Я улыбнулась ему. Мне нравилось так сильно его заводить.
Это заставляло меня почувствовать себя могущественной.
Я наклонилась вперед и мягко поцеловала его, но он снова застонал.
— По-прежнему заставляет меня хотеть тебя трахнуть.
Я рассмеялась.
— Так что, мне перестать целовать тебя?
— Никогда не переставай целовать меня. Никогда! — прорычал он, вызвав у меня улыбку.
Она поцеловал меня в лоб и вздохнул.
— Мне жаль, что я напугал тебя. Ты же знаешь, что я никогда бы и пальцем тебя не тронул. Так ведь?
Я кивнула.
— Знаю, но ты все равно становишься очень пугающим, когда ведешь себя вот так, конечно, если я не зла так же сильно, как и ты, потому что порой мне кажется, что я пугаю тебя, находясь в подобном состоянии.
— Так и есть, но в то же время я думаю, что это чертовски сексуально, — пробормотал Доминик.
Фыркнув, я закатила глаза.
— Нам нужно поговорить.
Он кивнул и посмотрел на меня.
— Скажи мне, что Бранна уже тебе рассказала.
Я сделала, как он просил, и, когда закончила говорить, он кивал.
— Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Марко Майлз? — спросил меня Доминик.
Поразмышляв немного, я покачала головой, как бы отвечая «нет».
— Черт, детка, ты действительно как из пещеры, — пробормотал он.
Я нахмурилась.
— Я не знаю никаких плохих людей, Доминик. На протяжении многих лет я старательно избегала различных разговоров и сплетен.
Доминик кивнул.
— Знаю, но все слышали о Марко, его имя известно во всем мире. Он… очень плохой человек.
Я прикрыла глаза и спросила:
— И он твой босс?
— Да.
Моё сердце раскололось надвое.
— О боже мой, — прошептала я.
Доминик прижал меня к себе ещё крепче.
— Я не продаю наркотики, не принимаю их, не убиваю людей и не выполняю работу, за которую меня могут пожизненно упрятать за решетку.
Я распахнула глаза, чувствуя себя немного больше, чем просто сбитой с толку.
— Тогда чем же ты занимаешься?
Его челюсть напряглась.
— Можно сказать, я возвращаю долг боями.
Я нахмурилась.
— Деньги?
Он вздохнул и прикрыл глаза.
— Нет, не деньги. Все намного сложнее.
Я села прямо и потянула его вслед за собой. Повернувшись к нему и скрестив ноги, я махнула рукой.
— У меня полно времени, так что давай, выкладывай.
Губа Доминика дернулась.
— Командирша.
Я пожала плечами.
Он потер лицо руками, прежде чем снова встретился со мной взглядом.
— Мой отец был лучшим другом Марко с тех пор, как они были детьми. Они оба были плохими людьми и начали создавать свою империю с нуля. У них были связи со многими донами из различных мафий, почти с каждым наркокартелем, известным человеку, и закон, можно сказать, был у них в кармане. Мои братья и я выросли среди насилия и такого образа жизни, не зная ничего лучше. К нам относились как к принцам, и мы получали все, что хотели из-за того, кем был наш отец. Высококлассный эскорт обслуживал меня с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, потому что я не хотел сам себе дрочить. Мы жили как в какой-то дымке до тех пор, пока родителей не убили сразу после нашего с Дэмиеном пятнадцатого дня рождения. Отец перешел дорогу Марко, пытаясь срубить побольше денег на сделке наркокартеля, поэтому Марко и убил их, пока они не успели его кинуть. Они были лучшими друзьями, но жадность к деньгам изменила их, сделала их пустыми… злыми. Моя мать была ничем не лучше. Она не любила ничего, кроме денег и материальных ценностей. Она поощряла отца продолжать наш образ жизни… и в конечном итоге это их убило.
Пока Доминик говорил, он смотрел на меня и, увидев, что я плачу, замолчал.
— Детка, пожалуйста, не плачь. — Он нахмурился и потянулся ко мне.
Я двинулась вперед и заключила его в объятия, прижимая его к себе крепче, чем когда-либо прежде.
— Мне так жаль.
Доминик начал покачивать меня из стороны в сторону.
— Что тебе жаль?
— Твоё детство, мне бы хотелось, чтобы ты и твои братья получили ту же любовь, которая досталась нам с Бранной от родителей. — Я шмыгнула носом.
Он погладил меня по щеке большим пальцем и пробормотал:
— Никто прежде никогда не плакал из-за меня.
— Ну, ты мне любишься, поэтому, конечно же, я буду плакать, когда слышу о твоем детстве, — воскликнула я.
Доминик мягко мне улыбнулся.
— За исключением моих братьев, для меня в мире нет ничего важнее тебя, ты значишь для меня всё. Я просто хочу, чтобы ты узнала это прежде, чем я закончу то, что должен сказать тебе, хорошо?
Было ещё что-то?
О, боже!
— Хорошо, — кивнула я.
Он тяжело выдохнул и облизал губы, прежде чем продолжил:
— Как бы ужасно это не звучало, но, честно говоря, мне было плевать, что Марко убил наших родителей. Я ненавидел его, но не за это. Мы никогда не видели наших родителей, а когда видели, они были холодными, поэтому их смерть не причинила боли никому… кроме Дэмиена. Он был единственным, кто сохранял надежду, что наша мама полюбит нас вместо своих шмоток и сумочек, и что наш отец начнет гордиться нами, а не племянниками Марко — Трентом и Картером. После того как их убили, он не позволял нам и слова плохого сказать о них, и если мы делали это, он становился очень жестоким.
Я шокировано моргнула, поэтому Доминик кивнул и сказал:
— Знаю, трудно представить его жестоким, но после смерти родителей он очень изменился.
Я почувствовала подступающую тошноту, слушая его рассказ. Сердце обливалось кровью за Доминика и его братьев. Мне так хотелось просто взять и крепко-крепко всех их обнять.
— Племянник Марко, Картер, совершенно не был похож на свою семью, но он был таким же злым, как и все они, а Трент был даже хуже. Он и вправду был более молодой версией Марко во всех смыслах, начиная от внешности и заканчивая личностью.
Я нахмурила брови.
— Был? — спросила я.
Доминик кивнул, а затем прикрыл глаза на секунду, прежде чем открыл их и посмотрел на меня.
— Он мертв. И его смерть и есть причина, по которой мы в долгу перед Марко.
— Вы должны ему много денег или что-то вроде того? — спросила я.
Доминик покачал головой.
— Не деньги, но мы действительно должны отрабатывать наш долг перед ним. Все мои братья, кроме Дэмиена, выполняют определенные работы для Марко. Моя работа — это бои.
Я нахмурилась.
— Я не понимаю. Почему ты и твои братья в долгу перед Марко из-за смерти его племянника?
Доминик вздохнул.
— Мы должны работать на Марко ради безопасности Дэмиена.
Я почувствовала, как моё сердце остановилось.
— Почему только Дэмиена? Почему он всегда выделяется?
Доминик посмотрел на меня; его взгляд встретился с моим.
— Потому что Дэмиен виноват в том, что Трент мертв. Он убил его.
