Максин Барри - Драгоценная паутина

Рука Джастина медленно опускалась по спине партнерши. Дезире Девиль, с которой он сейчас танцевал, отыскал Скотт. Французская наследница больших земельных владений была свободна и достаточно привлекательна. За ней многие охотились. В этот момент она громко дышала ему в ухо, и он чувствовал, что она специально прижимается сосками к его груди. Он испытывал удовольствие и тревогу. Джастин давно снял пиджак, вечеринка становилась слишком жаркой, и не только из-за температуры в комнате. Высокие потолки в битком набитой людьми комнате создавали обманчивое впечатление пространства и воздуха.

Музыканты играли без устали, усилители были такие мощные, что никто ничего, кроме гитарного «там-там-там», не мог разобрать. Но Джастину было все равно. Свет стал постепенно гаснуть, и теперь они с партнершей уже раскачивались в полной темноте. Он не обращал внимания на пьяные смешки и визг обнимающихся парочек, как разнополых, так и однополых, и его не шокировали хриплые голоса и непристойные предложения друг другу тех, кто постоянно принимает наркотики. Он пребывал в блаженной прострации.

– Так вот что такое настоящая английская вечеринка! – крикнула ему в ухо Дезире. – Джастин кивнул, не пытаясь перекрыть громкие голоса. – А я думала, респектабельные, немноголюдные приемы, на которые меня водил отец, это и есть английский способ развлечения.

Джастин снова улыбнулся, сверкнув в темноте крепкими белыми зубами. Он знал, Дезире напилась, да и он тоже был навеселе. Теперь можно было попытаться реализовать план Скотта. Этот парень был одержим идеей женить его на деньгах. Причем как можно скорее. Джастин понимал, Скотт прав, и потому держал в объятиях французскую потаскуху, позволяя ей тереться об него как кошке при течке. Теперь, когда Франческа вышла замуж за своего мультимиллионера, а ди Маджори в многословном письме дала понять, как близко «Альциона» к получению заказа, ему необходимо укрепить свои позиции. И побыстрее. А письмо, которое он вчера получил от матери, его просто ошеломило. Она со своим драгоценным муженьком собралась навестить его в следующий уик-энд. Ну что он мог поделать? Ничегошеньки. Он очень боялся. Боялся того, что его броня безразличия будет разрезана как лазером.

Вздохнув, Джастин схватил Дезире за ягодицы. Она не выберет его в мужья до тех пор, пока не проверит в постели. В общем-то он не мог осуждать ее за это. Но он испытывал и какое-то унизительное чувство от этой мысли. Секс прекрасен, когда люди им занимаются ради удовольствия, но секс ради выгоды, ради обеспечения своего будущего… Быстро схватив бокал шампанского с подноса, который проплывал рядом в руках официанта, Джастин сделал большой глоток. Он чувствовал себя ужасно. Казалось, все рушится…

– Хм… Как хо-ро-шо, – пьяно растягивая слова, пробормотала Дезире, все глубже утыкаясь носом в шею Джастина.

Он поморщился, почувствовав запах ее лака. Она была маленькая, с шапочкой темных волос, стриженных в геометрическом стиле сэссун. Стройная, в шелковом обтягивающем и почти прозрачном платье.

Дезире снова вздохнула и скользнула руками по его бедрам, притягивая к себе как можно ближе. Она явственно почувствовала его возбужденное состояние и хихикнула. Джастин снова поморщился. Флик никогда бы не хихикала. Флик! Дезира ощутила дрожь, пробежавшую по телу партнера, и улыбнулась. У нее был большой жадный рот, привыкший получать все, что она хочет. Графа Равенскрофта она возжелала с того момента, как его друг Скотт, или как там его зовут, познакомил их.

– Да, все хорошо, дорогой, – мурлыкала она в ухо, отвлекая Джастина от его отчаянно грустных мыслей.

Она уже тащила его сквозь толпу, хихикая и пробиваясь к той части дома, где темнела пустая оранжерея…

Он почувствовал ее пальцы на пряжке ремня и встал как вкопанный, глубоко дыша. Опытной рукой Дезира расстегнула молнию и стащила с него трусы. Он ахнул, когда маленький влажный горячий язык стал лизать его член, и чуть не закричал. Чуть.

Джастин стиснул зубы, когда Дезире схватила его за голени, желая удержать, если он вдруг задумает ретироваться. Она слишком долго ждала этого момента, много часов, чтобы позволить «чопорному английскому лорду» лишить ее удовольствия.

Джастин знал, что никто его не услышит, если он станет кричать во все горло, но он крепко стиснул зубы, когда Дезире принялась лизать его возбужденную плоть снизу вверх, как ребенок леденец. Пот выступил на лбу Джастина, когда его член оказался у нее во рту. Какой большой, с жадностью думала Дезире, работая языком. Джастина начало трясти, кульминация приближалась, он беспомощно положил руки ей на голову, теперь уже на случай, если она вздумает отстраниться. Он понимал, если она это сделает, а она, очевидно, может все, то он не сумеет удержаться и станет умолять ее…

Дезире почувствовала состояние Джастина и возликовала. Чувствуя давление его рук на голову, она догадалась, что ей не продлить сладкую муку, которой она так любила подвергать мужчин. Было в этом что-то очень эротичное – заставлять их умолять. Но Дезире провела руками по его длинным мускулистым ногам и вонзила ногти ему в ягодицы – как страстный вопль… Еще мгновение – и она выпила все до капли, а потом отпустила его, облизываясь. Извиваясь, как змея, она поднялась по его телу и поцеловала в задыхающийся рот.

– Тебе понравилось, дорогой? – выдохнула она ему в ухо.

Джастин резко открыл глаза.

– Да, понравилось, – признался он, ощутив вдруг приступ отвращения. – А как тебе понравится вот это? – бесстрастно спросил он и легко оторвал ее от земли.

Она прижалась спиной к холодной стеклянной стене и обвила ногами его за талию. На ней не было нижнего белья, и она сразу раскрылась навстречу Джастину. Не колеблясь, одним ударом, он вошел в нее, оскалившись, как дикарь. Равенскрофту нужен наследник, будущий хозяин имения. Джастин закрыл глаза, не желая видеть ее искаженное гримасой лицо.

Дезире хрипела, впиваясь ногтями в плечи Джастина, ее трясло. Какой страстный этот внешне холодный светловолосый английский аристократ! Кто бы мог подумать? Дезире застонала, когда он чуть отстранил ее, а потом снова одним ударом вошел. Она заерзала, почувствовав, как внутри у нее все сжалось.

– О да, да, – бормотала она.

Голос ее стал визгливым. Она шептала нечто невообразимое, какие-то странные комбинации французских и английских ругательств и заклинаний. Джастин, который не мог произнести ни слова, ошеломленный этим, подумал: неужели она будет его женой? Нет, он этого не вынесет. Контролируя себя, он довел ее до оргазма один раз, другой, и ему уже казалось, что ощущения в чреслах отзываются ударами в голове. Дезире готова была лишиться сознания, когда Джастин наконец облегчился в нее. Его тело охватила привычная слабость, возникающая после акта.

Когда он отпустил ее, Дезире медленно сползла по стене, устало подумав, что бы сказали ее утонченные парижские друзья, увидев ее сейчас? После того, как ее до смерти залюбил англичанин?! Ведь французы считают англичан слабаками. Представив себе, какой у нее ужасный вид с задранным до пупа платьем, спутавшимися волосами и обнаженной грудью, она расхохоталась. Ох, ну до чего же она сейчас смешная!

Джастин открыл глаза и уставился на нее. Несколько секунд он вообще не мог поверить: она смеется над ним! Он почувствовал страшное отчаяние, разочарование, и от тоски, навалившейся на него, ему хотелось закричать. Потом ярость испарилась, ее сменило ощущение пугающей пустоты, полной и абсолютной. Он устало натянул трусы, застегнул брюки.

– Извини… – Джастин никак не мог вспомнить ее имя. – …Дезире, я виноват.

Потом, даже не пытаясь помочь ей привести себя в порядок, он повернулся и ушел. Скотт и Равенскрофт могут отправляться ко всем чертям! Сам он уже был там.

Дезире, хохоча, провожала его взглядом.

Флейм наслаждалась Лондоном. Ей казалось, что остановившись у тети Эрии и ее мужа Джеффри, она вернется в детство. Но ничего не вышло. С ней обращались как со взрослой, и в этом была своя прелесть.

Вопреки всем ожиданиям Франчески ее старшая сестра Эриа вышла замуж за англичанина вскоре после того, как Франческа обвенчалась с Малколмом. Сейчас Эрии и Джеффри за шестьдесят, они счастливо прожили двадцать лет вместе. Они обитали в том же зеленом пригороде, где Джеффри родился и жил с матерью. Она умерла в весьма преклонном возрасте – в девяносто три года.

Флейм прилетела в Англию через неделю после свадьбы матери. Она не хотела оставаться в Венеции после того, как обнаружила пропажу своей папки. Ее станут спрашивать о работе, а что ей говорить? Она никому не сказала о происшедшем, не желая ставить под угрозу счастье матери. Оуэну пришлось бы разбираться с Рисом, а Флейм не хотела стать причиной ссоры отца с сыном. Она сама с ним выяснит отношения.