Даниэла Стил - Драгоценности

— Мне жаль, Фредди, — тихо произнесла она, когда мать вышла, но она была мудрее, чем он думал о ней, и сразу с первого взгляда по его лицу она поняла, что он не сожалел о случившемся.

— Ты сердишься на меня? — спросила Сара сквозь слезы. Она не сделала попытки подняться, оставаясь лежать, как лежала. Ее длинные черные волосы спутались, а лицо было такого же цвета, как простыни, губы были почти синими. Она потеряла много крови и слишком ослабла, чтобы сидеть. И теперь она старалась отвернуться от него, а у него не возникало ни единой мысли, что бы сказать ей.

— Конечно, нет. Почему я должен сердиться на тебя? — Он подвинулся немного поближе к ней и коснулся ее щеки, чтобы она снова на него посмотрела, но в ее глазах была такая боль, что он едва мог вынести ее взгляд. Он не мог придумать, как себя вести, и она понимала это.

— Это моя вина… Я передвигала в тот вечер этот дурацкий комод в нашей спальне, и… доктор говорит, что такие вещи случаются, надо иметь это в виду.

— Посмотрим… — Он переминался с ноги на ногу и видел, как она сложила руки, затем снова развела их, но даже не коснулся ее.

— Увидим… может быть, это и к лучшему. Мне двадцать четыре, тебе двадцать, мы не готовы иметь ребенка.

Она долго молчала, а затем посмотрела на него так, словно увидела в первый раз.

— Ты рад, что мы его потеряли, правда? — Ее взгляд причинял ему беспокойство, почти вызывая боль.

— Я не сказал этого.

— Тебе не нужно говорить. Тебе не жаль, верно?

— Мне жаль тебя.

Это была правда. Она действительно выглядела ужасно.

— Ты никогда не хотел этого ребенка.

— Да, я не хотел. — Он был честен с ней, он чувствовал, что не имеет права ей лгать.

— И я тоже, спасибо тебе, возможно, поэтому я и потеряла его.

Он не знал, что ей сказать, а через мгновение вошел ее отец вместе с Джейн, а миссис Томпсон была занята чем-то с медсестрой, Сара должна была еще несколько дней провести в больнице, а затем собиралась домой к своим родителям. А когда она окрепнет, она должна вернуться в их квартиру к Фредди.

— Ты, конечно, можешь пожить с нами, — приветливо улыбнулась ему Виктория Томпсон, но она решительно была против возвращения Сары с ним домой. Она хотела присмотреть за дочерью, а Фредди, очевидно, испытал облегчение, что ему не придется ухаживать за женой.

На следующий день он прислал ей в больницу красные розы, и еще раз навестил ее, и навещал каждый день, пока она жила у своих родителей.

Больше он ни разу не упомянул о ребенке. Но он делал все, что в его силах, чтобы поддержать разговор. Он был удивлен тем, как неловко он себя чувствовал с ней. Словно за одну ночь они стали чужими. Правда была в том, что чужими они были всегда. Просто теперь труднее скрыть это. Он не сочувствовал ее горю. Он просто приходил навестить ее, потому что понимал, что это его долг. И еще он знал, что ее отец убьет его, если он этого не сделает.

Он приходил в дом к Томпсонам каждый день в полдень и проводил с Сарой час, а потом уходил на ленч со своими закадычными друзьями. И очень мудро поступал, никогда не оставаясь с ней до вечера. К тому времени он был порядком потрепан, и у него хватало ума не показываться на глаза Саре и ее родителям. Он на самом деле был огорчен, что Сара так сильно переживает потерю ребенка. Она до сих пор выглядела ужасно. Но ему невыносимо было думать о том, что она ждет от него либо проявления чувств, либо, что еще хуже, надежды на другого ребенка. Эти мысли заставляли его больше пить и продолжать опускаться. И к тому времени когда Сара была готова вернуться с ним домой, он попал в нисходящую спираль, из которой уже никто не мог его вытащить. Его пьянство настолько вышло из-под контроля, что даже кое-кто из приятелей-собутыльников стал беспокоиться о нем.

Тем не менее он, чувствуя свой долг, появился у Томпсонов, чтобы забрать Сару домой, где их ждала служанка. Все было прибрано и в полном порядке, однако Сара не находила себе места, у нее было ощущение, будто кто-то по сторонний находился дома, а она была здесь чужой.

Фредди тоже был здесь чужим. С тех пор, как она потеряла ребенка.

День он провел с ней, а затем сказал, что он должен пообедать со старым другом, с которым необходимо поговорить о работе, и это очень важно. Он знал, что тогда она не станет возражать. И она не возражала, хотя была разочарована, что он не провел с ней первый вечер дома. Но она сильно возражала против того, в каком состоянии он вернулся домой в два часа ночи. Привратник вынужден был помочь ему войти и усадил на стул. Сара испугалась, когда раздался звонок. Фредди совсем повис на привратнике и едва узнал ее, когда пытался сосредоточиться на ее расплывающемся перед ним лице. Фредди вручил привратнику чек на сто долларов и щедро расточал благодарность за то, что тот был хорошим спортсменом и большим другом. Сара в ужасе наблюдала, как Фредди неуверенно прошел к постели и рухнул в нее без чувств. Она долго стояла, глядя на него со слезами на глазах, потом легла спать в комнате для гостей. Когда она ушла от него, она почувствовала в сердце боль за ребенка, которого потеряла, и мужа, которого не имела и которого у нее уже не будет. Наконец-то она поняла, что ее замужество не больше чем обман, пустая оболочка и источник бесконечных огорчений и разочарований. Когда она скользнула в постель, перед ней предстала эта мрачная перспектива, но она не могла больше обманывать себя. Он всегда будет пьяницей и повесой. И хуже всего то, что она не могла себе представить развода с ним. Она не могла помыслить о позоре, который принесет развод ей и ее родителям.

Когда той ночью Сара лежала без сна, она думала о долгой одинокой дороге, лежащей перед ней. Об одинокой жизни с Фредди.

Через неделю после возвращения домой Сара выглядела вполне здоровой, она снова была на ногах и выходила из дома на ленч со своей сестрой и матерью. Казалось, что у нее все прекрасно, хотя обе женщины считали, что она слишком спокойна.

Втроем они собирались на ленч у Джейн, и мать как бы случайно пыталась расспросить Сару о Фредди. Она была глубоко огорчена тем, что Сара рассказала ей о своей жизни.

— С ним все прекрасно, — отвечала Сара, отвернувшись. Как всегда, она ничего не рассказывала о вечерах, которые проводила в одиночестве, и о том, в каком состоянии Фредди возвращался ночью домой. Она почти не говорила с ним об этом. Сара смирилась со своей судьбой и решила сохранить брак. Кроме всего прочего, разводиться было бы слишком унизительно.

Фредди тоже заметил в ней перемену, своего рода уступчивость и примирение с его отталкивающим поведением. Казалось, со смертью ребенка умерла и часть ее души. Но Фредди не спрашивал ее об этом, он просто в полной мере пользовался тем, что казалось ему добродушием Сары. Он приходил и уходил, когда ему нравилось, изредка утруждая себя тем, чтобы взять ее куда-нибудь с собой, не делая секрета из своих связей с другими женщинами и напиваясь до потери сознания.

То было самое несчастное время в ее жизни, но Сара, кажется, решила примириться с этим. Месяцами она скрывала от всех свою печаль. Но всякий раз, когда Джейн видела сестру, крайняя озабоченность ее возрастала. И из-за этого Сара старалась встречаться с ней все реже и реже. Она погрузилась в оцепенение, и в ее глазах застыло страдание. Она страшно похудела с тех пор, как потеряла ребенка, и это тоже беспокоило Джейн, но она чувствовала, что Сара избегает ее.

— Что с тобой случилось? — наконец спросила ее Джейн в мае. К этому времени она была уже на шестом месяце беременности и почти не видела сестру, потому что Саре было невыносимо видеть беременную Джейн.

— Ничего. У меня все прекрасно.

— Не говори мне этого, Сара! Ты словно в трансе. Что он с тобой делает? Что происходит?

Джейн в отчаянии посмотрела на сестру. Она понимала, как неуютно было с ней Саре, поэтому не навязывала сестре свое общество. Но она не хотела предоставить ее самой себе. Джейн стала опасаться за психику Сары и за ее жизнь, если она не расстанется с Фредди, кто-то должен был прекратить это.

— Не глупи. У меня все прекрасно.

— Лучше, чем было?

— Я так думаю. — Она намеренно была рассеянной, и от ее сестры не ускользнуло это.

Сара сильно похудела и была бледнее, чем сразу после выкидыша. Она тщательно скрывала свое подавленное состояние и заверяла всех, что у нее все прекрасно, что Фредди ведет себя хорошо. Она даже сказала своим родителям, что он ищет работу. Это была все та же старая ложь, в которую никто больше не верил, тем более Сара.