Закончив говорить, он снова стал меня. Потом вернулся к груди, водил языком по ореолу, прокладывая влажные восьмерки.

— Ты не представляешь, как я скучал. Хочу, чтобы я мог в любое время суток сделать это, — он втянул один сосок глубоко в рот, потом повторил тоже самое со вторым. — И уж точно не готов к тому, чтобы отдавать этих красавиц кому-то еще.

— Кому? — простонала я. — Они твои навеки вечные.

Он улыбнулся и провел языком от груди до шеи, не отрывая губы, по подбородку добрался до моих приоткрытых губ. Завладел ртом и проник языком внутрь.

— Мне нравится, как ты это говоришь. Скажи, что ты моя.

— Я твоя, Алекс. С самого первого дня. Ты не взял меня в тот первый раз в шкафу, и с тех пор я всегда боюсь, что однажды ты снова от меня откажешься.

— Никогда, моя сладкая. И пожалуйста, оставайся рядом. Просыпайся рядом со мной. Будь со мной.

Он говорил и целовал меня после каждого слова. Его слова все сильнее распаляли, голова кружилась. Я отвечала на страстные, глубокие поцелуи, а его руки снова вернулись к моей груди.

— И прости меня за то, что было во Флориде. Твой переписанный финал показал мне, каким ты меня видела и каким я был с тобой. Больше никогда. Я буду нежен. Всегда.

— О боже, — я выгнулась под его поцелуями. — Я боялась, что ты разнесешь съемочную площадку, когда это случится.

— Почти так и было, крошка, но только когда я узнал, что ты уехала. Кевин чудом остановил меня от погони, велев сначала прочитать переписанный финал. Ты бы видела глаза съемочной группы. К этому времени уже все прочитали сценарий. Я видел там тотализатор. Они спорили, что же такого ужасного я делал с тобой, что заслужил такой финал и такую реплику.

— Алекс… Прекрати делать это.

— Я ведь ничего не делаю?

— Твои руки…

Я не могла лежать смирно, я изгибалась, помимо своей воли, под его руками, которые, пока губы были заняты разговорами, полностью завладели грудью. Я кусала губы, чтобы так громко не стонать. Мои соски горели от ласк, а тело плавилось.

— Я хочу поговорить, Алекс. Пожалуйста.

Он с сожалением в последний раз поцеловал каждый сосок и вернул халат на место. Потом приподнялся и стянул одним движением с себя футболку.

О чем я хотела говорить, моментально вылетело из головы. Я хотела его — обнять, поцеловать и попробовать на вкус. Он опустился рядом со мной и спросил, глядя в глаза:

— Твой финал открыл мне глаза на правду. Я хочу всегда помнить об этом.

Он прижимал меня к матрасу, а обе руки были по обе стороны.

— Я тебе напомню, — отозвалась я хрипло.

Он хитро улыбнулся, откинулся на спину, закинув руки за голову, и сказал:

— Посмотри.

Я скользнула взглядом по груди, животу и запнулась на бедрах.

— Это…

— Черный дракон, — сказал Алекс.

На его рельефном прессе, с левой стороны, чуть выше линии джинс, красовался дракон, расправивший черные крылья. Не веря своим глазам, я погладила ее пальцем. Увидела, как мышцы на его животе напряглись.

— Не думал, что скажу это, но перестань его гладить, — выдохнул Алекс.

Я забрала пальцы.

— Он невероятный.

— Как и ты.

Он снова притянул меня к себе.

— Так что на счет врача и таблеток? — спросил он, крепко меня обнимая.

— Пытаешься отвлечься?

— Ага.

— Думаю, я должна заняться своим здоровьем и перестать пытаться замаскировать проблему.

— Отличное решение. Сейчас узнаю у Джейка, когда он сможет принять тебя.

— Твой брат доктор?

— Не всем же быть актерами.

— А он… какой доктор? — аккуратно спросила я.

Алекс улыбнулся, глядя в телефон.

— Он не гинеколог, не переживай. По счастливому стечению обстоятельств, он эндокринолог.

— Круто. А я могу себе позволить оплатить визит к нему? Вдруг он какой-то очень важный доктор.

Набрав смс, Алекс отложил телефон.

— Хороший вопрос, который подводит нас к дальнейшему. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Это охраняемая территория и зона свободная от журналистов. И сможем разгуливать голыми по дому, не опасаясь, что кадры утекут в желтую прессу. Что скажешь?

— Что мне нужно ежедневно ездить в гильдию сценаристов, а с начала декабря еще и на курсы сценарного мастерства. А твой особняк наверняка очень далеко от центра города.

— Это точно. Ты водишь машину?

— Нет.

— Как нет? — ахнул Алекс.

Как и любой другой американец, Алекс привык к тому, что права у каждого есть чуть ли не с рождения.

У меня их не было. И водить я отказалась учиться еще в Москве, а тут с этим могли возникнуть проблемы.

— У меня нет прав. А даже по рабочей визе нельзя пойти на курсы и получить права.

— Значит, мой водитель будет тебя отвозить.

— О да, — я закатила глаза. — И никто не догадается, чья эта машина и почему какая-то русская сценаристка катается на лимузине с водителем.

— Вовсе не лимузин, обычный порш.

— Еще лучше.

Алекс закатил глаза и вздохнул.

— Ты была куда сговорчивей после оргазмов, дорогая.

— Семейная жизнь это не только оргазмы.

Он хитро улыбнулся.

— Поговорим об этом через два дня.

— На счет визита к твоему брату. Может, мне лучше выбрать нейтрального врача? С твоих слов он подозревает меня в том, что я готова выйти за тебя ради гражданства.

— Не думаю, что это хорошая идея. Джейк не станет смешивать личное и профессиональное. В этом ты можешь быть уверена. Правда, возможно, тебе придется отвечать на вопросы, о которых ты бы предпочла не говорить с моим братом… О том, сколько раз в неделю у тебя секс, например.

— О боже! Я найду другого врача.

Алекс рассмеялся.

— Я пошутил. Ему не нужно будет задавать такие вопросы. Касательно оплаты… Ирэн, я зарабатываю больше. Это факт. Ты можешь упрямится в мелочах, но когда речь идет о здоровье, было бы глупо не воспользоваться деньгами и не потратить их на действительно хорошего врача.

Пришлось признать, что он прав.

— Аллилуйя! — воскликнул Алекс. — Что осталось на повестке дня?

— Переезд к тебе. И индейка.

— Да, кстати. Где наша еда?

Алекс провел пальцем по телефону и набрал короткое смс брату. Ответ пришел быстро.

— Так, еда в пути. Значит, переезд. Смотри, я не смогу приезжать к тебе сюда. Сегодня окей, я пробрался. Но мне повезло, меня никто не ждал, да и праздники. Тот скандал со стюардессой уже подзабылся, а на повестке дня были другие, но так не будет долго — журналисты ЛА держат руку на пульсе. Еще один-два визита сюда, и вскоре твою дверь будет осаждать пресса. Я не думаю, что тогда ты сможешь, как и раньше добираться до курсов на такси. Готовься к тому, что даже твой мусор будет отслеживаться.

— Мусор? Он-то им зачем?

— Проследить, как ты живешь. Чем пользуешься. Сколько раз занималась сексом и чем предохраняешься. И так далее.

— Это ужасно.

— Это отстой и это темная сторона любой популярности. И поверь, я знаю, как тебя защитить от этого, ведь я уже прошел через это. Если ты переедешь ко мне до того, как нас увидят вместе, то мы сможем оставаться еще долгое время рядом и без того, чтобы таблоиды следили за каждым нашим шагом.

— Звучит все очень соблазнительно, но личный водитель… меня по-прежнему очень смущает.

— Обговорим это с Тревором. Он может высаживать тебя заранее или встречаться с тобой в обговоренном месте, неподалеку от курсов. Или тебя может забирать твой парень на байке. Иногда.

Мой парень. Снова чувствую себя девочкой-подростком. Так и до любовных дневников с ароматическими страницами недалеко.

— У меня сегодня нет сил спорить. И я не знаю американскую жизнь также хорошо, как ты. Так что ты победил.

Алекс крепко обнял меня и прошептал:

— Ура! Буду знать, что лучше всего с тобой спорить в первые дни цикла.

— Это жестоко.

— Жестоко быть такой соблазнительной и недоступной, вот что действительно жестоко.

Он снова проник под мой халат и зажмурился, когда нащупал соски.

— Если Джейк попросит тебя раздеться, сразу уходи, — сказал он. — Это точно не входит в обязанности эндокринолога. Я гуглил.


Глава 21