она как раз проходила очередной курс лечения, когда узнала, что беременна. Не смотри так на меня, мы предохранялись, этого не должно было случиться. Лечащий врач настаивал на аборте, но Соня никого не слушала, она решила рожать, и никто не мог её переубедить. Девочка родилась с пороком сердца, жена лишь дважды держала её на руках, но успела дать дочери имя. Сама Соня умерла две недели спустя во время операции по удалению опухоли. Вообще-то, у неё практически не было шансов. А Лиза почти полтора года жила в клинике. И я понял, что у меня есть дочь, когда она уже ходила и что-то лепетала на своём малопонятном детском языке. Когда я впервые взял её на руки, то заплакал. Не веришь? – Он снова усмехнулся. – Вот и я не верю. Поначалу было сложно, она казалась такой хрупкой и болезненной, и ещё приходилось постоянно ходить по врачам. Потом ей поставили кардиостимулятор, стало немного легче. Но мне всё равно нет покоя, ведь, если прибор подведёт, её сердце не продержится и минуты. Меня убивает мысль, что я могу потерять её в любое мгновение…

Марат опустил голову, а Ольга ошарашенно смотрела на него. Предположить в жестоком похитителе, который, угрожая пистолетом, тащил её за волосы всего несколько часов назад, столь нежные отцовские чувства девушка бы никак не смогла. Но Газатов искренне переживал за свою дочь, более того, он столько для неё делал, что это против воли вызывало невольное уважение. Мог бы просто сплавить больного ребёнка родственникам покойной жены, Ольга знала, что так поступает большинство мужчин. Для них дети являются чем-то чересчур сложным, приносящим дискомфорт в размеренную жизнь. Но Марат неожиданно оказался другим.

– Теперь ты понимаешь, почему я так оберегаю её и исполняю каждое желание?

Ольга кивнула, сама того не желая, она прониклась симпатией и сочувствием к маленькой девочке, которая никогда не знала матери, зато была слишком близка знакома с врачами. Но затем она вспомнила о том, как отец Лизы обошёлся с ней самой.

– Если ты оберегаешь дочь, зачем тогда взял с собой? Ты же приехал сюда из-за меня. Чтобы убить… – Ольга бросала обвинения, стараясь ими огородиться от возникшей к ним симпатии, чтобы Газатов-преступник заслонил Газатова-отца.

Ей показалось, или действительно Марат смутился? Неужели он тоже может испытывать неловкость?

– Она не должна была тебя увидеть, – всё же признался он. – Я собирался отвезти её в один частный санаторий для детей-сердечников, он недалеко отсюда. То ж знал, что ты решишь выбить дверь. Наверное, я забыл её закрыть, уходя…

Он замолчал. Но дальше объяснять было и не нужно. Лиза проснулась раньше отца и отправилась исследовать дом…

– И что теперь? – Нарушила первой молчание Ольга, поскольку именно её судьба решалась в данный момент. – Отвезёшь дочь в санаторий и вернёшься к первоначальным планам на меня? То есть пыткам?

Марат, задумавшийся было о чём-то своём, снова посмотрел на девушку.

– А ты кусачая. – Улыбнулся он. – Мне нравится.

Ольге было всё равно, что нравится Газатову, а что нет, её волновало лишь, что будет с ней, когда вдруг воспылавший к ней любовью ребёнок уедет поправлять здоровье.

– Вряд ли она теперь согласится ехать, ведь появилась мама, – последнее слово он произнёс почти нараспев. Так что девушка почувствовала усмешку с его стороны.

Она тут же изгнала зарождавшиеся внутри крохи симпатии и напомнила себе, кто такой Газатов. С этим человеком ни на секунду нельзя расслабляться, каким бы чудесным отцом он ни был.

Марат был подозрительно любезен с Ольгой. Ладно ещё при Лизе, тут понятно, не хотел расстраивать ребёнка, но, когда они оставались наедине, у него не было никакой причины быть вежливым, особенно, учитывая вчерашнюю ночь и то, как грубо он доставил девушку в свой дом. Ольга искоса поглядывала на Газатова, но не находила и следа вчерашнего зверя.