Максин Барри - Драгоценная паутина

– Не отходите! – крикнул Майк.

Флейм увидела, как Рис снял металлический шлем и подставил под шланг. Полилась вода. Она все поняла. Сама Флейм ни на секунду не задумывалась о воде. Когда шлем наполнился, Рис дернул за шланг, и вода перестала литься.

Рис молча протянул ей шлем, она осторожно отнесла драгоценную влагу к двум камням, лежавшим рядом, и аккуратно поставила между ними шлем, не пролив ни капли.

– Как там дела, Майк? – крикнул Рис.

Флейм быстро вернулась, чтобы послушать.

– Неплохо, босс. Я думаю, мы достанем вас часов через десять!..

Рис кивнул и крикнул:

– О'кей, а какую технику собираетесь использовать?

Флейм слушала разговор, и надежда возвращалась к ней. Все будет в порядке. Они останутся живы. Оба!

Майк Фарауэй отошел, поскольку Рис Декстер сказал все, что ему надо было узнать. Они должны быть очень осторожны. Черт побери, очень осторожны!

Спасатели тут же окружили его. Майк изложил им ситуацию, и все они еще больше озаботились, узнав, что в шахте оказалась женщина. Головы за это полетят, уж это точно, но сейчас не до того, есть дела поважнее!

Майк вернулся в контору вместе с тремя самыми лучшими рабочими. Они составили план вызволения Риса и Флейм. Но прежде ему надо было сделать еще одно дело. Он устало поднял трубку, глядя в личную телефонную книжку Риса Декстера, и стал набирать номер.

Дворецкий снял трубку и через несколько секунд уже бежал к Джульетте, которая сидела в главном салоне и играла в бридж с Оуэном и Франческой. Она оставила карточную игру, извинившись, и взяла трубку… Слушала она молча и, только когда Майк Фарауэй сказал, что Флейм в заваленной шахте, коротко сказала:

– Мы будем там, как только сможем. Продолжайте операцию по спасению!

Майк Фарауэй, находившийся в тысячах миль, улыбнулся ее тону и словам. Он уверил ее, что они так и поступят, поглядел на ожидавших мужчин и. сказал:

– Начинаем.

Ему ничего не пришлось объяснять дополнительно, потому что все знали степень риска. Если свод шахты не выдержит, они все будут погребены…

Фрэнк Йенсен внимательно смотрел, как Джастин кладет трубку… Они ужинали, когда Чамберлен принес телефон, извинившись за то, что побеспокоил, но, сказал он, звонок срочный. С того момента, как Джастин резко бросил: «Да», Фрэнк почувствовал какую-то странную тревогу. Внимательно наблюдая за лицом пациента, Фрэнк увидел странную гамму эмоций на его лице: удивление, радость, потом гнев, волнение и наконец почти веселье. Положив трубку, Джастин холодно улыбнулся… Какой трудный случай, этот Джастин Сирамор-Форбс! Он и жертва, и потенциальный преступник, подумал Фрэнк. Пациент и опасный противник.

Мысли Джастина разбежались!.. Рис и Флейм завалены землей в шахте. Слишком хорошо, чтобы в это поверить! Два главных врага могут умереть, и ему даже не придется пошевелить пальцем, чтобы получить то, чего он так страстно жаждет!

– Это мама, – сказал он спокойно. – На одной из шахт Риса обвал. – Джастин продолжил свою вечернюю трапезу, будто ничего не случилось, но Фрэнка было трудно обмануть.

– Кто-то пострадал?

Джастин пожал плечами.

– Рис и Флейм оказались в ловушке. Но их попытаются откопать.

Джастин положил себе картофеля и стал есть с явным удовольствием.

Фрэнк наблюдал за ним.

– Ты ждешь, что я назову тебя бессердечным? Буду возмущаться твоим равнодушием? – Фрэнк тоже взял вилку и стал есть. Сейчас он ничего не мог сделать для друга, разве что молиться за него. Но человек, сидящий напротив, единственный, которому он может и должен помочь! – Извини, – сказал Фрэнк, потянувшись к бокалу с вином. – Извини, но я ни того, ни другого делать не стану. За твоим лицом было интересно наблюдать, когда ты говорил по телефону, – продолжал он, заметив, как молодой человек насторожился. – Очень, правда! Не можешь ли ты объяснить мне, почему этот несчастный случай радует тебя?

Джастин даже не взглянул на Фрэнка, пытаясь справиться с паникой, которую в последнее время способен был вызвать у него только Фрэнк Йенсен. Джастину так захотелось излить ему душу, что он почти физически ощутил боль. Но делать этого нельзя – Фрэнк не должен знать о Феликсе Барстоу, о поддельных камнях. Ведь если Флейм и Рис умрут, умрет и его план! Джастин хитрый и дальновидный! Он просто заплатит Барстоу, аннулирует договор, и все блага от контракта достанутся ему.

Потом все же глаза Джастина помимо его воли обратились к Фрэнку Йенсену, смотревшему на него по-прежнему терпеливо и с сочувствием. Джастин горестно подумал: ну кого он пытается обмануть?!

Флейм почувствовала, что камни расползаются под ногами, и вскинула руки в отчаянной попытке удержаться. Раздался предупреждающий окрик Риса, его сильные руки подхватили ее, и она снова ощутила себя в безопасности. Флейм оглянулась, но в тусклом свете мало что могла рассмотреть.

– Зачем… мы это делаем? – с трудом проговорила она.

Это восхождение в полной темноте лишило ее сил. Пот струился по шее и между лопаток. Рис посмотрел вниз и поднял лампу над головой, отыскивая место, куда можно ступить.

– Если они начали бы нас выкапывать оттуда, – он указал на место, которое они только что оставили, – снова посыпались бы камни.

Флейм прикусила губу.

– Значит, здесь безопаснее?

– Думаю, да.

Флейм посмотрела на Риса, грязного сердитого… мужчину! Она вдруг ощутила, что в ней проснулась женщина, любящая женщина! Темная голова Риса лишь на один или два дюйма не доставала до свода шахты, и у Флейм возникла мысль, от которой ее даже замутило…

– Рис, а вдруг, когда они начнут нас откапывать, снова будет обвал и мы останемся здесь замурованные навсегда?!

Рис кивнул.

– Все возможно… – Он внимательно посмотрел себе под ноги, прислушиваясь к угрожающему грохоту камней. – Давай-ка шагай, чем дольше мы будем стоять и дрожать от страха, тем хуже для нас! Попытайся ступать точно по моим следам. – Он повернулся к ней, голос его был серьезным, а взгляд ласковым. – И помни…

Она вскинула голову и настороженно посмотрела на него.

– Что, Рис? Помнить, что ты меня любишь? – спросила она. – Я знаю, я тоже тебя люблю.

Рис наклонился к ней и тихонько провел большим пальцем ей по носу.

– Ну и хорошо! Только я хочу сказать, если ты упадешь, помни, что я впереди, попытайся не проткнуть меня своими локтями, когда мы будем падать.

Флейм сначала не поняла, что это шутка, но увидела, что он смеется, и прорычала:

– Ах ты… Ты ужасный тип! – И тоже засмеялась.

В темной пещере эхо повторяло его глубокий баритональный смех и ее легкий, искристый…

– Пошли! – Рис крепко взял ее за руку. Они вместе начали спускаться вниз по каменной насыпи.

Иногда Рис скользил и тут же отпускал ее руку, чтобы, падая, не потащить за собой, а когда она спотыкалась, он сжимал ее руку крепче, не позволяя упасть. Когда наконец они добрались до цели, Флейм тяжело дышала. Рис стал искать подходящее место, чтобы чуточку отдохнуть, и нашел поворот туннеля, где в случае обвала они будут в большей безопасности. Он полагал, что света лампочки им хватит на двенадцать часов, правда, шесть уже прошли…

Флейм села на землю рядом с ним как уставший ребенок.

– Сколько нам еще ждать? – тихо спросила она, вытирая рукой вспотевший лоб.

Совершенно некстати Флейм вдруг подумала: на кого она сейчас похожа? Грязные волосы, грязное лицо и порванный рабочий комбинезон!..

– Наверное, долго.

– Долго? – спросила она, стараясь сдержать ужас.

Она подползла к нему и положила голову на грудь. Рис судорожно глотнул воздух. Ее близость лишала его разума. Даже прикосновение ее пальцев к его щеке заставляло кровь ускорять свой бег. Он надеялся, что в тусклом свете лампочки она не заметит, как вздыбились его джинсы.

– Боже, как жарко, – пробормотала Флейм и расстегнула комбинезон.

– Что ты делаешь? – завопил Рис, глядя, как холщовая тряпка падает на землю.

Она осталась в белой майке и коротких шортиках.

– Здесь слишком жарко. – Она откинула комбинезон ногой, подбоченясь, расставила ноги и осмотрела его сверху донизу. – А тебе?.. Эти джинсы тебе не очень жмут? У тебя ведь может нарушиться кровообращение! Или случится что-нибудь похуже, – добавила она, поблескивая глазами.

Рис хмыкнул.

– Распутница, я должен был догадаться, что твои жадные глазенки все заметят!