Мара Уайт - Доставка

Я склоняю голову к своему столу. Снова. Я беззащитна перед тем влиянием, что он на меня оказывает. Мози заставляет меня хотеть заползти куда-нибудь в песок и исчезнуть. (Вместе с ним, предпочтительно с ним.)     

Секундой позже Джени врывается в мой кабинет, расплескивая по ковру кофе из своей чашки.

─ Аккуратнее, Джени! ─ говорю я, восстанавливая свое самообладание.

─ Какого черта, прости, я слышала все через интерком.

─ Великолепно. Могу ли я спросить, ты что, шпионишь за мной?

─ Я набрала тебя, чтобы сообщить, что он идет, а затем ты нажала на кнопку – и я не стала вешать трубку.

─ Ладно, все в порядке. Ничего не произошло. Он просто заставляет меня волноваться. Мальчишка знает, как пробраться мне под кожу.

─ Да уж,  и знаешь он сексуальный и СЕКСУАЛЬНОСТЬ – означает неприятности.

Я фыркнула и сделала глоток из кружки с кофе, которое мне только что передала Джени.

─ Должна ли я попробовать убедить их отправить его в другую программу?

─ Джени, ты слишком эмоционально реагируешь! Клянусь. Думаю, я могу с этим справиться. Помнишь прошлый год? Парнишку, который угрожал мне ножом? Тот, который узнал мой домашний адрес?

─ Да, но то был нож. Этот же парень угрожает тебе своей сексуальностью, которая может породить множество различных проблем.

─ Я не боюсь. Он просто дерзкий мальчишка. Но мы должны оставить его – он невероятно талантлив.   

─ Он ─ сплошная проблема. Он похож на девчонку. Сексуальную, мускулистую девчонку. У него волосы лучше, чем у меня и ресницы длиннее и грудь больше. Он во всем будет девушка погорячее меня, и при этом он чувак. Может быть он гей?

─ Он не гей. Совсем не гей. ─ Но теперь, когда я задумалась об этом, Мози показался мне достаточно сексуальным, чтобы иметь отношения и с мужчинами и с женщинами. Словно он обладал ненасытным аппетитом. Черт, возможно, он в каком-то смысле гей. Что я о нем знаю? Это вообще возможно, быть в каком-то смысле геем? Иногда мне кажется, что мой брат из таких.

─ Почему он так прямолинеен с тобой? Если ты спросишь у меня, он уже чувствует себя достаточно комфортно.

─ Со мной все будет хорошо. У нас просто возникло небольшое напряжение. Он абсолютно безвреден.

─ Повестки, прислали сегодня утром. Прости. ─ говорит Джени, бросая их на мой стол.

Я сглатываю свой кофе и тяну конверт к себе. Время от времени меня вызывают повесткой в суд, по поводу участников программы. Мне бы хотелось, чтобы и эта повестка была по данному вопросу. Но, даже не смотря на нее, я знала, что это по поводу моих родителей. 

─ Это из Мичигана. Ты собираешься ехать?

─ Я не знаю. ─ Снова суд по жилищным вопросам. Дом моих родителей находиться под залогом. Мы перевели все на мое имя два года назад, потому что я была единственной в семье, у кого была работа. Это все лишь замедлило процесс. Процесс, который начался, когда сначала мой папа, а затем и моя мама были уволены из-за закрытия фабрики. Я пыталась покрыть их ипотечные выплаты, но потом папе пришлось воспользоваться услугами по предоставлению частичного медицинского ухода. А это, разумеется, было не бесплатно. Лимит кредитных карт был превышен, а моей зарплаты было недостаточно, чтобы содержать всех троих.

─ Я в такой жопе. Мы потеряем дом. Думаю, у нас не больше месяца. Им придется приехать в Лос-Анжелес и переехать в мои апартаменты.  

─ А что на счет Алекса? Он закончил школу?

Алексей, мой младший брат. У него были свои стычки с законом, но, слава Богу, теперь он учится в колледже.

─ Мне придется появиться там. Возможно, мне удастся получить еще одну отсрочку.

─ Экстренное примирение в домашнем варианте? Вот черт, как это назвать? Мы могли бы снять видеоролик и приложить его.

─ Это идет в придачу к оплате налога на частную собственность длиною в жизнь, после того как ты приобретаешь дом своей мечты? Потому что у моих родителей ничего нет. Четыре года безработицы лишили их сбережений, которые они откладывали всю свою жизнь. На прошлое рождество моя мама заложила свое обручальное кольцо, чтобы заплатить за запеченную утку. А потом, моя бабушка и папа не стали есть утку, потому что делали вид, что по-прежнему исповедуют православную веру. Вся моя семья ─ кучка сумасшедших. Мама позвонила мне, рыдая, и мне пришлось отругать отца по телефону. Я сказала ему съесть чертову запеченную утку, словно это его последнее блюдо на земле. 

─ Им отключили подачу воды?

─ Нет, хотя бы это их миновало. Но скоро у них даже не будет дома, где могут отключить воду.

─ Я назначила твои собеседования только до обеда. Если тебе необходимо заняться своими проблемами ─ иди. У меня все под контролем.

Джени смотрит на меня серьезно, моргая, как невинный лягушонок.

─ Я лучше добавлю мучения к мучениям. Таким образом, я буду знать, что не одинока.

─ Вот это моя девочка! ─ говорит Джени, хватаясь за оборки на своей блузке. Люблю, когда ты такая угрюмая и саркастичная. Тогда я могу быть точно уверена, что тебя не подменили  каким-нибудь внеземным клоном. Это то горькое послевкусие, которое делает тебя такой милой.

─ Это же замечательно, когда тебе двадцать пять и твои родители переезжают к тебе, не так ли? Боже, они даже могут привести свою мебель и разные безделушки. Это само по себе обеспечит меня парочкой свиданий.

─ Возможно, с парочкой чудаков. У тебя никогда не было проблем с поиском мужчин ─ возможно, ты просто захочешь пересмотреть вариант того, приводить ли их домой. В двенадцать ты должна появиться в суде. Закрывают дело Джарела Хопкинса. Его судят, как взрослого.

Я смотрю на наручные часы, и из меня вырывается стон.

─ Я даже не помню его. Он заканчивал программу?

─ Ага. Казалось, что он хороший малый. Но кража наркотиков закончилась ужасно. Убийством первой степени. Тебе не придется давать показания ─ ты там, чтобы оказать поддержку.

Джени покидает мой офис и я тру пальцами заднюю часть шеи, пытаясь расслабить узел. Я сплю скрученная как крендель и иногда просыпаюсь на полу. Я нервничаю больше, чем биржевой маклер. Без денег. Без каких-либо денег. Я разбита. Я разбитая ─ бедная задница. 

После раннего ланча, я возвращусь к себе в кабинет, чтобы подготовиться к суду. В моем рабочем шкафу у меня есть парочка блейзеров. Я беру один вельветовый и темно синий, который может справиться с кондиционированным кошмаром, которым является суд Лос-Анжелеса по уголовным делам. На лацкан что-то прилипло и я пытаюсь соскрести это своим ногтем. Я смутно помню, что это, суп или заправка к салату. Облизнув палец, я тру. 

Замечательно, как новенький. Время идти смотреть, как  киты системы поглотят еще одного планктона. Мичиганом я займусь позже.  Одна драма за раз, все, что я могу. Я скидываю балетки и обуваю ноги в каблуки. Каблуки придают мне больше силы. На каблуках я не только повыше, но и злобнее. Эта пара черных десяти сантиметровых шпилек со звериной вставкой на задней части пятки.

Я подбегаю к Мози Крузу по дороге к выходу из  Pathways. Он стоит, прислонившись на стену с хорошенькой участницей программы, рука которой покрыта татуировками. Рука его поднята, плоская ладонь поддерживает его и достаточно хорошо прячет ее лицо. Мне бы хотелось просто пройти мимо и выйти за дверь. Но здесь существуют правила, которые обязывают нас, и мне посчастливилось быть ответственным за это мудаком.

Я подтягиваю сумку на плечо и крепче обхватываю файлы.

─ Мистер Круз, Мисс, – говорю я, пытаясь разглядеть ее через его руку. Она хихикает. Смех маленькой девочки, который говорит, что она подпала под его очарование. Ни один из них не обращает на меня никакого внимания. Они слишком поглощены друг другом. На ней короткий топик и я с ужасом смотрю, как другая рука Мози ласкает ее голую плоть. Его кисть гладит ее тело, но клянусь я единственная, кто ощущает это. Как бы это ощущалось, если бы он прикоснулся ко мне таким образом? Избавься от этого. Финч. Этого не произойдет.

─ Эй, ребята?

Они оба разворачиваются на месте и смотрят на меня.

─ Что случилось, Док? ─ говорит девочка, отступая из объятий рук Мози. Брови ее высоко изогнуты  и на ней яркая красная помада. Я замечаю, что на его лице нет ее следов. ─ Я направлялась в ванную комнату. Он заманивал меня в свой проект, ─ сказала она, подмигивая ему, ее взгляд направляется прямо на его промежность. ─ Я бы сказала он центр команды.