— Что ж, значит, я не такая сильная, как ты. Ты в праве вот так танцевать со мной, прикасаться, смотреть на меня, если между нами ничего не может быть! И во избежание недоразумений, я не хочу, чтобы ты изменял ей!
— А чего ты хочешь?!
— Я скажу тебе, чего я не хочу. Я не хочу, чтобы ты говорил одно, а делал другое. У нас осталось не так много времени. Я хочу чтобы ты поговорил со мной. В тот вечер, на поминках… когда ты обхватил рукой мою шею… На какой-то момент мне показалось, что ты вернулся к тому, на чём мы остановились семь лет назад. Так я чувствую себя всё время, когда ты рядом. А затем, в этот же вечер, Челси рассказала, что произошло после твоего возращения домой.
О чем она говорила?
— Что конкретно тебе сказала Челси?
— Ты думал обо мне? Из — за этого не смог достичь оргазма в ту ночь?
Что за хрень?
У меня не было слов. То, что Челси рассказала Грете о том личном моменте взбесило меня. Я лишился дара речи.
— Я хочу знать правду, — сказала она.
Ей не вынесли правды, а я не могу вынести эти чувства к ней. Но меня злило, что они разговаривали так за моей спиной. Более того, казалось, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову всего за одну ночь.
И я потерял контроль.
— Ты хочешь правду?! Правда в том, что занимаясь сексом со своей девушкой, я мог видеть перед собой только тебя. Правда в том, что в тот вечер я закрылся в душе и единственным способом закончить начатое, было представить, как кончаю на твою прелестную шею.
Стоило остановиться на этом.
Но вместо этого, я поймал ее в ловушку моих рук, когда она прижалась к стене. Я продолжил.
— Хочешь ещё? Сегодня, на свадьбе её сестры я собирался сделать Челси предложение. В этот самый момент, я должен был быть помолвлен, но вместо этого, нахожусь в лифте, борясь с диким желанием развернуть тебя лицом к стене и трахнуть так, чтобы потом пришлось нести тебя в номер на руках.
У меня заболело в груди. Я опустил руки.
— Всё что я знал и в чём, как мне казалось, был уверен, за последние 48 часов перевернулось с ног на голову. Я запутался и, на хрен, не знаю, что с этим делать. Вот какова правда.
Я снова нажал на кнопку остановки, потому что дальнейшее проведенное здесь время могло стать разрушительным, хотя я ощущал, будто, сказав правду, с моих плеч упал тяжелый груз.
Добравшись до нашего этажа, мы разошлись по отдельным номерам.
Когда я оказался в одиночестве в кровати, меня начало охватывать чувство вины, не давая спать.
В итоге я принялся терзать себя просмотром фотографий Челси.
Она не заслуживала этого.
Я крутился и вертелся, разрываясь между мыслями о Рэнди, виной перед Челси и мои любимым — развратными мыслями о Грете. Если бы не боялся причинить боль Челси, той ночью я бы отправился в номер Греты. Знал, что благодаря нашему сдерживаемому чувству безысходности, это был бы лучший секс в моей жизни. Но я не был изменником и не собирался становиться. Потому, позволил моему воображению пуститься в пляс.
В определенный момент сексуальные фантазии стали настолько живыми, что я попытался искупить свои грехи, отправив в 2 ночи сообщение Челси.
Я люблю тебя.
Незамедлительно я отправил сообщение и Грете.
Если сегодня ночью я постучусь к тебе в дверь — не открывай.
Такси подъезжало к месту моего назначения, потому я подумала, что пора бы прекратить чтение, так как вскоре нужно было приветствовать друзей. Тяжело было закрывать книгу.
Я заплатила водителю и спрятала Kindle в сумочку. Когда входила в клуб «Подземка», контраст темноты и ярких лучей вызвали чувство нереальности. Я весь день была с головой погружена в историю Элека, и казалось странным возвращаться в реальный мир. Во мне начала зарождаться легкая паника, сопровождающаяся головокружением, которое бывало у меня время от времени.
Мое нервное состояние улучшилось сразу, как увидела двух моих коллег, Бобби и Дженнифер, которые поприветствовали меня, как только я вошла в приватный зал. Небольшой бар подсвечивался фиолетовыми огоньками, и я незамедлительно забила за собой водку с содовой.
— Почетный гость уже здесь? — спросила я, делая глоток.
— Хэтти пока не видно, — ответила Дженнифер.
Раз Хэтти еще не было, я извинилась и вышла в уборную, где быстро достала обратно Kindle. Не судите.
Я все еще считаю чудом то, что пережил ту ночь, не облажавшись. Грета в итоге написала мне, что у нее бессонница. Я незамедлительно позвонил ей, и мы говорили до тех пор, пока она не заснула где-то после 4 утра. Я же не клал трубку и слушал звуки ее дыхания.
Поездка домой следующим утром была очень болезненна. Пилы было бы мало, чтобы разрезать напряженность в воздухе.
Грета собиралась отвезти меня в аэропорт. Но сначала мы заехали к ее матери. Возвращаться в дом, где все началось, было сложнее, чем я думал.
Грета подала мне немного ее домашнего мороженого. Поедание его с одной с ней тарелки вызвало ностальгию. По какой-то причине, среди всего, что мы пережили с ней за наше маленькое приключение, тот момент значил для меня больше всего, и в то же время он казался прощанием.
Мне пришлось снова спрятать Kindle, когда Хэтти вошла в уборную. Наверно она подумала, что я жалкая.
— Вот ты где. Мы искали тебя!
— Оу, я потеряла счет времени. Ты еще не приехала, так что я пришла сюда расслабиться немного до начала вечеринки. — Я обняла ее. — С Днем Рождения, дорогая.
— Спасибо. Ты читала?
— Да, — засмеялась я и небрежно махнула рукой. — Знаешь, каково это, когда начинаешь книгу и не можешь оторваться?
— Она развратная?
Мне пришлось подумать.
— Не совсем.
— Понятно. Ладно, пойдем! Уже почти все здесь.
Я последовала за ней обратно в клуб и тут же подбежала к бару за водкой с содовой. Поклявшись не брать книгу по меньшей мере час, я попыталась влиться в общение и поняла, что смотрю на лица, но не слышу, что они говорят. Их рты шевелились, но мой мозг не обрабатывал слова — разум все еще был с Элеком.
Как только установленный мной час закончился, я снова прокралась в уборную. Мои друзья вероятно подумают, что я нюхаю кокс, но мне нужно было закончить книгу, так как осталось прочесть небольшой процент. Таким образом я смогла бы пережить остаток ночи без отвлечения.
Я сделала глубокий вздох.
Грета не встречалась со мной взглядом по дороге в аэропорт. Мы пережили столько особенных моментов, а она не могла даже посмотреть мне в лицо. Вот к чему все пришло, и не могу сказать, что винил ее.
Я разрывался на части, но не знал, что сказать ей. Мы вместе практически прошли ад и рай за последние двадцать четыре часа и теперь я покидал ее… снова.
Мы почувствовали сильный ветер, когда вышли из машины на обочину. Это было похоже на сцену из фильма. Грустную его часть с драматической музыкой на фоне.
Оглушительные звуки взлетающих самолетов усложняли попытки произнести то, что я хотел сказать. Что можно сказать человеку, которого ты бросаешь во второй раз?
Она закрылась, глядя куда угодно, но только не на мое лицо.
Наконец, я произнес:
— Посмотри на меня.
Грета несколько раз закачала головой, и по ее щеке скатилась слеза.
Теперь это было официально. Я был самым большим подонком на планете.
Мои глаза тоже начали наполняться слезами, потому что я не мог отнять у нее ее боль, потому что я не мог сделать ничего, чтобы остаться там.
Она отмахнулась от меня.
— Всё в порядке… Иди. Прошу тебя. Напиши мне, если захочешь. Просто долгие прощания… я не могу… только не с тобой.
Она была права. Прощание не могло хорошо закончиться, так зачем тогда продлевать его?