Максин Барри - Драгоценная паутина

– Очень рад, что тебе понравилось, – весело отозвался Джастин.

– Может, нам устроить вечеринку и отметить заказ? – словно рассуждая вслух, спросила Флейм. – Мы бы пригласили всех сотрудников «Альционы». И даже прессу.

– Хорошая мысль, – поддержала Франческа.

Но Джастин прервал ее:

– Это не принято в Англии.

Все умолкли, и тогда вдруг Флейм, смутившись и разозлившись, с вызовом заявила:

– Джастин, старые привычки уже в прошлом! Нужна реклама, паблисити, нам необходимо афишировать наш успех. Покупатели должны знать о нашем существовании!

– Когда ты торгуешь газировкой, очень может быть, – ехидно заметил Джастин. – Но у «Альционы» свой имидж, не позволяющий ничего подобного. Все кому надо уже знают о нашем контракте. А афишировать такую новость с помощью вечеринки, значит вызвать только злобу. Мама, ты ведь когда-то жила здесь. Попытайся ей объяснить!

Франческа, сбитая с толку, перевела взгляд с сына на дочь. Она понимала обе точки зрения. Но впервые Джастин о чем-то попросил ее, могла ли она отказать ему?

– Джастин прав, Флейм. Почему бы нам не организовать праздник по окончании работы? Я уверена, София с удовольствием наденет самые лучшие вещи, чтобы показать всем. Тогда мы сможем пригласить прессу, составим заранее список гостей… Устроим прием в Лондоне в одном из больших отелей! Что скажешь, дорогая?

Флейм, увидев мольбу в глазах матери, согласилась.

– Конечно. Можно сделать и так. Я беру это на себя. Согласен, Джастин?

Она посмотрела ему в глаза, желая удостовериться, что хоть таким образом, но ей все же удалось настоять на своем.

Джастин улыбнулся и сказал:

– Ну конечно, это будет исключительно твоя вечеринка!

На секунду Флейм похолодела, а Джастин спокойно подал Оуэну стакан с лимонадом. Позднее, гораздо позднее Флейм вспомнит эти слова…

Даже в тени было больше сорока градусов, а Рис напился. Никого из рабочих под землей не оказалось, слава Богу, и на шахте все пришло в норму. Рис сидел в таверне Кулаборры, забытой Богом дыры в глубине Австралии, и время от времени вытирал рукой вспотевший лоб. Бурбон, конечно, нельзя пить в такую жару, но ему плевать. Сегодня ему на все плевать! На нее тоже. На Флейм! Почему она не позвонила ему? Почему ее никогда нет, когда он звонит? А она так нужна ему. Он чувствовал, как его тянет к ней даже сейчас, когда она так бесконечно далеко от него. Ночью нагло влезает в его сны! Днем мешает сосредоточиться!..

После случая на шахте ему казалось, что его пропустили через мясорубку. Рис беспокоился о Флейм, чувствовал себя виноватым в том, что оставил ее. Он еще раз мрачно приложился к бутылке. Когда он работает до изнеможения, он себя лучше чувствует. Но теперь он понял: только ее поцелуи, теплое, удивительное тело и нежный голос способны привести его в нормальное состояние. Больше ничего!

Черт бы ее побрал! Почему она не звонит?

Оуэн сбросил скорость, увидев впереди трактор и удивляясь себе, почему он не испытывает желания обогнать эту громадину. Он усмехнулся: да, в Англии он расстался с агрессивной американской манерой вождения. Его «мерседес» тихонько мурлыкал, следуя за неспешным трактором. Оуэн поймал себя на том, что и сам напевает какую-то мелодию, он даже улыбнулся черно-белой собаке, смотревшей на него из кабины трактора.

Наконец трактор свернул на грязный проселок, и Оуэн прибавил скорость, идя на надежных сорока милях в час по извилистой дороге. Он отправился купить Франческе подарок на день рождения, что-нибудь оригинальное, что доставит ей удовольствие. Жена и падчерица остались дома, горячо обсуждая рисунки для Софии ди Маджори. Оуэн улыбнулся, ощущая в душе гармонию и радость…

Он увидел указатели, предупреждавшие о крутом повороте и плавно нажал на педаль тормоза. К его удивлению, однако, машина летела, никак не реагируя на эту попытку снизить скорость. Внезапно его охватил страх, он надавил сильнее, но педаль хлопала под ногой. Поворот быстро приближался. Оуэн переключил передачу на пониженную, но мотор лишь сердито зарычал. Он потянулся и выключил зажигание. Наступила жуткая тишина. Неожиданно на Оуэна снизошло странное спокойствие. Оценив ситуацию, он понял, что ему никогда не вписаться в поворот.

И не вписался…

Оуэн почувствовал, как ремень безопасности впился в грудь, когда машина ударилась о заграждение и свалилась в кювет, прежде чем перевернуться и встать на крышу. Мир Оуэна тоже перевернулся. Раздался скрежет металла, зеленый огонь полыхнул перед глазами. И все исчезло.

В душистом сентябрьском воздухе четыре колеса «мерседеса» медленно покрутились и замерли.

Самолет Риса приземлился в аэропорту Кидлингтона, ближайшем, где Флейм смогла найти достаточно длинную взлетно-посадочную полосу, позволяющую принять самолет Декстера.

Была полночь, когда Билл постучал к нему в дверь и сказал, что его срочно просят к телефону в пабе. Наконец-то она позвонила! Но нежный голос Флейм поверг Риса в состояние безумной тревоги. Даже теперь, несколько часов спустя, он точно помнил ее слова:

– Рис, слава Богу, наконец я дозвонилась до тебя. Я так долго ищу тебя… Рис, Оуэн…

– Отец? – Рис похолодел, его бросило в дрожь в жарком пабе.

– Что, сердце?

– Нет, Рис. Он… разбил машину.

– А он сам? Он жив?

– Да, его отвезли в больницу.

Сейчас, несмотря на ужасное беспокойство за отца, Рис все же ощущал какой-то прилив сил, оттого что она обязательно встретит его самолет.

Флейм действительно встретила его. Становилось темно, моросил дождик. Он смотрел, как она стремительно приближается к нему – в легком черном плаще, с огненно-рыжими волосами, развевающимися на ветру, и сердце его сжалось от любви. Когда она наконец подошла, он обнял ее, крепко прижал к себе, наслаждаясь теплом ее тела, ароматом волос и легким дыханием.

– Рис, я так рада, что ты дома, – прошептала она.

Он слегка отстранился от нее, и она увидела темные от усталости глаза. Его лицо, обычно спокойное, загорелое, было бледным от волнения.

– Как он?

– Держится. Пойдем в машину. До больницы отсюда минут двадцать езды.

Рис кивнул. Его мысли полностью переключились на отца. Они шли с Флейм, взявшись за руки, а когда пришлось отпустить его руку, Флейм вдруг ощутила какую-то странную пустоту.

Джастин работал в «Альционе», когда узнал об аварии. Франческа позвонила из больницы.

– Джастин, Оуэн…

Ее отчаянный голос заставил его крепче стиснуть телефонную трубку. Он смертельно побледнел, а трубка едва не треснула.

– О, Джастин. Его машина разбилась. Я больше ничего не знаю. Но все ужасно, Джастин. Я позвоню тебе позднее, хорошо?

Сердце Джастина дрогнуло.

– Да, мама, – сказал он и положил трубку.

Секунду он смотрел на стену, мысли путались. Несчастный случай не обязательно связан с тормозными колодками. А может, он не умрет? Джастин ведь не хотел его смерти?! Пускай бы сломал ногу… Но Франческа говорила так, что… Ужасно! Джастину вдруг стало нехорошо. Животный страх сдавил горло, в желудке творилось что-то невообразимое. Он кинулся в туалет, вбежал в кабинку, и, как только упал на колени, его тут же вырвало. Несколько минут его трясло. Позывы были похожи на рыдания. Грудь и горло болели, но рвота не прекращалась. Он уже даже не обращал внимание на дрожь, впившись руками в унитаз… Это нечестно! Он не этого хотел! А что, если?..

Вдруг дрожь прекратилась, он замер, словно окаменев. А если все раскроется? Образ темного, лишенного воздуха, мертвого подвала Равенскрофта всплыл в памяти Джастина. Он как будто снова оказался там… Ему десять лет. Для компании нет даже крыс. Только длинные ряды пыльных винных бутылок. Дверь грохнула и закрылась…

Внезапно Джастин услышал свой крик… Он застонал, с трудом поднялся на ноги, спустил воду и, перегнувшись пополам и держась за живот от боли, пошел к раковине. Джастин пустил холодную воду, ополоснул лицо, стараясь как можно лучше прополоскать рот. Наконец вытер лицо и руки и вышел из туалета.

Домой он ехал очень медленно.

Войдя в библиотеку, налил себе большую рюмку коньяка и отнес телефон к любимому креслу. Набрал номер.

Наконец на другом конце провода раздался голос.

– Офис Лейси.

– Добрый день. Позовите Эрин, пожалуйста.

– Минуту.

Ожидая, Джастин посмотрел в окно. Шел дождь. Хорошо. Для поздней картошки нужен дождь. Он услышал, как его пальцы барабанят по подлокотнику кресла и удивленно посмотрел на них. Глубоко вздохнув, услышал женский голос. Он взглянул на дверь. Но там никого не было. Тогда он внутренне собрался и…