Мишель Жеро - Дразнящий аромат

– Не без моего участия.

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем снова отвернулась.

– Ты сделал все, что мог. И двадцать пять человек остались в живых.

– Но было еще пятеро – и среди них Мэтт, – кто погиб. И ты не можешь этого забыть.

Теперь в ее глазах уже явственно блестели слезы ярости и боли.

– А как насчет тебя, Лукас? Ты способен это забыть?

– А как по-твоему?

– Я понятия не имею о том, что в данный момент творится в твоей душе… И еще меньше понимаю, какого черта тебе приспичило открыть этот люк!

В ответ на это гневное обвинение Лукас ощутил вспышку ярости – душной, звериной ярости – и вместе с тем леденящий страх.

– Никто до сих пор не знает, как этот люк оказался открытым, и я понятия не имел о том, что на судне утечка топлива.

– Ох, Лукас, чтоб тебе пусто было… Ты же знал, что баржа под завязку залита бензином!

– Да, знал, – рявкнул он в ответ. – И я предполагал, что может случиться утечка, но не знал этого наверняка! Там произошло многое из того, чего не должно было случиться! Начни хотя бы с капитана «Макки»! Почему он не попросил о помощи в ту же минуту, как баржа налетела на скалы? И если бы кто-то из экипажа сообщил мне о пожаре в машинном отделении, я действовал бы совсем иначе!

– Ты так уверенно рассуждаешь о том, что там было, но упорно твердишь, что не помнишь, кто открыл люк. Откуда такая забывчивость?

– Я уже тысячу раз повторил перед десятком комиссий, что не помню ни черта с той минуты, как взобрался на корму. Да будет тебе известно, этот взрыв чуть не вышиб мне мозги!

Лунный свет отливал серебром, отражаясь в единственной слезинке, медленно сползавшей по ее щеке.

– Ты чудом выжил.

Несмотря на эти слова, Лукас не смел надеяться, что слеза Тессы имеет отношение к нему.

– Тебе никогда не хотелось, чтобы я остался там вместо твоего брата?

– Это нечестный вопрос, Лукас, – болезненно поморщилась она. – И я не буду на него отвечать.

– Это уже является ответом.

– А что ты хотел бы от меня услышать? – Она резко развернулась, прижимая к бокам судорожно стиснутые кулаки. – Люди без конца твердят, что мне пора смириться с этой потерей, и я согласна, что это хорошая идея. Но тебе и этого мало: ты ходишь за мной по пятам и советуешь успокоиться и обо всем забыть!

– Никто не просит тебя забыть, Тесса! И уж меньше всех – я!

– Когда мать бросила нас, Мэтту едва исполнилось два года. И в девять лет мне пришлось стать воспитательницей для младшего брата. Мэтт… он был совсем маленьким, когда она ушла, он совсем ее не помнил. И для него я стала не столько сестрой, сколько матерью. Папа всегда говорил, что Мэтт специально пошел работать на баржу. Он хотел, чтобы я им гордилась!

– Он был уже достаточно взрослым, чтобы сделать собственный выбор. Ты не можешь винить себя за это – и уж тем более этого не стоит делать твоему старику. – Лукас умолк и отвернулся, уминая кулаком сосущую боль, снова возникшую где-то глубоко под ложечкой. – Тесса, если тебе так трудно со мной работать, почему ты вообще согласилась на это место?

– Потому что никто не знает по-настоящему, что там случилось. И никто не верит, что я смогу с этим смириться и нормально жить дальше. Хотя я стараюсь, Лукас, я очень стараюсь, но это так… трудно. Ты постоянно маячишь перед глазами как напоминание о «Макки». Я не хочу зацикливаться на этом, как отец Джасона Ярвуда. Бедный старик не вылезает из суда, тыча пальцами в правых и виноватых и подавая одну апелляцию за другой. Я мечтаю о том, чтобы вернуться к обычной жизни и искренне поверить в то, о чем без конца себе повторяю: никто не застрахован от несчастного случая, а ты всего лишь выполнял свою работу!

В наступившем молчании Тесса демонстративно поднесла к глазам наручные часы и сказала:

– Вот и я тоже должна выполнять свою работу. Мне пора сменить Дэйва.

– Значит ли это, что ты никогда меня не простишь? – проговорил Лукас ей в спину.

Она резко остановилась и посмотрела на него через плечо долгим, непроницаемым взглядом.

– Решение комиссии было таким, что мне не за что тебя прощать.

Исключая тот незначительный факт, что он выжил, а ее брат и еще четверо – нет. И ни одна комиссия на свете не сумеет избавить его от комплекса вины оставшегося в живых человека.

– Может быть, я так не считаю.

– Тебе непременно требуется мое прощение? – Ее темные брови сосредоточенно сошлись на переносице.

– Да, – тихо, но твердо промолвил он, при этом имея в виду не только случай с «Макки». Судя по тому, как блеснули ее глаза, Тесса тоже поняла скрытый смысл его признания.

– Если я сейчас тебя прощу, то навсегда потеряю уважение к себе.

– Тесса… – Он увидел такое отчаяние на ее лице, что его сердце облилось кровью.

– Нет, Лукас. Мне пора. То, чего ты добиваешься от меня… это слишком, и я не готова. – Тыльной стороной ладони Тесса смахнула слезы и попыталась расправить плечи. – Черт побери! Вечно у меня глаза на мокром месте! Только этого сейчас не хватало! Послушай, оставь меня в покое и дай мне самой разобраться в своих чувствах! Пожалуйста!

Примерно на середине своего пути в один прекрасный день «Талисин» входил в порт на острове Макино. Эта часть острова считалась туристической зоной, и попасть сюда можно было только на пароме. Передвигаться по острову на автомобилях было запрещено еще в начале XX века.

Тесса стояла на мостике и давала команды машинисту, пока Лукас внимательно следил за ее действиями.

– И что ты все время торчишь тут? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Меня это нервирует!

– Мне необходимо видеть, что ты делаешь.

– Прекрасно. Тогда по крайней мере не пыхти мне в затылок. По-твоему, мне никогда не приходилось заводить судно в гавань?

– Что, не выспалась сегодня? – поинтересовался Роб. – Не очень-то веселый у тебя вид!

– А ты вообще заткнись! – отрезала Тесса, впрочем, без особой злобы.

– Эй, я всего лишь простой парень, который все мотает на ус. Иначе как мне стать таким же крутым, как ты, Тесс?

Она наградила Роба убийственным взглядом и приказала:

– Кип, право руля!

– Есть право руля! – с ухмылкой отвечал рулевой, поворачивая штурвал. «Талисин» плавно развернулся носом ко входу в гавань и пошел к пирсу в окружении нарядных парусников и прогулочных лодок.

– Выровнять курс на причал! Так держать! – Тесса подождала некоторое время, прежде чем отдать приказ замедлить ход. – Что-то он сегодня разгулялся!

– Сильный боковой ветер, – раздался у нее за спиной голос Лукаса. – Мы больше привыкли к норд-осту.

Тесса снова посмотрела на датчики скорости и направления ветра.

– Держи его на этом курсе, пока мы не бросим якорь.

– Пусть только попробует вильнуть!

Через двадцать минут после некоторых маневров с учетом скорости движения и направления и силы ветра Тесса подвела «Талисин» к причалу. С чувством исполненного долга она гордо посмотрела на улыбавшегося Лукаса.

Ну как тут было не улыбнуться в ответ? Она отлично справилась со своей работой и имела право быть довольной собой.

После памятного разговора на палубе Лукас честно старался сохранять дистанцию. Тесса уже раскаивалась в том, что так грубо выразила свое отношение к возможности его простить. Однако Лукас не мог не понимать, что для нее любая попытка примирения с ним будет отягощаться чувством предательства по отношению к Мэтту.

– Неплохо, – сказал он.

– Чертовски хорошо! – с апломбом возразила она, стараясь не поддаваться теплу его взгляда, лишь усиливавшему ощущение неловкости. – И попрошу обойтись без остроумных замечаний по поводу «женщины за рулем»!

Роб задумчиво посмотрел на бревенчатые башни форта Макино, возвышавшиеся над вполне современной гаванью.

– Хотел бы я знать, та крошка все еще водит туристов на экскурсии в форт?

– С каких это пор ты стал неравнодушен к женщинам в кринолинах? – ехидно поинтересовалась Тесса.

– Я представлял себе на ее месте Скарлетт О’Хара…

– Так, с тобой все ясно! – перебила второго помощника Тесса. Она просмотрела пачку бумаг, лежавшую на штурманском столе, и обратилась к Лукасу: – Пока вы не ушли с мостика, подпишите вот эти накладные.

Лукас взял у нее бумаги, и нечаянно их руки соприкоснулись: живое по живому. Тесса не сдержалась и отдернула руку. Бумаги рассыпались по полу.