Мишель Жеро - Дразнящий аромат

Порт Милуоки

– Нет, не то… совсем не то! Вы должны получиться вместе, понятно? Вот так: накачанный парень немного сзади, а крошка-цыпочка впереди!

Фотограф схватил за руку Тессу Жардин, первого помощника капитана, и толкнул ее так, что она плечом ткнулась в грудь мужчине, стоявшему рядом.

Стоило их телам соприкоснуться, и Тесса мгновенно окаменела, так что все мышцы заныли от напряжения.

Черт побери, так недолго и сердечный приступ заработать! Сегодня все действовало Тессе на нервы: и ослепительно сверкавшее солнце, и монотонный плеск волн о борт корабля, и в особенности неугомонные чайки, с пронзительными воплями носившиеся над головой.

Из-за высокой влажности воздуха безнадежно разошлись складки, с таким старанием заутюженные на белоснежном мундире, и каждый раз, когда фотограф хватал ее за руки и обзывал крошкой, ей хотелось врезать ему по физиономии.

– Ага, вот оно, самое то! – не унимался фотограф. – Знаешь, я тащусь от контрастов! Он же просто великан, такой крутой мужик… а рядом с ним ты – такая классная крошка-пупсик!

– Я бы предпочла, чтобы вы не называли меня крошкой. – Тесса прибегла к тому тону, который помогал ей справляться с мужчинами вдвое старше ее или вдвое крупнее. – И нечего обращаться со мной так, будто я какая-то пустышка. Можно подумать, мы снимаем рекламу пива для сексуально озабоченных идиотов!

Фотограф оскорбленно фыркнул. Судя по его бритой голове, кольцу в носу, козлиной бородке и мешковатым брюкам, он причислял себя к числу продвинутых деятелей искусства.

– Милочка, даже твоя леди-босс не имеет ничего против секса! Без секса в наши дни никуда, а я тот парень, который может нашпиговать сексом все что угодно! Или ты не хотела бы привлечь к себе внимание? Чтобы эта старая калоша ломилась от пассажиров? Так что нечего строить из себя святую невинность – вперед и с песней! Щелк-щелк – и готово!

И он так щелкнул пальцами у Тессы под носом, что та невольно отшатнулась и снова впечаталась в горячую мужскую грудь. Она отодвинулась и расслабилась – или по крайней мере постаралась это сделать.

– Ох нет, пупсик, не шевелись! – Натолкнувшись на ее убийственный взгляд, фотограф пальцем нажал на ее плечо. – Вот так-то лучше! Здесь у нас капитан, настоящий Мужчина с большой буквы. Я ощущаю его силу. Я вижу его властность. Любая цыпочка отдастся такому мужику не раздумывая! А ты у нас такая классная…

У Тессы потемнело в глазах.

– …такой сексуальный котеночек, и губки у тебя бантиком… Жаль только, что ты не блондинка! Увы, нет в мире совершенства! Ну что ж, придется мне довольствоваться тем, что ты у нас просто крош… ого!

Тесса грубо сгребла его за ворот черной шелковой рубашки. И пока ошарашенный деятель искусства тупо хлопал глазами, с угрозой отчеканила:

– Пожалуйста, не называйте меня крошкой!

Фотограф со стуком захлопнул челюсти. Затем громко кашлянул, намекая на свое плачевное положение. Тесса нехотя отпустила его рубашку.

– Знаете, юная леди, это не очень остроумная шутка!

– Остроумные шутки, – раздался у нее за спиной глубокий низкий голос, – не входят в перечень ее служебных обязанностей.

Вспышка гнева и смущения едва не заставила Тессу обернуться, однако она все же не сделала этого, а бросила через плечо:

– Ах, капитан, огромное вам спасибо!

– Не стоит благодарности. – Массивное тело у нее за спиной наклонилось, и низкий голос прошептал совсем близко: – Мисс Жардин.

Он дышал ей прямо в ухо, и Тессе пришлось полностью сосредоточиться на серо-белом корабле, качавшемся у причала, чтобы скрыть охвативший ее трепет.

«Я могу работать с этим человеком… Могу… Могу…»

– Ну что, будем сниматься или глазки строить? – громко спросил фотограф, и Тесса лишь устало вздохнула в ответ на его недовольный взгляд.

Только глазки строить ей и не хватало. Тесса надеялась от всей души, что именно из-за этого типа, вытащившего ее на самый солнцепек, она обливается липким потом. Из-за него, а не из-за того человека, что стоит у нее за спиной.

Капитана ее корабля.

Настоящего мужчины.

Настоящего подонка.

– Сколько еще времени на это потребуется? – поинтересовалась Тесса.

– Дайте мне всего пару секунд, и я кончу с парадными съемками. Между прочим, у меня и без вас по горло работы! – капризно заявил фотограф.

– А у нас нет, – буркнула Тесса, а наглец как ни в чем не бывало схватил ее за руку и снова прислонил к своей горячей груди. И опять она почувствовала знакомый запах туалетной воды.

Сандаловое дерево… сильный, дразнящий аромат. Он безошибочно действовал на тот древний, примитивный участок ее мозга, где под спудом хранились самые яркие воспоминания и чувства: горячие смуглые пальцы, медленно скользящие по бледной коже ее живота, сиплый от возбуждения смех, губы со сладким привкусом рома с кокой и щеки, колкие от темной щетины.

Тессе пришлось несколько раз глубоко, прерывисто вздохнуть, чтобы прийти в себя, а фотограф с апломбом заявил:

– Ну вот, а теперь я хочу, чтобы капитан… Пол, не так ли?

– Холл.

– Это твое имя или фамилия?

– Капитан Холл.

Повисла напряженная тишина, и Тесса с трудом удержалась от злорадной улыбки. Похоже, «накачанный парень» тоже не очень-то радовался такому панибратству!

– Ну вы и зануды! – буркнул фотограф. – Ладно, капитан Холл, положи руки ей на плечи.

– Не думаю, что это приемлемо, – с тревогой заявила Тесса.

Фотограф в отчаянии закатил глаза.

– Спокойно, о’кей? Мне нужен один большой приличный семейный портрет на тот случай, если ваша леди-босс не захочет упирать на секс. А потому замри и положи руки, как сказано… Да, точно! Ох, вот оно, вот оно!

Ладони Холла едва касались ее плеч, как будто он не хотел раздражать ее своей настойчивостью. И все же Тессе казалось, что от его рук исходит ужасный жар, что они давят на нее со всей силы, словно он имеет на это право.

Скосив глаза, она с трудом могла разглядеть сильные, широкие ладони и длинные пальцы. Белый шрам – Тесса не помнила, чтобы видела у него этот шрам прежде, – пересекал костяшки пальцев на левой руке. И никаких украшений – только большие плоские часы.

Фотограф заставил ее приподнять подбородок, чем положил конец этому тайному созерцанию, а Холлу велел передвинуть одну руку ближе к ее шее.

– А теперь, – просюсюкал он таким тоном, будто обращался к младенцам, – широко улыбнулись! Капитан, буду премного обязан, если ты чуток поработаешь губами!

Несмотря на раздражение и головную боль, Тесса не могла не улыбнуться в ответ на это двусмысленное восклицание.

Этот сопляк понятия не имеет о том…

– Слава тебе, Господи, наконец-то она соизволила улыбнуться! – Камера успела щелкнуть три раза подряд, прежде чем фотограф выпрямился. – Ну все. Я кончил. Спасибо вам, ребята, за доставленное удовольствие!

Он сноровисто подхватил свои пожитки и заковылял прочь, так и оставив Тессу в опасной близости от капитана. К ее облегчению, Холл убрал руки, позволяя ей сделать шаг вперед. Она резко повернулась, вздернув подбородок и собираясь ринуться в бой, – и невольно подалась назад, охнув от неожиданности.

От носков отполированных до блеска форменных ботинок до лакированного козырька фуражки он выглядел ожившей картинкой, сошедшей с рекламного проспекта. Синий капитанский китель сидел на нем как влитой, без единой морщинки, а застегнутая на все пуговицы рубашка ослепляла своей белизной, подчеркнутой идеально завязанным темным галстуком. Он по-прежнему носил по-военному короткую стрижку. И хотя в данный момент он не пустил в ход свою знаменитую убийственную улыбку обольстителя, весь его вид говорил о непробиваемой уверенности в себе – в точности так, как она это помнила.

Тесса постаралась не зацикливаться на том, что у нее взмокли ладони и неприятно засосало под ложечкой. Конечно, это всего лишь ее желудок напоминает о пропущенном ленче.

– Мистер Щелкунчик был прав. Вам действительно очень идет парадный мундир, сэр.

Лукас Холл смотрел куда-то в голубую даль, широко расставив ноги и сложив руки за спиной, как будто уже стоял на качавшейся палубе корабля. На нее он обратил внимания не больше, чем на комара.

Не дождавшись ответа, Тесса запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо, и со слащавой улыбочкой прошипела: