Элис Торнтон - Доверяя только сердцу

Марте было тридцать с небольшим, однако с ранней юности она вела себя как настоящая старая дева.

– Думаю, что да, – рассеянно ответила Анжелика. Накануне вечером она заснула, как только забралась в кровать, и у нее не было времени как следует обдумать свой разговор с Бенуа. Ей так мало о нем известно, а ведь очень хочется быть уверенной в том, что она поступает правильно, доверяя этому контрабандисту жизнь Гарри.

Марта пренебрежительно фыркнула.

– Мерзкое, сырое, холодное, неприветливое место, – кислым тоном произнесла она. – Я вообще не понимаю, что мы тут делаем.

Собственно говоря, в этом она была совершенно права. Анжелика думала, что не стоит посвящать горничную во все подробности своей поездки. Она просто сказала Марте, что Бенуа Фолкнер – старый знакомый эрла, который, возможно, сумеет помочь Гарри.

– Я приехала сюда для того, чтобы передать письмо от отца, – спокойно ответила Анжелика Марте.

– Все равно ничего хорошего из этого не выйдет, – сурово отозвалась та. – Это просто разбойничье гнездо, а не дом. Приходят, уходят, и так всю ночь. А от слуг и словечка не добьешься… Помяните мое слово, миледи, сэр Уильям был прав, когда говорил эрлу, что в Суссексе сплошь одни притоны да…

– Ты это о чем? – торопливо прервала ее Анжелика. – Кто приходит и уходит всю ночь?

– Не то чтобы мне нравилось осуждать незнакомых мне людей… – загадочно произнесла Марта. Ее глаза пристально следили за отражением Анжелики в зеркале. Скорее всего, хозяйка не все ей рассказала, однако Марта была вполне в состоянии делать самостоятельные выводы…

Анжелика с подозрением посмотрела на горничную.

– Что тебе удалось узнать? – нетерпеливо потребовала она.

– Они разместили меня в крошечной каморке в мансарде, окна которой выходят на задний двор усадьбы, – ответила та, недовольно поджав губы. – Ветер там так и задувает во все щели – просто ужас какой-то! Ну, вот я и встала посмотреть, нельзя ли притворить дверь или окно поплотнее. Тут-то я и услышала голоса. Посреди ночи кто-то крадучись подъехал к дому. Огня не зажигали, только разговаривали, причем довольно долго.

А потом вышел сам хозяин. Я увидела его и услышала, как выводят лошадь. Можете быть спокойны, миледи, после этого я и глаз не сомкнула. Решила подождать и узнать, когда он вернется. Он и вернулся – часа через два или три, и уже один-одинешенек. Вот я и говорю: разве в почтенном доме творятся по ночам такие непонятные вещи?..

– Возможно, всему этому есть вполне невинное и разумное объяснение, – медленно проговорила Анжелика, не в силах сразу сообразить, хорошо это или плохо – услышать подобное о человеке, которому она готова поручить спасение брата?

– Ну конечно – в таком случае можете считать меня китаянкой, – презрительно ответила горничная. – Если все это, как говорит ваша милость, дело совсем обычное и невинное, тогда почему сегодня утром, когда я на кухне упомянула, что слышала голоса посетителей прошлой ночью, все уставились на меня так, будто я спятила? «Ах, нет-нет! – оборвала меня кухарка. – Должно быть, это просто ветер шумел, мисс Фэрли, вот вы и подумали Бог знает что. Видать, вы привыкли к жизни в городе, а у нас тут звуки совсем другие. Никто к нам вчера не приезжал…»

– Понятно… – протянула Анжелика. – Да, я согласна: все это действительно звучит очень подозрительно.

– Так ведь и я вам о том же толкую! – торжествуя, воскликнула Марта.

– Однако, если то, что ты заподозрила, действительно правда, может быть, все не так уж и плохо…

– Что?

– Только подумай, Марта! – Анжелика круто повернулась в кресле лицом к горничной и торопливо схватила Марту за руки. – Ведь побег Гарри не удался именно потому, что он не смог найти ни лодку, ни корабль, готовый переправить его через Ла-Манш. А кто сумеет помочь ему лучше, чем контрабандист?

Несколько секунд Марта смотрела на свою хозяйку, а затем коротко кивнула, словно услышанное отнюдь не было для нее новостью.

– Я догадывалась, что затевается нечто вроде того, – вздохнув, проговорила она. – Но как вы можете быть уверены в том, что они не возьмут ваше золото и не сдадут юного лорда Леннарда прямехонько в руки французам, чтобы получить вдвое больше за такую сделку?

– Я не знаю… пока, – ответила Анжелика. – Однако, возможно, лучшего шанса у Гарри никогда не будет. Мне следует сделать все, что в моих силах. Ради папы…

Марта плотнее сжала губы, безмолвно соглашаясь с доводами Анжелики, хотя не очень-то они ей пришлись по вкусу. Ведь горничная лучше, чем кто-либо другой, знала, как тяжела была жизнь ее хозяйки в последние полтора года. До сих пор никому не удавалось достучаться до сердца эрла, ожесточившегося и впавшего после несчастного случая в мрачную брюзгливость. Насмешливо отвергая любую попытку помочь ему, лорд Эллевуд затворился в своем лондонском доме и отказывался принимать старинных друзей.

Вот уже много месяцев Анжелика занята лишь тем, что целыми днями читает отцу или же старается уговорить его вернуться к прежней жизни, – однако все напрасно. Если возвращение юного лорда Леннарда хоть как-то может исправить положение дел, Марта, как и ее хозяйка, готова была сделать все возможное, чтобы ускорить его освобождение.

– Ладно, миледи, – сказала Марта. – Приказывайте, что я должна делать.

– Сейчас, я думаю, тебе нужно держать ушки на макушке и все замечать, – грустно улыбнувшись, ответила ей Анжелика. – Пока что тебе удалось узнать куда больше, чем мне.

Марта снова неодобрительно фыркнула.

– Только потому, миледи, что меня разместили в мансарде, комнатушке, где рамы перекосились и прогнили, а окна не закрываются, – едко проговорила она.

Было уже довольно поздно, когда Анжелика готова была наконец спуститься к завтраку. Сегодня она надела темно-розовое платье, прекрасно подходящее для путешествия, и накинула на плечи шаль, чтобы уберечься от грозящих простудой сквозняков.

Несмотря на то, что сердце девушки по-прежнему терзали нерешительность и смутное беспокойство, выглядела она намного лучше, нежели накануне вечером. На щеках ее играл яркий румянец, а голубые глаза возбужденно блестели. Двигалась Анжелика с присущей ей всегда быстротой и живостью. Пересуды Марты скорее заинтриговали, чем встревожили ее, и сейчас впервые за множество бесконечно долгих месяцев она имела возможность подумать о чем-то ином, а не о тоскливых проблемах, связанных с состоянием здоровья лорда Эллевуда.

Спустившись по лестнице, Анжелика оказалась в холле, куда выходили две двери. Она знала, что одна из этих дверей ведет в гостиную, и уже взялась за ручку, когда до нее донеслись голоса из соседней комнаты. Дверь была слегка приоткрыта, и девушка сразу же узнала голос Бенуа. Другой голос показался ей смутно знакомым, однако только после того, как Бенуа назвал своего собеседника по имени, Анжелика сообразила, что хозяин дома ведет разговор с сэром Уильямом Хопвудом.

Сердце Анжелики замерло в груди. В первую секунду ей подумалось, что отец, вероятно, прислал сэра Уильяма, чтобы силой отвезти ее домой, однако через некоторое время девушка была уже в состоянии рассуждать более здраво.

Ведь она выехала из дома только вчера – за это время вряд ли можно успеть связаться с сэром Уильямом. Кроме того, отец Анжелики настолько отгородился от окружающего мира, что едва ли даже в подобной ситуации он прибегнет к помощи старинного друга.

Затем ей пришло в голову, что, если сэр Уильям увидит ее в доме Бенуа, она окажется в крайне щекотливой ситуации. Будет довольно непросто придумать приемлемое объяснение ее пребыванию в доме совершенно незнакомого ей человека, и немудрено, если сэр Уильям не только удивится, но и тут же кое-что заподозрит. Анжелика готова была опрометью броситься по лестнице наверх, как вдруг по доносящимся из-за приоткрытой двери словам поняла, что предмет разговора представляет для нее немалый интерес.

– Мои люди уверены, что один из негодяев скрылся в этом направлении, – кипел сэр Уильям. – Кроме того, они так же твердо уверены и в том, что еще один пострадал, когда его сбросили с лошади, однако шел дождь, и мои увальни потеряли след. Ты ничего не слышал прошлой ночью, а, Фолкнер?

– К сожалению, абсолютно ничего, – холодно ответил ему Бенуа. – Ничего, кроме ветра, разумеется.

– Черт возьми! Хотелось бы мне тебе верить! – проворчал сэр Уильям.

– Уж не предполагаете ли вы, сэр, что я говорю неправду? – поинтересовался Бенуа, однако, судя по голосу, он отнюдь не почувствовал себя оскорбленным. Скорее, этот разговор казался ему забавным.