Екатерина Дибривская - Домик разбившихся грёз

— Сашка, ну что же ты делаешь, а? — он меняется в лице, подхватывает мою руку и остервенело пытается надеть мне своё кольцо, даже не обращая внимание, что там оно уже есть. Чужое. Сидящее идеально. — Сашка…

— Саш, я поменяла имя. Вернула всё назад, понимаешь? Я хочу забыть это время, словно ничего не было, пожалуйста, ты должен отпустить меня!

Я пытаюсь вырвать свою руку, но парень до боли стискивает её.

— Я тебя никогда не отпущу, не позволю тебе натворить ошибок! Он снова причинит тебе боль, бросит, разобьёт тебе сердце, кому ты будешь нужна, побитая, ещё и со своими болячками? Ты ведь даже родить не сможешь, поэтому мы с тобой идеальная пара. Никаких проблем с контрацепцией и скандалов из-за невозможности родить наследника. Нам же было так хорошо вместе, ну же, Сашка! Ты не можешь уйти! Ты же знаешь, что у меня никого нет, кроме тебя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Саш, ну как же ты не поймёшь! — от гремучей смеси обиды и жалости я начинаю плакать. — Мне очень жаль, но я не могу быть с тобой. Больше нет. Ты достоин девушки, которая влюбится в тебя, а не будет жить фантомной любовью к кому-то другому…

— Мне плевать, ясно? Всё равно, что ты не любишь меня, потому что я люблю тебя! Я жить без тебя не могу! Сдохну просто! Если уйдёшь, так и знай, я сигану с моста или с крыши… Но жить не стану!

Я едва ли не закатываю глаза. Что ж, теперь я понимаю, как нелепо вела себя с Алексом. Больше никогда не стану угрожать ему своим здоровьем. Это слишком мерзко, мелочно, нечестно… Ужас, одним словом!

— Ты будешь жить, Саш, — успокаиваю парня. — Ты обязательно будешь счастлив, обязательно встретишь хорошую девушку, которая полюбит тебя. Которая не будет сломана, которая не будет грезить о ком-то другом. Я не она. Я всегда любила его. Ни на секунду не прекращала. Прости, что я не нашла в себе сил оставить тебя раньше. Что довела до такой степени. Прости, если сможешь, Сашка. Не держи зла, ладно?

— Саш, пожалуйста, не бросай меня. Я буду ждать, пока ты не вернёшься.

— В этом нет смысла. — я раздосадовано качаю головой. — Не теряй время. Как бы то ни было дальше в моей жизни, я больше не смогу быть ни с кем, кроме него. Ты просто не любил, Сашка. Ты не знаешь, на самом деле не знаешь, что это такое. Я очень благодарна тебе, что ты был моим якорем, моим самым лучшим другом, но я больше не могу использовать тебя в своих эгоистичных целях!

— Нет, Сашка, — с болью шепчет он. — Ты вовсе не эгоистка. Никогда не врала мне. Это я был и остаюсь эгоистом, поэтому у тебя вроде как нет выбора. Сейчас сюда приедут мои родители.

— Что?! Ты с ума сошёл?

— Знаю, что должен был сначала спросить твоего позволения, но я не ожидал…

Игнорирую его слова, ведь теперь у меня в голове одни лишь вопросы!

— Зачем ты их позвал? Что ты им сказал, что вообще они знают?

— Я сказал, что хочу познакомить их со своей невестой… Ты же знаешь, что у нас в семье не так всё гладко, после развода — так вообще… Я им расскажу, честно. Только, давай, не сейчас. Мама скучает по отцу, они очень давно не виделись. Я думаю, может, на фоне знакомства с тобой мне удастся их помирить.

Он смотрит прямо мне в глаза. Искренне. Я не вижу подвоха или двойного дна в его просьбе.

В конце концов я чувствую себя виноватой и обязанной перед ним. Поэтому вздыхаю и медленно киваю головой, соглашаясь подыграть перед его родителями. Незачем портить его отношения с семьёй ещё больше.

А если эта игра поможет им всем немного улучшить отношения, так почему бы не спасти одну семью?

Меня потряхивает от напряжённого ожидания. Периодические взгляды Сашки, с глубокой обидой и печалью, обжигают меня. Я снова чувствую головокружение и слабость. В висках отбивает дробью головная боль. К горлу подкатывает тошнота. Но я должна быть сильной. Помогу своему другу, и совесть перестанет давить на меня.

— Наконец! Вот они пожаловали! — бросает Сашка и навешивает на лицо счастливую улыбку.

Автоматически повторяю его жест, накрываю его трясущуюся на столе руку своей и перевожу взгляд на приближающуюся пару.

Его мать, холодная и отстранённая, модно и стильно одетая, явно ухоженная, останавливается перед столиком и расплывается в змеиной улыбке, разглядывая меня.

Из-за её спины выходит отец Саши, двигающийся до этого немного в отдалении.

Наши взгляды пересекаются.

Кажется, мы оба испытываем шок.

— Мам, пап, — подаёт голос Сашка, поднимаясь. — Позвольте мне познакомить вас с моей невестой Александрой. Сашка, это моя мама, Людмила Борисовна, и мой отец, Александр Александрович. Семейство Мельченко в сборе. Ура!

Я прикована к тяжёлому мужскому взгляду. Не смею отвести глаз. Отец моего псевдожениха становится сначала красным, потом вообще пунцовым, стискивая до хруста челюсть. Его желваки приходят в движение.

Мне страшно представить, каких неимоверных сил ему стоит относительно спокойно стоять рядом и молча разглядывать меня.

Собственную невесту, которую то и дело норовит обнять его же сын.

Мила мнётся у входа в зал, когда я догоняю.

— Решила, будет лучше, если мы вместе придём, — вопросительная интонация в её голосе меня забавляет.

Нужно бы поинтересоваться, с кем она теперь крутит шашни: такая шёлковая стала, что непривычно. На её фразу лишь пожимаю плечами. Господи, да не насрать? Словно у нас сейчас и так не достаточно проблем, вовсе не связанных с этой девицей!

Я утыкаюсь в сброшенный Бакинским краткий отчёт. Его служба безопасности работает на высоте… В отличие от моей. И это снова наводит меня на определённые размышления.

Заблудившись в своих мыслях, я едва ли не врезаюсь в спину бывшей жены. А когда становлюсь рядом, моментально попадаю в плен любимых глаз. Первое мгновение я даже не понимаю, что именно сейчас происходит. Не могу сложить два плюс два, пока удивление в глазах Али не сменяется диким ужасом и мой сын, мой несмышлёныш и оболтус, который ещё и не нюхал настоящей жизни, не говорит:

— Мам, пап, — он поднимается. Как в отстойной мыльной опере, его рука ложится на плечо моей любимой женщины. — Позвольте мне познакомить вас с моей невестой Александрой. Сашка, это моя мама, Людмила Борисовна, и мой отец, Александр Александрович. Семейство Мельченко в сборе. Ура!

И части паззла стыкуются с грохотом, собираясь в общую картину.

Вот почему я даже не вздрогнул, когда сын называл её Сашкой. Она же Аля. Алечка. Моя Алевтинка.

Вот почему мы столкнулись в Лондоне у его жилищного комплекса! Она искала его там, приходила в квартиру! И у меня не возникает ни единого сомнения, что и внутри она бывала частой гостьей.

Как из всей мужской части населения Земли она умудрилась сойтись с моим сыном? Что за грёбанный извращенец пишет нашу судьбу на своих смятых бумажках, забывая оставлять пометки с именами на полях? Даже в самом невообразимом кошмарном сне мне не могло привидеться такое: что мой сын станет утешением для моей женщины, когда меня оболгут со всех сторон!

Я закипаю. Дело не в Сашке или Але. Я закипаю от осознания, что буду вечно засыпать с этим разъедающим мозг знанием о том, что мой собственный сын трахал мою женщину. Трахал, потому что меня не было рядом. Потому что кто-то сделал всё для этого. Чтобы уничтожить мою жизнь. И ему это удалось.

Потому что сейчас я чувствую, что мне не выбраться из этого бездонного омута, в который меня затягивает с каждым долбанным феерическим открытием.

Мила первой протягивает Але руку, чтобы пожать. Моментально обращает внимание на кольцо.

— Очень красивое кольцо, смотри, Саш. — толкает меня плечом и кивает на, мать его, моё кольцо.

— Ага, — отстранённо отзываюсь, мобилизуя все внутренние силы, чтобы удержать свои ошеломляющие эмоции глубоко внутри себя, и перехватываю крохотную прохладную руку. — Приятно познакомиться с вами, Александра.

Рублю голосом. Если хоть на мгновение дрогну, поддамся соблазну, то не смогу вернуть контроль и вся моя выдержка слетит к едрене фене.

Не отводя от Али своего пристального взгляда, пожимаю руку, и девочка съёживается от страха. Грёбанный случай, сколько же ещё судьба будет пинать мою драгоценность? Мягко улыбаюсь ей, чтобы успокоить, но тут же вынужден снова вернуть маску холодности и безразличия.