Максин Барри - Драгоценная паутина

Джастин уставился на Скотта.

– Ты серьезно?

– Вопрос заключается в том, – медленно проговорил Скотт, – серьезно ли настроен ты. Ты готов жениться на деньгах ради «Альционы»? Или эта жертва для тебя слишком велика?

– Нет, в данном случае никакая жертва не будет чрезмерной, – не задумываясь ответил Джастин и сам понял, как это верно. Он готов был на все, чтобы отвоевать «Альциону».

– Итак, – резюмировал Скотт, – ты женишься на деньгах. Потом тебе придется позаботиться, чтобы «Альциона» приносила еще большие деньги!..

– Вот об этом я и думаю. Если перейти на украшения для одежды, их можно начать делать уже с моими деньгами. Но самое драгоценное качество компании – ее репутация. А репутация такова, что наши вещи весьма ценятся в королевских кругах.

– Ну-ка поясни, – попросил Скотт.

– Ты когда-нибудь слышал о небезызвестной Софии Елене ди Маджори? Ее дед основал династию виноделов. Он делал хорошее и дешевое вино. За это его друзья виноторговцы исключили его из своего круга. Они постарели, обеднели, но сохранили достоинство. А клан Маджори ужасно разбогател. Отец дамочки, а потом ее муж хорошо потрудились…

– Удивительно, – сказал Скотт, – но какое это имеет отношение к делу?

– Да уж имеет, – заверил его Джастин. Решив оставить Оксфорд и заняться «Альционой», он очень тщательно исследовал ювелирный рынок. – План простой. Семейные украшения – дело трудоемкое и баснословно дорогое. Синьора богата и помешана на драгоценностях. Через три года ей исполняется сорок. Она хочет сделать себе подарок – ювелирный комплект… Это ее слова, не мои. По слухам, она готова выложить за него огромную сумму денег. Огромную!.. – тихо повторил Джастин. – Эта дама ищет сейчас подходящего ювелира.

– Ты хочешь, чтобы она выбрала «Альциону».

– Да, и это был бы хороший выбор: «Альциона» достаточно новая компания, чтобы соответствовать вкусу ди Маджори. В конце концов, ее деньги дед сделал так же, как моя прабабушка, основавшая «Альциону». Но вместе с тем компания достаточно старая, чтобы покрыться… патиной. Она ведь появляется с годами!.. Наши ювелиры – одни из лучших. К тому же, «Альциона» английская компания. – Он резко вытащил из кармана письмо матери и кинул его на стол. Когда Скотт уйдет, он сожжет это письмо, не распечатывая.

Скотт нахмурился.

– Я думал, быть британцем невыгодно. Разве итальянцы не… Ну-ка погоди минутку. – Голос Скотта внезапно окреп. – Эта ди Маджори итальянка? А в высших ювелирных кругах хорошо известно, что она намерена разместить заказ в какой-то компании?

– Да.

– Тогда наверняка Корральдо предложит свои услуги.

– Ты прав, – сказал Джастин, думая про дядю графа Энрико Корральдо.

– Да? – неуверенно повторил Скотт. – А не думаешь ли ты, что синьора София, или как там ее зовут, примет предложение Корральдо? Их компания старше «Альционы», итальянская и такая же известная.

– Я уверен, имя Корральдо в ее списке стоит первым номером. Но когда она составляла свой список, «Альциона» еще не вышла на арену…

Скотт ухмыльнулся.

– У тебя еще что-нибудь припрятано в рукаве?

Джастин покачал головой.

– А больше ничего не нужно. Да, итальянцы держатся друг за друга. Но они и недовольны друг другом. Ди Маджори забыла, я уж не говорю, не простила им историю с дедом, который вынужден был чувствовать себя отверженным в собственной стране. Именно так с ним держались не только братья по оружию, но и его соседи. Один из них, между прочим, был предком сегодняшнего главы семьи Корральдо.

– Ну что ж, возможно, ты прав, – сказал Скотт с некоторым сомнением.

Джастин улыбнулся.

– Ты забываешь, ювелирный бизнес не похож ни на какой другой. – Голос его внезапно смягчился. – «Альциона» создает мечты. Дарит очарование. Воплощает в жизнь фантазии. Подчеркивает статус власти. Ты думаешь, все зависит от прихоти этой итальянки? В определенном смысле, да. Но возможность того, что она разместит свой заказ у нас, реален, потому что «Альциона» – фирма с хорошей репутацией. Мы могли бы обойти в этом смысле таких, как «Ридекс». Эта новая американская фирма соперничает с могущественной «Тиффани», но несмотря ни на что, она слишком молода, чтобы предлагать себя ди Маджори.

– О'кей. Допустим, мы получим заказ. Что тогда?

Джастин засмеялся.

– Знаешь, что происходит, когда компания получает «королевскую печать» одобрения? Дамы стекаются толпами. У всех богатых людей едет крыша!.. Мы выполняем заказ Маджори, и очень скоро все загораются желанием иметь ювелирные изделия от «Альционы»! Хотя бы какую-нибудь пару сережек за несчастные пять тысяч фунтов!..

Скотт уловил волнение в голосе Джастина Сирамор-Форбса и поймал себя на том, что и сам впервые ощутил его.

– Ты действительно этим загорелся, да?

– Да. Довольно странно, но это именно так.

Джастин смотрел за окно, на лужайку. Конечно, он пожалеет, что не закончил Оксфорд. Но теперь он сам вступил в игру с жизнью и намерен победить.

– Значит, твой отец умер, а ты учишься быть свободным, – как бы рассуждая вслух, проговорил Скотт. – Это того стоило, Джастин? – тихо спросил он.

Джастин резко повернулся к Скотту, как будто тот прошелся раскаленной докрасна кочергой по его спине.

– Ты думаешь, я убил отца, Скотт? – внезапно очень спокойно ответил он вопросом на вопрос. Его голос звучал при этом так, словно его интересовало, пойдет ли завтра дождь.

Скотт Тейт улыбнулся.

– Я думаю, – сказал он спокойно, – что мне плевать, убил ты его или нет.

Длинный черный лимузин Риса Декстера остановился на частном аэродроме в пяти милях от Лос-Анджелеса. Его ожидал самолет компании «Декстер корпорейшн», чрезвычайно мощный и элегантный. Поднявшись в салон, Рис налил себе немного бурбона и много воды. Взглянув на часы, подсчитал время в полете. Он редко бывал в Италии, но сейчас просто горел желанием поскорее оказаться там.

Самолет взмыл в темнеющее небо. Рис, удобно устроившись в кресле, вынул досье Софии ди Маджори и принялся изучать. Интересная женщина! Это открытие вдруг заставило его вспомнить о самой интересной в мире женщине – леди Форбс. Он снова прокрутил в голове сцену в его офисе. Да, у юной леди были все основания забрать свои работы и оттолкнуть его!..

Как легко оказалось вызвать ее воображаемое присутствие – стоило закрыть глаза, и она возникла перед мысленным взором Риса. Разъяренная, осыпающая оскорблениями… но такая желанная. Рис сердито замотал головой и включил над собой свет. Он хотел хотя бы на время забыть леди Форбс, но чувствовал, что это было бы ошибкой…

А Рис Декстер не делал ошибок.

Венеция

Приземлившись в аэропорту Марко Поло, Флейм тут же отправилась на железнодорожную станцию, и, когда поезд остановился в Санта-Лючии, она уже была готова сразу начать знакомство с городом. Флейм решила первым делом прокатиться по каналу Гвидечча. Какой огромный выбор: популярные вапоретти, небольшие, но быстрые мотоскафи и, конечно, знаменитые гондолы. Она решила начать с самого живописного вапоретти. Эту поездку Флейм не забыть никогда: погружающаяся в воду Венеция – облупившиеся стены домов, крошащиеся камни, запах воды – и величие бесстыдно пышного города, словно парящего над всем этим. Стоило лодке повернуть, подчиняясь изгибу канала, как взору Флейм открывалось очередное белоснежное здание со сверкающими на солнце куполами, прекрасные фасады церквей в стиле барокко, творения Алессандро Треминьона…

Она уже приближалась к нужному ей месту, когда увидела красивую гондолу, скользнувшую мимо. Заметив темноволосую голову человека, фигура которого была наполовину скрыта белой занавеской гондолы, Флейм почувствовала, как ее сердце остановилось. Этого не может быть!.. Девушка покачала головой, сердясь на себя за игру собственного воображения. Откуда взяться в Венеции несносному Рису Декстеру? Этот мужчина становился опасным, он каждую ночь снился ей. Приказав себе не думать о нем, Флейм направилась к Палаццо д'Оро, то есть Золотому дворцу, в котором жила ее прабабушка.

Парадную дверь открыл мужчина средних лет, он слегка поклонился и обратился к ней по-итальянски:

– Синьорина Сирамор-Форбс? Меня зовут Марко, могу ли я взять ваши чемоданы?

Через минуту Флейм оказалась в маленьком внутреннем дворике под открытым небом. По каменным стенам вилась яркая зелень, создавая прохладу, из множества висящих округлых корзин свисали голубые, желтые, оранжевые, красные цветы. Но самым замечательным в этом дворике был фонтан. Обнаженная мраморная женщина держала в изящных руках кувшин, из которого лилась вода на ровную гладь искусственного озерца, поросшего водяными лилиями, а в глубине его сновали золотые рыбки.