Трейси Вульфф - Драгоценная страсть

Он вновь прихватил губами ее сосок, сжав достаточно сильно, чтобы она снова вскрикнула. Он проделывал это снова и снова, безжалостно терзая нежную плоть губами и языком, чувствуя, как крохотная ягодка твердеет, и женщина начинает трепетать на грани оргазма. Она боролась, не желая сдаваться легко, но в глубине души просто не хотела, чтобы все быстро закончилось. Слишком уж долго она жила без Марка, его поцелуев и объятий.

Кажется, он понимал это, хотя у него и были другие планы. Он сжал другой сосок между большим и средним пальцами, продолжая нежить губами, лизать и покусывать тот, которым уже владел. Ее колени подкосились, она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. Оргазм был близок.

– Отпусти себя, Иза, – попросил Марк. – Я держу тебя, детка.

Его рот снова прильнул к ее груди, и она полностью потеряла ощущение реальности. Слабые стоны срывались с ее губ, пока она по спирали взлетала вверх, вверх, вверх!

– Да, малышка, – подбодрил Марк, сильнее сжимая сосок.

Она вскрикнула, впиваясь ногтями в его спину.

Ее тело было готово лететь, взрываться, выплескиваться через край. Вот так, да! С криком она взорвалась в экстазе, содрогаясь в сладких конвульсиях. Марк обнимал ее, ласкал руками и ртом, чтобы продлить удовольствие, пока она трепетала и лепетала что-то бессвязное. Когда Иза обмякла в истоме, Марк обнял ее и зашептал сладкие слова любви, обжигая дыханием кожу.

Она не понимала, что происходит. Как злой и жестокий человек может превратиться в нежного и заботливого любовника? Однако она не собиралась задумываться об этом сейчас. Ее тело пело, испытав сильнейший оргазм. Она чувствовала кожей биение сердца мужчины против своей кожи. Впервые за шесть лет, с тех пор, как Марк ее выгнал, она чувствовала себя живой.

Он ее выгнал, да. Выставил на улицу в том, что на ней было. Она навсегда запомнит это. Она запомнит…

Позже.

Теперь, нагая и уязвимая, удовлетворенная и расслабленная, она просто хотела обнять его и быть с ним. Давать и принимать ласку. Даже если может дать ему только тело. И даже если он может дать ей в ответ лишь тело. Такого удовольствия она не испытывала ни с кем и никогда.

Боже, как он скучал по ней!

По сладкому вкусу кожи, ощущению ее тела подле себя. По тому, как она всхлипывает и кричит, вздрагивая в конвульсиях оргазма. Когда они просто лежали рядом, отдыхая после неистовой гонки страсти, он все равно желал ее. Понимание этого пришло не так уж быстро и легко.

Марк подхватил Изу на руки.

– Где у тебя спальня?

Ее глаза были полны страсти. Он чувствовал, что умрет, если не войдет в нее немедленно, и, чтобы облегчить это тянущее иссушающее чувство, прильнул к ее губам. Иза ответила, как всегда, горячо. Сладкий огонь пролился по их жилам.

Он продолжал целовать ее, пересекая коридор. И потом на огромной кровати с сексуальным красным балдахином, поспешно раздеваясь донага. Лег рядом и принялся ласкать так, как желал все эти годы. Руками и телом, губами и языком, всем своим существом впитывая, лаская, дразня и смакуя каждый дюйм ее мягкой благоухающей кожи.

Иза застонала, вцепившись пальчиками в его густые волосы. Ее тело выгнулось под ним. Желание Марка было почти болезненным, он хотел войти в сладкую мякоть снова и снова, погрузиться в волшебные звуки и запахи страсти и дать ей столько удовольствия, сколько она сможет взять.

Прижавшись губами к ее шее, он до синяка всосал чувствительную кожу. Иза вздрогнула, выстанывая его имя, и впилась ноготками в его широкую спину. Короткая вспышка боли отпустила в нем последние тормоза страсти, и он перестал сдерживаться. Его губы и язык начали свой путь по ее телу – груди, животу, бедрам, лону, будто он хотел отыскать каждое изменение, произошедшее с ней за эти шесть лет. Налившаяся грудь, новые веснушки на нежном изгибе локтя, шрамики около пупка. Их не было, когда они последний раз занимались любовью.

Он провел по ним пальцами.

– Откуда это, Иза?

– Что? Где?

Ее голос был хриплым от страсти. «Страсти, которую она испытала со мной, – подумал Марк с мрачным удовлетворением. – А вовсе не с этим слащавым Гидеоном, который лапал ее на фуршете».

– Здесь.

Он снова провел пальцем по шрамам.

Ее пальцы скользнули по его груди, лаская его соски.

– Ничего особенного, аппендицит.

Марка несло по волнам наслаждения. Пальчики Изы сжимали и поглаживали, даже пощипывали, пока она ласкала горячими поцелуями его шею, плечи и грудь.

– Иза, – прорычал он, не в силах владеть собой.

Она медленно сползла вниз, ведя губами влажную дорожку по его животу вниз, осыпая жаркими поцелуями темную линию жестких волос. Достигнув цели, она взяла его в рот так глубоко, как только могла. Горячий язык массировал ствол, вылизывал нежнейшую кожу по всей длине. Он простонал проклятие, наслаждаясь восхитительными ощущениями. Она вобрала его еще глубже. Он почувствовал знакомую горячую тяжесть у основания позвоночника, наливающуюся, готовую взорваться, и отстранился со стоном.

– Что? – Она вскинула на него шальные глаза. Губы чуть припухли, она не желала отпускать его.

– Хочу быть внутри тебя, когда кончаю.

Он не знал, почему это имеет такое значение. Удовольствие оставалось удовольствием, но… Он хотел именно так. Впервые после долгой разлуки. Не обращая внимания на протестующий стон, он наклонился, достал из кармана брюк презерватив и вернулся к любимой женщине, осыпая ее поцелуями.

Проведя рукой между бедер, убедился, что Иза готова принять его. Влага наслаждения свидетельствовала о ее желании красноречивее всех слов в мире.

– Марк, пожалуйста, – выдохнула Изабелла, и ее рука скользнула вдоль его естества, чтобы направить в изнывающую от желания сочную глубину.

– Я здесь, детка.

Осыпая нежными поцелуями ее раскрасневшиеся щеки, он вошел в нее, будто вернулся домой после невыносимо долгого отсутствия. Иза застонала, выгибаясь под его тяжестью, обняла широкие плечи и обвила лодыжками сильные бедра. Это было прекрасное ощущение тепла, влаги, неги. Счастья.

Он входил в нее снова и снова, смакуя ее тело, как аромат прекраснейшей из роз, вознося обоих все ближе к восхитительной вершине наслаждения.

Она всхлипнула. Ее дивные темные глаза затуманились. Оргазм был совсем близко, близко настолько, что его ожидание превратилось в настоящую пытку. Марк хотел, чтобы она кончила первой. Хотел видеть ее лицо в сладкие секунды любовной истомы, чувствовать ее тело, ощущать сокращение влажных стеночек, судорожно сжимающих его член.

На его коже выступили капельки пота. Он выгнулся, продолжая мощные толчки и чувствуя, как растет напряжение. Иза застонала, будто умоляя его прийти на помощь. Но Марк медлил. Он не был готов отпустить ее. Слишком много времени прошло в разлуке, и теперь он стремился бесконечно продлить каждое мгновение страсти. Потому что знал: неизвестно, когда это произойдет снова.

Иза тоже не желала медлить. Обхватив Марка руками и ногами, чувствуя его всей кожей, она отдавалась ему без остатка, осыпая горячими поцелуями лицо, шею и приникла губами к метке страсти под ключицей, которую оставила совсем недавно. Это превысило меру его терпения. Желание вскипело, выплескиваясь через край. Марк скользнул рукой меж их сплетенных тел и коснулся бугорка ее наслаждения. Раз, другой…

И тогда она закричала его имя; ее мягкая сладость сжалась вокруг мужского естества, ритмично пульсируя и сочась. Марк отпустил и себя, вбиваясь глубоко внутрь ее мощно и властно. Он кончал, пока не потерял ощущение реальности.

Осталась одна мысль: что будет дальше? Как он будет жить без этого? Без нее.

Марк проснулся. Лучшее пробуждение за последние шесть лет! Он чувствовал себя великолепно. Тело довольно, разум спокоен. Это удивительное ощущение буквально вытолкнуло его из сна в бодрствование. Первое, что он увидел, были рыжие волосы Изы, веером разметавшиеся по подушке. События прошлой ночи, отпечатавшиеся в рассудке с графической точностью, нахлынули снова, полные возбуждающих деталей. Тело немедленно отреагировало на сексуальное слайд-шоу, включившееся в голове, и Марк подумал о продолжении.

Он накрыл губы Изы своими. Ее ресницы дрогнули, великолепные карие глаза распахнулись навстречу ему. Он хотел ее снова. После тех раз, случившихся этой ночью.

Но…

Скатившись с постели, он схватил валявшиеся на полу брюки, белье и побрел к кухне. Кажется, он оставил рубашку именно там. Да, она валялась скомканная рядом с ботинками.