— Конечно, помню.
Психиатр складывает руки перед собой и пристально смотрит на меня. Я начинаю нервничать.
— Хорошо. Скажите мне, пожалуйста, когда мы с вами виделись и о чем говорили?
— Серьезно? Во вторник. Я рассказывала, как поступила в колледж и как вернулся Алекс... Доктор, к чему эти вопросы?
Его разочарованное лицо меня пугает. Что могло снова случиться? Я ведь иду на поправку, мы это уже с ним обсуждали. Доктор Лоу задумывается на минуту, делает очередную пометку и убирает блокнот. А затем говорит:
— Дженнифер, нет, вы ошибаетесь. Меня не было в больнице неделю, мы виделись с вами в прошлый четверг. Боюсь, как я ожидал, у вас небольшие проблемы... С восприятием времени. Для вас прошло всего два дня?
Меня шокируют его слова. Как — неделя? Позавчера был вторник, я сидела на этом самом месте, он спрашивал про колледж. На следующий день терапии не было, была прогулка, а потом снова обычный день... Подъем, завтрак, свободное время, прогулка, обед. Перечисляю распорядок дня в уме. Да, так и было, прошло два дня, а потом...
Я резко встаю с кресла и хожу по кабинету. Потом я снова проснулась, пришел Билл... Нет это было сегодня.
— Не может этого быть! — кричу на доктора, не заботясь о субординации. — Какая неделя? Вы действительно думаете, что я сумасшедшая?! Да, у меня есть проблемы, но я прекрасно помню, что мы виделись во вторник!
— Дженнифер, прошу вас, успокойтесь. Сядьте.
— Нет! Вы говорили, я иду на поправку — а теперь снова! Хотите вечно меня здесь держать?! — я уже истерически кричу, разозлившись не на шутку. Доктор поднимает обе руки в примирительном жесте:
— Успокойтесь, пожалуйста. Я все вам объясню. Если вы не можете справиться с агрессией самостоятельно, мне придется принять меры! — это он говорит уже твердо, смотря мне прямо в глаза.
— Принимайте! Опять накачаете меня вашими таблетками?! Хрен я буду их пить! Понятно вам?! — у меня темнеет в глазах, я сама не понимаю, что именно меня так разозлило, но я в ярости. Разворачиваюсь и иду к выходу из кабинета, с грохотом отшвырнув кресло со своего пути. Но только я успеваю взяться за ручку двери, как голова кружится, я теряю равновесие и спустя несколько секунд падаю на пол, успев только увидеть, как испуганно бросается ко мне врач.
Вокруг меня темнота. Не вижу абсолютно ничего. Поднимаю руки и смотрю на свои ладони — значит, зрение в порядке. Какого черта?
— Эй? Где я? — пытаюсь позвать хоть кого-нибудь, но голоса нет. Не могу выжать из себя звука.
Из темноты появляется силуэт. Вглядываюсь внимательнее — это оказывается Билл. Он одет как-то странно, не в свою обычную форму. Билл подходит ко мне и обнимает. Я хочу спросить у него, что происходит, но все еще не могу сказать ни слова.
Он смотрит мне прямо в глаза и берет мои ладони в свои.
— Дженнифер, слушай внимательно. Доктору Лоу доверять нельзя. Ты поняла? Думай, когда что-то рассказываешь ему. Иначе останешься здесь навсегда.
Хочу ответить, но не получается. Умоляюще смотрю на него, взглядом прошу объяснить хоть что-то, но он разворачивается и уходит без единого слова.
«У меня галлюцинации? Я действительно превращаюсь в психованную?» — только и успеваю я подумать, как проваливаюсь в темноту.
Открываю глаза в своей палате и понимаю, что не помню, как оказалась здесь. Кажется, у меня был обморок... Точно, я разозлилась на доктора, а потом потеряла сознание. Черт.
Собираюсь с мыслями, но в дверь стучат. Затем она открывается, и входит доктор Лоу.
— Здравствуй, Дженнифер. Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, нормально...
Я сажусь в кровати. У доктора в руках его неизменный блокнот. Вот бы прочитать, что он там все время пишет. Но сейчас блокнот закрыт, а главврач мне улыбается.
— Я рад узнать, что вы в порядке. На нашем сеансе у вас случился обморок. Я пока не могу сказать причину, но анализы уже взяты. Надеюсь, ничего серьезного. Я могу лишь подозревать, что ваша психика таким образом пытается защитить вас от страданий, попросту «выключая» организм. Не переживайте пока, — его голос звучит тепло, несмотря на то, что я снова наорала на него. И, предугадывая мои слова, доктор добавляет: — Я не сержусь на вас за срыв.
Краснею и смотрю на свои ноги, потому что боюсь поднять глаза.
— Спасибо.
— Отдыхайте, Дженнифер, боюсь, что вы проспали ужин. Я попросил оставить порцию для вас, она в столовой.
С этими словами он выходит из палаты. Я сижу еще некоторое время и обдумываю его слова. Ну что за черт со мной происходит? При малейшем намеке на боль моя психика просто будет «ронять» меня в обморок? Очень весело.
Решаю все же поужинать, тем более, что чувствую голод, поэтому иду в столовую. На одном из столов одиноко стоит поднос с моей едой — уже привычные гречка и котлеты, хлеб и чай. Жую, не чувствуя вкуса, но голод утоляю. В столовой больше никого нет: все пациенты давно поели, судя по времени — скоро отбой. Поэтому я еще долго сижу здесь, в тишине. В осточертевшую палату совсем не хочется возвращаться.
* * *
Эндрю Лоу задумчиво барабанил пальцами по рулю, стоя в пробке на светофоре. Мысли его были об этой девушке, Дженнифер Хард. Как же она все-таки похожа на его дочь. Те же светлые волосы, глаза, миловидное лицо. Доктор грустно посмотрел на фотографию дочери, которая всегда была в машине с ним. Это единственное, что напоминало ему о ней: девочка погибла десять лет назад, и только чудо помогло несчастному отцу пережить это горе. Как же хотелось вылечить пациентку, пусть хоть у нее все в жизни сложится хорошо... К сожалению, Эндрю знал — есть такие пациенты, которым нельзя уже ничем помочь. И он очень надеялся, что Дженнифер к ним не относится.
ГЛАВА 9
Все утро меня занимают мысли о вчерашнем... Сне? Или это были галлюцинации? Я тру виски, надеясь избавиться от ноющей головной боли. Сейчас у всех процедуры и сеансы терапии, но у меня свободное утро. Поэтому я сижу в общей гостиной перед книгой, но не могу читать спокойно. Все думаю о Билле и его словах. Конечно же, он был ненастоящий — после обморока мне что-то привиделось, только и всего. Но почему нельзя доверять моему врачу? Он ведь пытается мне помочь!
Ничего не понимаю. Нужно будет рассказать об этом Биллу, потому что доктору Лоу я боюсь говорить. Боюсь услышать, что мне становится хуже.
— Миссис Мерфи!
Я оборачиваюсь. Меня зовет хмурая медсестра. Вопросительно поднимаю брови.
— Вас ждут в комнате для посещений.
— Кто? — я удивляюсь. В последнее время меня мало кто навещал, и я никого не жду.
Она не утруждает себя ответом, лишь машет рукой, мол, "за мной". Я закрываю книгу и иду вслед за ней на первый этаж.
Близкие родственники имеют право навещать пациента в палате, если он лечится в общем крыле, а не в том, где лежат агрессивные или опасные для себя и общества. А все остальные могут лишь повидаться в комнате для гостей. Хотя по решению лечащего врача, даже если ты спокойный и не буйствуешь, тебе могут запретить выходить к посетителям. Тогда увидеться можно только в палате с родными, если у них есть подтверждающие документы.
Комната для посещений выглядит как наша общая гостиная, но побольше. У стены два дивана и кресла, в центре — несколько столиков и стулья. Напоминает маленькое кафе, но едой здесь не кормят, за исключением автомата с закусками и кофе, правда, нам запрещено к нему подходить. Как всегда, здесь находится несколько санитаров — следят, чтобы мы вели себя хорошо. Медсестра оставляет меня в комнате и уходит, а я оглядываюсь в поисках того, кто пришел ко мне.
— Дженн!
Не успев ничего понять, я оказываюсь в крепких объятиях Клэр. Так вот кто приехал! На глазах слезы радости, я обнимаю ее в ответ. Ужасно соскучилась по подруге! Мы не виделись тысячу лет. В последний свой приезд она говорила, что разводится с мужем и ей нужно немного времени, чтобы снова встать на ноги с сыном. Поэтому они жили у родителей какое-то время и вот, наконец, вернулись.
— Я так рада тебя видеть! — говорю я, когда она, наконец, отпускает меня. Клэр выглядит отлично, гораздо лучше, чем в прошлый раз. Вспоминаю ее убитый вид, как она переживала из за развода... Кажется, жизнь у нее наладилась.
Мы садимся за один из столиков. Клэр интересуется, как у меня здесь дела, а я рассказываю ей все. Ей я точно могу доверять. Подруга слушает, не перебивает, иногда качает головой.