Лилия Орланд - Дом на берегу

Девушка почувствовала, что кровать рядом с ней слегка прогнулась, и её окутал нежный детский запах. Маленькая ладошка погладила её по спине.

– Не плачь, – прошептала Лиза ей на ухо. – Всё будет хорошо.

И в этот момент выдержка отказала Ольге, она почувствовала, как слёзы начали скатываться по переносице. Девочка прижалась к ней, обнимая. Она шептала что-то успокаивающее про то, как они будут вместе играть и поедут в зоопарк. Про папу, который вовсе не такой плохой, как кажется на первый взгляд. Про то, как ей одиноко без мамы, потому что папа, хоть и хороший, но не всегда её понимает. Девушка сама не заметила, как слёзы высохли, и она сама уже обнимала эту несчастную одинокую девочку, понимая, что не сможет теперь её оставить. Даже если из-за этого придётся терпеть рядом её отца.

Они долго так лежали, обнявшись. Лиза рассказывала свои детские секреты, Ольга слушала и давала советы. Им обеим было хорошо. Возможно, в этот момент они даже были счастливы. Две изголодавшиеся по теплу и ласке души в этот момент обрели друг друга.

Они так и уснули, обнявшись. Так их и нашёл Марат, вернувшийся домой. Он уходил сегодня, чтобы выяснить, почему его люди не выходят на связь. Оказалось, что всех, кто был в Береговом, арестовали. Об этом доме его ребята не знали, поэтому не могли ничего рассказать. Но посёлок наводнили полицейские, которые обходили дома, показывая фотографию Ольги, и расспрашивали о ней местных жителей. Уже возвращаясь домой, Марат вспомнил о домофоне, который он забыл отключить, поэтому пробирался сюда он через дворы, опасаясь ловушки. Не обнаружив поблизости засады, он рискнул зайти в дом. Внутри было пусто. На его зов никто не отозвался. Марат подумал самое плохое, что Ольгу и Лизу забрала полиция, что его дочь потеряна для него навсегда. Каково же было его облегчение, когда, поднявшись на второй этаж, он нашёл своих девочек спящими. Во сне они прижались друг к другу и выглядели такими беззащитными.

Марат осторожно лёг на кровать рядом с Ольгой. Он втянул ноздрями её аромат и провёл рукой по плавному изгибу бедра.

Просыпаясь, девушка обернулась и открыла глаза, поймала его потемневший взгляд. Мужчина не удержался и накрыл её губы своими. Она на мгновение замерла, а затем приоткрыла рот. «Она будет моей», – подумал Марат и углубил поцелуй.

Андрей склонился над бывшим обеденным столом на кухне в домике Ольги. Теперь этот стол выполнял функцию рабочего, и вся его поверхность была завалена бумагами – схемами, списками, картами.

Руководитель операции задерживался в столице, его ждали только к вечеру. Поэтому на Андрея, неожиданно облечённого властью, свалилось координирование действий всей группы. Как бы ни хотелось ему самому броситься на поиски Ольги, приходилось скрепя сердце отправлять других.

Домов в Береговом было не так много, но и людей у Андрея было раз, два и обчёлся. Основная часть рабочей группы прибудет вечером, вместе с начальством. Но до тех пор Ольга может просто не дожить. Поэтому капитан Макаров предпринимал все возможные и даже невозможные оперативно-розыскные мероприятия, чтобы найти девушку. Он принимал решения, зачастую действуя на свой страх и риск, не дожидаясь одобрения руководства, иногда даже не ставя его в известность.

Единственный выезд из Берегового был перекрыт. С минуты на минуту Андрей ждал возвращения людей, отправленных на обход жилых домов и территории посёлка. Из краевого центра были вызваны кинологи с собаками. С воздуха степь прочёсывали вертолёты. И всё-таки об Ольге уже несколько часов не было ни слуху, ни духу. Она как сквозь землю провалилась.

Макаров даже не знал, кто её увёз и почему. Газатовские подонки ничего не видели, и Андрей был склонен верить этим четверым, их хорошо допрашивали, с пристрастием. Никто из них не знал, был ли сам Марат на месте преступления. Он опаздывал, и ребята решили начинать без него. Как выяснилось, даже команды обстреливать дом Газатов им не давал, это была собственная инициатива парней. Говорили, шеф был очень зол на эту бабу и хотел ей показать кузькину мать, вот они и показали. На вопрос – зачем извели столько патронов на одну безоружную женщину? – внятно ответить ни один из них так ничего и не смог. Самое разумное, чего сумел добиться Андрей: ну как-то так получилось…

– Где же ты, Оля? – Макаров рассматривал схему расположения домов в Береговом.

Шансы найти девушку живой по статистике с каждым часом становились всё меньше и меньше. Если он не отыщет её в течение двух суток, операцию прикажут свернуть. Нет, розыск совсем не прекратится, но перейдёт в вялотекущую стадию сличения её фотографии на дорогах и транспортных узлах.

Да и сейчас всё держалось на его честном слове и репутации. Ведь никто не видел, что Ольгу похитили. Лишь уверенность Андрея, что это дело рук Газатова, заставляла ребят усиленно искать девушку. Но у Макарова оставалось меньше двух дней. Надо было срочно что-то предпринять!

Андрей с надеждой обернулся на звук открывшейся двери и тут же отвернулся обратно к бумагам, пытаясь скрыть разочарование во взгляде. В этом доме всё было так тесно связано с Ольгой, что мужчине казалось, она вот-вот подойдёт к нему и предложит попить чаю на террасе.

– Может, чаю выпьем? – спросил Семёныч.

И Андрей усмехнулся тому, как совпало это предложение с его собственными мыслями.

– Можно, – согласился он, – заварите?

– Отчего ж не заварить? – Отозвался Семёныч и начал открывать дверцы старого серванта в поисках заварки.

– Разрешите? – в дверях замер молоденький полицейский, вопросительно глядя на Семёныча.

– Разрешаю, – с улыбкой ответил подполковник в отставке.

– Докладывайте, – более резко, чем собирался, перебил его Андрей, стараясь не коситься на ухмыляющегося подполковника.

Семёныч усмехнулся про себя и продолжил обыск.

Полицейский растерялся и, тоже косясь на подполковника, неуверенно протянул Макарову лист бумаги, который держал в руках.

Андрей резко выхватил его и чуть не порвал. Насмешки Семёныча становились всё более невыносимыми. Макаров понимал, что реагирует как идиот, но ничего не мог с собой поделать. Тут слишком много всего смешалось. Он терял контроль над собой.

Мысленно рявкнув на себя, Андрей всмотрелся в принесённую бумагу. Это оказалась та же схема расположения домов посёлка, часть которых в верхнем правом углу была обведена красным фломастером, отмечавшим район поиска. Полицейский внимательно всматривался в лицо капитана, ожидая вопросов или указаний. Он бы и рад был уйти отсюда, потому что слетевшего с катушек из-за пропавшей бабы Макарова боялись практически все задействованные в операции кадры, но без приказа не мог двинуться с места.

Андрей подошёл к столу и сличил отметки с большой схемой, нанёс собственные пометки.

– Сколько у вас запертых? – не оборачиваясь, спросил он.

– Четыре, – тут же отозвался полицейский и про себя порадовался, что следил за Макаровым, ни на что не отвлекаясь, а то прошляпил бы сейчас вопрос и получил нагоняй. Обычно компанейский капитан стал таким злющим, что без особой причины к нему старались не подходить. И вдруг юноша вспомнил, и побледнел. Надо было сразу сказать, а теперь… Что делать? Загрызёт ведь. Или не загрызёт. Природная честность и стремление максимально хорошо выполнять свой долг заставили его продолжить. – Ещё в одном взрослых не было, только ребёнок, девочка…

Юноша стушевался под внимательным взглядом повернувшегося к нему Макарова, но, сделав над собой усилие, продолжил.

– Она одна была, сказала, что папа уехал, а её закрыл…

– Вы дом отметили? – поинтересовался Андрей.

Полицейский покачал головой, делая себе мысленный нагоняй за то, что не догадался сделать пометку. Дом-то ведь они не осмотрели, даже снаружи.

– Ну хоть запомнили? – Макаров из последних сил сдерживал своё раздражение, понимая, что, если сорвётся сейчас на этом мальчишке, качества работе, как и мозгов подчинённым, это не прибавит. Скорее напротив, в следующий раз заставит промолчать, а ведь именно в этом доме Газатов или его помощники могут прятать Ольгу, а ребёнка или детский голос использовать для отвода глаз.

Юноша кивнул, подтверждая, что запомнил, в каком именно доме они разговаривали с маленькой девочкой.

– Тогда отметьте дом на моей схеме, – Макаров протянул мальчишке красный маркер. Тот, немного тушуясь, всё же приблизился к столу и, взяв, фломастер, нарисовал жирный крест на том самом доме. – Спасибо, можете идти.