– Да мне же книжки в библиотеку сдать надо – как же дома сидеть!
– Никаких книжек!
– Ну, здрасьте – никаких книжек! – Саша «сделала» честные глаза. – А мне этот… обходной лист не выдадут!
Саша метнулась в свою комнату и вышла со стопкой книг.
– Вы вот с мамой о глупостях думаете, а мне некогда! – И, не дав папе опомниться, Саша выскочила из дома.
Папа нахмурился, крикнул жене:
– Вот вижу, что сочиняет, а не придерешься!
– Конечно, она же вся в тебя! – выглянув из кухни, иронично заметила мама.
Папа молодцевато улыбнулся:
– Когда это я сочинял?
– Ой, молчи, грусть, молчи! – беззлобно махнула поварешкой мама.
В это время на сцене актового зала Дома культуры репетировали музыканты «Машины». Барабанщик беспощадно колотил по барабанам, один из гитаристов отрабатывал свою партию, клавишник – свою. В зале стояла какофония.
В зал вошли Малой и Скелет. У Малого в руке футляр с гитарой, и он сияет, как именинник. Гитарист заметил гостей, кивнул Макару. Тот обернулся:
– Здорово, Малой. Вам чего?
Малой протянул руку:
– В общем, у меня одно деловое предложение.
– Не-не-не, на концерт больше не поедем, – замотал головой Макар, – полдня в ментовке просидели, еле аппарат отдали, а нервные клетки – вообще не восстанавливаются! И не проси!
– И не надо, – пожал плечами Малой.
Он положил футляр с гитарой на край сцены. Потом, как фокусник, чуть вздернул рукава, торжественно отщелкнул замки и раскрыл футляр.
В нем покоилась роскошная красавица – заветная мечта всех рок-музыкантов Советского Союза и братских социалистических стран: гитара марки «Stratocaster».
Музыканты «Машины» тут же подтянулись поближе, заглянули в футляр. Повисло восторженное молчание. Первым набрался смелости Макаревич: осторожно потрогал гриф, струны, нежно и радостно пробормотал:
– Реальный «Стратокастер»!
– Точно!.. Нулевый!.. Как живой!.. – подтвердил гитарист.
– Вот это машинка!.. – одобрительно покачал головой клавишник.
– Чтоб такую взять – весь клуб с молотка пустить надо, – предположил барабанщик.
– Не хватит, – возразил гитарист.
Первым от бесцельного восторга опомнился Макаревич и деловито спросил Малого:
– Продаешь?
– Не-а.
– А чего принес тогда?
– Говорят, у вас бас-гитариста на сборы забили? – как бы между прочим спросил Малой.
– Говорят, – настороженно ответил Макар, – а гитара здесь при чем?
– Ченч, – добродушно улыбнулся Малой.
– Какой такой ченч?
Малой жестом подозвал молча и неподвижно стоящего до сих пор Скелета.
– Мне пацана пристроить надо, – Малой покровительственно подтолкнул к музыкантам Скелета. – Классный музыкант, виртуоз, лауреат международных конкурсов…
Скелет закашлялся. Малой заботливо похлопал его по спине и продолжил:
– Короче. Если берете чувачка, я вам «Стратокастер» на полтора месяца в прокат. Идет?
Музыканты переглянулись. Малой дернул Скелета и дипломатично отошел на шаг. А Скелет взволнованно зашептал:
– Какие полтора месяца? Ты ж его на день взял!
Вместо ответа Малой дал Скелету тычка и с широкой доброжелательной улыбкой снова подошел к музыкантам, всем видом показывая, что ждет ответа.
Видно было, что принятие решения дается им нелегко. Макаревич переглядывался с музыкантами, на его лице светилось вожделение: так хотелось этот «Стратокастер»! Макар обернулся к Скелету:
– А ты хоть на бас-гитаре умеешь?
Скелет покосился на Малого и выдавил:
– Угу.
Макаревич вздохнул:
– Как зовут-то тебя?
– Скелет, – уныло пробубнил Скелет, а Малой добавил тоном заботливой мамы:
– Виталик он у меня!
Музыканты переводят взгляды с Малого на Скелета. В глазах – сомнение.
– А вообще с кем играл? – спросил гитарист.
– Я? – Скелет снова покосился на Малого. – Я в ДК железнодорожников. У нас там ансамбль скрипачей под руководством Усминского был.
– При чем тут скрипачи? – удивленно переглянулся с товарищами гитарист.
– Да вы разве не знаете? – почуяв опасность, встрял Малой. – Скрипка – мать гитары. Кто не освоит скрипку, тому в гитаристах делать нечего! Это – профаны от рока! Еще Моррисон говорил!
– Моррисон играл на скрипке? – усомнился гитарист.
– Знаешь что… – обидчиво начал Макаревич.
– Ладно, – сразу сдался Малой, – я в коридоре подожду – не буду вам мешать.
И Малой ретировался из зала.
– Ну… Давайте послушаем, – принял решение Макаревич.
Малой кивнул Скелету, и тот неуверенно направился к сцене. Музыканты расселись в зрительном зале, а Макаревич уже не выпускал роскошную гитару из рук, все любовался ею, поглаживая гриф.
Выйдя в коридор, Малой вынул сигареты, но возле него тут же материализовалась строгая бабулька с синем сатиновом халате, с ведром и тряпкой в руках. Малой без лишних слов спрятал сигареты обратно в карман, а бабулька изрекла:
– Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят!
Малой слонялся по коридору, а мимо, прекрасные, как мотыльки, пролетали с занятий ритмикой девушки в гимнастических купальниках.
Малой загляделся на прелестниц и, будто намагниченный, пошел следом:
– Девушки! Подождите!
Мотыльки приостановились, обернулись с насмешливыми лицами.
– У меня к вам деловое предложение! – оправившись от элегического шока, в обычном режиме затараторил Малой. – Я – импресарио известной музыкальной группы…
Девушки оглядели своеобразный наряд Малого, его прическу, дружно прыснули смехом и убежали.
– Ну вот… – не очень расстроился Малой.
А в зале, пока Скелет забирался на сцену, Макар тихо сказал своим музыкантам:
– Если хоть немного тянет, берем.
– Андрей!.. – попытался вразумить его гитарист, на что Макар настойчиво распорядился:
– Научишь!
Озадаченно потоптавшись, Скелет подключил к усилителю бас-гитару и принялся настраивать ее.
Макаревич значительно кивнул гитаристу:
– Ничего, видишь: сечет поляну.
Скелет зачем-то попробовал микрофон так, словно собирался петь:
– Раз, раз, раз – два – три…
Клавишник вздохнул и закатил глаза.
А Скелет, набравшись смелости, наконец начал играть – сначала робко, потом все увереннее. Он играл самозабвенно, искренне… но очень фальшиво.
Музыканты возмущенно уставились на Макаревича, а тот умиротворенно кивал, поглаживая гриф «Стратокастера»:
– По-моему, вполне годится…
Ободренный Скелет разошелся: он мотал головой и бил по струнам, как заправский рокер. Музыканты опасливо присмирели.
– Эй, Виталик, стоп, стоп! Хватит! – закричал Макаревич.
Но Скелет его уже не слышал: вдохновение – великое дело! Он прыгал, мотался по сцене, воображая себя всеми звездами зарубежной эстрады одновременно. Техника оказалась не в силах соответствовать такому полету чувств: один из проводов натянулся, штекер отлетел со свистом трассирующей пули, электричество замкнуло, а из усилителя посыпались искры. Гитара смолкла. Вспотевший, но счастливый Скелет растерянно остановился. Музыканты и Макаревич со всех ног бросились к усилителю.
Малой, поглядев по сторонам и не обнаружив поблизости бабульки с ведром, снова вынул пачку с сигаретами и уже приготовился закурить, как вдруг услышал вопль Макаревича:
– Убил, сука!..
Малой бросился в зал.
Макар и музыканты щелкали тумблерами, выдергивали шнуры из сети – все зря.
– Сжег! Усилок насмерть сжег! – орал в сердцах Макаревич.
Гитарист грубо отобрал у присмиревшего Скелета гитару, тронул струны, страдальчески поморщился:
– А ну, катись отсюда, Виталик! Скрипач, чтоб ты был здоров!
– Блин! Видно же было по нему, что нельзя инструмент в руки давать!
– Ну, ладно, мужики, чего орать? – вступился Малой. – Тут починки на час! У меня свой мастер в Бытсервисе, договорюсь!
– Нет, это всё! – сокрушался Макар со товарищи.
– А чё – всё-то? – не унимался Малой. – Подумаешь, усилок! Зато я вам – «Стратокастер»!