Максин Барри - Драгоценная паутина

Джастин познакомил ее с коллекцией, скромно проявив собственные познания и позволив Софии блеснуть подготовкой к визиту.

Минут десять в полном молчании она осматривала один раздел.

– Это было модно на рубеже столетий, до 1914 года. Моя бабушка говорила, что тогда нравились веселые и в меру дорогие вещи.

София кивнула, но, не желая оставить за Джастином последнее слово, добавила:

– Контуры текучие, плавные, нежные краски. Я думаю, это влияние более позднего стиля.

Джастин улыбнулся, заглядывая в черные глаза Софии и присуждая ей победу в этой незначительной дуэли.

– Разумеется. Особенно мне нравится вот эта вещь. Она в стиле Рене Лалика. Он известен работами по стеклу, но был не чужд ювелирного искусства.

– А мне нравятся вот те…

Джастин кивнул и взял на заметку.

– Согласен. Я тоже люблю нежно-зеленый цвет. Особенно вот эту вещицу, сделанную в честь Эдуарда, принца Уэльского. Это его любимый камень.

София кивнула, и они пошли дальше. Джастин показывал ей потрясающие изделия разных стилей. Броши, с математической точностью изображавшие геометрические фигуры. Модерн, постмодерн, сюрреалистические и современные. София была более чем удовлетворена тончайшей работой, прелестными рисунками и чарующей атмосферой «Альционы». В списке претендентов на получение заказа она теперь поставит «Альциону» гораздо выше других…

– Мадам, я хотел бы показать вам цех. Но если только у вас есть время и вам действительно интересно посмотреть, как создаются… – Джастин, даже не закончив фразы, понял, что София уже на крючке.

– Правда? Это прямо здесь, в магазине?

Джастин не сомневался, что София не откажется от такой возможности.

Цех он намеренно оставил таким, как всегда. Правда, рабочие оделись поприличнее и сходили в парикмахерскую по случаю визита именитой гостьи. София, едва переступив порог, услышала визг дрели, почувствовала запах припоя, масла и… была потрясена. Никогда в жизни никто не позволял ей даже приблизиться к производству. Джастин повел ее прямо к Гюнтеру Воссу, который вырезал из рубина совершенной формы ромб. София наблюдала затаив дыхание. Потом они перешли к ученикам, усиленно трудившимся над медью и алюминием. Хотя работа напильником была не таким чарующим зрелищем, как огранка камня, Софии было интересно. А потом Сет, к которому они якобы случайно подошли, предложил Софии сделать своими руками простую подвеску.

София понятия не имела, что все это было заранее подготовлено. Она думала, что предложение Сета спонтанно. Покрытие эмалью – дело быстрое и не сложное, а результат потрясающий. София с успехом могла это сделать под наблюдением Сета.

Если синьора Карлино и была удивлена, увидев Софию сидящей в грязном цеху рядом со стариком, рука которого направляла нежную руку ее госпожи, то она этого не показала. София была поглощена работой, соединяя маленькие кусочки цветной эмали в подвеску, изображающую красивую белую лилию.

– Вот и все, миледи, – сказал Сет. Он говорил слегка картаво, по-дорсетски. Интонация была уважительной и в то же время грубоватой. – Я же говорил, что вы сумете. Разве я был не прав?

София кивнула, не в состоянии оторвать взгляда от подвески. Никогда раньше она не получала такого удовольствия. Как интересно: был простой овал из золота, а теперь это произведение искусства! Она сделала его сама!

– Замечательно. Вы такой прекрасный мастер, Сет!

– Так это вы сами сделали, миледи. Я просто помогал.

– Ну конечно. Правда, эту вещь еще предстоит доработать, – вмешался Джастин. – Эмаль погружается в слабую азотную кислоту на несколько минут для избавления от примесей. Поэтому когда вы ее наносили, она была влажной. Подвеску надо поместить в муфельную печь, где температура колеблется между 700 и 900 градусами по Цельсию. Эмаль высохнет и снова затвердеет.

– Я никогда не думала, что это может доставлять такое… удовольствие. Раньше я всегда проходила мимо эмалей… – София пожала плечами.

– Как мимо чего-то второсортного? – Джастин помог найти слово.

Она кивнула.

– Да, большинство людей так и думает. Но это неверно. Наносить эмаль труднее, чем обрабатывать драгоценный камень. И потом, существует много стилей; то, что вы сейчас делали, это один. Но есть другие, требующие более сложной техники.

София внимательно слушала, все еще пребывая в эйфории от собственного неожиданного успеха. Джастин наблюдал за ее жадным взглядом, следившим, как Сет готовит подвеску для муфельной печи.

– Как только высохнет, я буду иметь честь преподнести вам от имени «Альционы», если вы примете, конечно, эту подвеску как дар – в благодарность за ваше внимание к фирме и терпение. Может быть, вы оставите адрес нашему менеджеру?

София счастливо кивнула.

– Я буду премного благодарна, лорд Джастин.

Джастин улыбнулся. Конечно, София получит не эту висюльку, которую сделала сама. Кривую и плохо покрытую эмалью. Сет все переделает. Через неделю она получит прекрасную вещь и станет хвалиться своей работой.

Вскоре София уехала.

Она сияла.

Ну что, с ликованием подумал Джастин, она наша! Потом мрачно, но довольно улыбнулся. Все прошло, как он задумал.

Флейм, слегка расслабившись после бокала шампанского, весело поймала букет. Франческа бросила его через плечо, под смех и поздравления гостей и членов семьи. Девушка благоговейно поднесла букет к лицу и вдохнула его чудный аромат. Считается, что тот, кто поймает букет, пойдет следующим к венцу. Она быстро огляделась, пытаясь найти Риса.

Но он уже ушел.

Ночью Флейм очень плохо спала, потому что выпила лишнего, и наутро чувствовала себя неважно. За завтраком принесли письмо из Радклиффа. Флейм давно ожидала ответа на свое письмо, в котором сообщала об уходе из колледжа.

Кроме сожалений в письме была новость: Венди Гиббс нашли мертвой в ее комнате. Зная, что они были подругами, старшая преподавательница решила сообщить Флейм о трагедии. Судебное следствие, говорилось в письме, пришло к выводу, что причина смерти в передозировке кокаина.

Флейм заплакала, Мария и Джульетта взволнованно, наперебой стали утешать ее, но она была безутешна. Она, лучшая подруга Венди, не догадывалась ни о чем подобном! А теперь слишком поздно, ей уже ничем нельзя помочь…

Франческа и Оуэн вернулись после уик-энда в Риме совершенно счастливыми, как и положено молодоженам. Но как только Франческа вошла в гостиную, она поняла: что-то случилось. Мария радостно поцеловала дочь, но глаза ее были взволнованными.

– Мама, – сказала Франческа, глядя, как мать подошла к Оуэну и, к его удовольствию, поцеловала его так же тепло в щеку. – Мама, что случилось? Где Флейм? – резко спросила она.

– Она наверху, дорогая. У нее плохие новости.

Оуэн и Франческа мрачно выслушали рассказ Марии о смерти Венди. Она не добавила того, о чем подумали все. Венди, которая казалась такой нормальной, принимала наркотики, а как же Флейм?

Франческа глубоко вздохнула.

– Я пойду поговорю с ней. – Она повернулась, поймала взгляд Оуэна и протянула ему руку.

Он испытал облегчение. При первых же трудностях Франческа сразу обратилась к нему. Она сделала это так же естественно, как подсолнух поворачивается к солнцу.

Флейм стояла у окна и смотрела на город, который начинала любить.

– Флейм, дорогая, мама рассказала нам о Венди. Мне очень жаль.

Франческа быстро подошла к дочери, обняла и прижала ее к груди.

– Как ужасно, мама! Я не хотела тебе говорить, я собиралась подождать. В конце концов, у вас же медовый месяц!..

– Чепуха, – заговорил Оуэн слегка хриплым от волнения голосом. – Ничего не надо скрывать от нас.

Это прозвучало немного странно, но он чувствовал себя отчимом Флейм, а девочка испытывала такую боль… Он вспомнил, как обнимал Клер, когда они получили известие о смерти ее матери в пансионате Сан-Антонио.

Франческа посмотрела на мужа, ее глаза были полны любви и боли. Она благодарно улыбнулась. Флейм всхлипнула, судорожно перевела дыхание и заставила себя собраться. Она медленно отстранилась от матери. Что ж, худшее позади!..

Но это было не так. Совсем не так.

Позднее она заставила себя спуститься и поужинать вместе со всей семьей. Потом, возвратившись к себе, полезла в комод, желая поработать над эскизом, и увидела… пустое место! Папки не было. Ничего не понимая, Флейм в панике принялась вытаскивать ящики. Папка исчезла! Но… Ни Джульетта, ни бабушка не могли ее взять. Папку кто-то украл. Но кто? Никто посторонний во дворце не мог сделать этого. Только она сама, ее семья и… Рис. Который владел «Ридексом». Рис, которому понравились ее ранние работы и на которого они произвели впечатление. Рис, которому нужны новые интересные эскизы для успеха ювелирной компании. Рис…