Филиппа Грегори - Другая королева

Дарнли закричал: «Спасайся!» – и, дав шпоры, ринулся по пустоши. Но я поехала вперед и вскоре узнала Ботвелла, ждавшего меня. За ним был безопасный замок, рядом с ним – свободная лошадь для меня, он вышел на дорогу, чтобы меня встретить, готовый драться с любым, чтобы меня защитить.

Он, чуждый нежности, осторожно снял меня с коня и на руках отнес в замок, поднял по лестнице в спальню и уложил на кровать. Он, чуждый заботливости, омыл мое лицо и мои руки, снял с меня сапоги для верховой езды. Он, прослывший убийцей, развязал шнурки моего платья и приложил ухо к моему округлившемуся животу, чтобы послушать сердце, улыбнулся мне и сказал:

– С ним все хорошо. Клянусь. Он невредим, я его слышу. Я чувствую, как он шевелится. Сильный маленький шотландский король жив.

И я, никогда его не любившая, положила руку на его густые черные кудри и сказала:

– Слава богу, вы остались верны.

– Слава богу, что вы здесь, – ответил он.

Лучше мне о нем не думать. Лучше мне никогда больше о нем не думать.

Но хорошо, что Говард тоже амбициозен.

Уэстморленд привез и другие новости, которые шепотом рассказал мне по дороге. Филипп Испанский выступает как мой друг, он объявил, что меня нельзя больше удерживать как пленницу. Мой посол поддерживает связь с испанским послом, у которого в Англии целая сеть заговорщиков, собирающихся меня освободить, если я не уеду в Шотландию в этом месяце. Я верну себе шотландский трон по соглашению, но Елизавете лучше быть настороже. У меня могучие союзники, и половина Англии поднимется за меня, если я их призову, а Испания готовит армаду кораблей. Елизавете лучше не мешкать. Испанцы настоят на том, чтобы со мной обошлись по справедливости. Испанцы намерены посадить меня на английский престол, а еретичку Елизавету сбросить вовсе.

Я дожидаюсь, пока останусь в комнате одна, чтобы распечатать письма. Одно – тайной грамотой от епископа Лесли, над ним я поработаю утром, но есть и записка от Томаса Говарда на французском и кольцо. Какой он милый, какое у него нежное сердце! Он прислал мне кольцо в знак обручения, и я надеваю его на палец и любуюсь им. Оно с брильянтом, с чудесным камнем квадратной огранки, сияющим неистовой белизной. Оно достаточно хорошо для королевы, оно достаточно хорошо для меня. Я подношу его к губам и целую ради Говарда. Он спасет меня, он вернет мне мое королевство, он будет любить меня, и впервые в жизни моим возлюбленным будет мужчина сильный, равный мне по воспитанию. Не мальчик-принц, не дьявол наполовину, вроде Ботвелла. Меня будет любить супруг, проведший жизнь при дворах, родственник английских монархов, который хочет меня и любит как женщину, а не только как королеву.

Я рада, что все это совершается благодаря моим усилиям, без малейшей помощи со стороны Елизаветы. Она дура. Если бы она встала на мою сторону, когда я оказалась в Англии, она могла бы быть вдохновительницей этого брака, и я была бы вечно у нее в долгу. Я бы любила ее, как двух кузин. Мы бы стали подругами на всю жизнь. А так я ее никогда не прощу. Когда я вернусь на трон, она узнает, что на границе у нее враг и что мои друзья – испанцы, которые меня поддерживали, и французы, моя родня, и северные лорды, которые остались мне верны, и паписты Англии, которые ждут, когда я унаследую престол и вернутся старые добрые времена. Мой новый муж увидит, что она – неверный друг и ненадежная родственница. Я сделаю так, что он забудет свою верность ей и будет думать только о себе и обо мне. Мы станем могущественной королевской парой, вместе мы освободим Шотландию и заключим союзы с крупными папистскими силами. Тогда она пожалеет, что отнеслась ко мне с подозрением, тогда она пожалеет, что не обошлась со мной как с сестрой. Тогда она будет сидеть одна в своих холодных дворцах и понимать, что все бросили ее, чтобы отправиться ко двору ее наследницы.

Я иду к столу и пишу письмо своему жениху, чтобы поблагодарить за кольцо и поклясться в любви и верности. У нас будет ухаживание на расстоянии, мои письма должны удержать его внимание, пока мы не встретимся лично. Я обещаю ему свое сердце и свое богатство. Я уверяю его в своей любви к нему. Я хочу, чтобы он страстно влюбился в меня по переписке. Я должна соблазнять его каждым словом. Я стану писать письма, которые развлекут и заинтригуют его, я заставлю его смеяться, я подхлестну его желание. Я только тогда почувствую, что мне ничто не угрожает, когда он страстно в меня влюбится и будет хотеть меня из страсти, а не только из честолюбия.

Я рано ложусь. Сказать по правде, несмотря на письма и на брильянтовое кольцо, меня сжигает тайное негодование. Я чувствую себя изгнанной с сегодняшнего обеда, я глубоко обижена на Бесс, эту графиню из ниоткуда, которая сидит за королевским столом с моими друзьями Нотумберлендом и Уэстморлендом, и для них играет музыка, им подают доброе вино, а я здесь почти одна, с Мэри и Агнес и всего с дюжиной придворных. Я привыкла к тому, что я – первая дама в зале. Всю свою жизнь я была центром любого события, меня никогда не оставляли за дверью. Прежде чем лечь в полночь, я выскальзываю из своей комнаты и крадусь к верхним ступеням лестницы. В большом зале все еще горят свечи, и гости все еще веселятся. Безобразие, что меня не пригласили, нелепость, что там танцуют, а меня там нет. Я не забуду того, как меня обошли, я этого не прощу. Бесс может думать, что сегодня ее торжество, но это нарушение истинного порядка, и она об этом пожалеет.

Шотландская королева, ожидающая эскорта в Эдинбург, увлекает меня погулять по садам Уингфилда. Она ничего не знает о садоводстве, но очень любит цветы, и я говорю ей, как они называются по-английски, пока мы ходим по гравийным дорожкам между низкими изгородями. Я понимаю, почему ее слуги и придворные ее любят, она не просто очаровательна, она внушает любовь. Иногда она даже напоминает мне мою дочь Фрэнсис, которую я выдала за сэра Генри Пирпонта и у которой теперь есть моя внучка, маленькая Бесси. Королева спрашивает меня о моей девочке, и о трех мальчиках, и о двух других дочерях.

– Замечательно, когда есть такая большая семья! – восхищается она.

Я киваю. Я даже не пытаюсь скрыть гордость.

– Мой старший, Генри, уже женат на моей падчерице Грейс Талбот, дочери моего мужа, а дочь Мэри замужем за пасынком, Гилбертом Талботом.

Королева смеется.

– О, Бесс, как умно вы придумали: все деньги остались в семье!

– Так мы и хотели, – соглашаюсь я. – Но Гилберт – чудесный мальчик, я не стала бы искать лучшего мужа для дочери, и он так хорошо дружит с моим мальчиком Генри, они вместе при дворе. Гилберт будет графом Шрусбери, когда не станет моего господина, и приятно думать, что моя дочь унаследует мой титул, станет графиней и будет жить здесь, как я.

– Я бы так хотела, чтобы у меня была дочь, – говорит она. – Я бы назвала ее в честь матери, думаю. Я потеряла своих последних детей. Зачала близнецов, мальчиков, у меня были бы близнецы. Но после последней битвы, когда меня захватили, я потеряла моих мальчиков.

Я ахаю в ужасе.

– Дети Ботвелла?

– Мальчики Ботвелла, – говорит она. – Подумайте, что за мужчины бы из них выросли! Близнецы, сыновья Ботвелла и Марии Стюарт. Англия больше никогда не смогла бы спать спокойно!

Она смеется, но ее голос пресекается.

– Поэтому вы и признали брак с ним? – тихо спрашиваю ее я. – Потому что знали, что носите ребенка?

Она кивает.

– Единственный для меня способ сохранить честь и корону – это сделать хорошую мину при плохой игре, позволить Ботвеллу довести этот брак до конца и отказаться когда-либо обсуждать его с кем-либо.

– Он должен за это умереть, – яростно говорю я. – В Англии мужчин за изнасилование вешают.

– Только если женщина посмеет назвать своего насильника, – сухо отвечает она. – Только если она докажет, что не давала согласия. Только если присяжные поверят слову глупой женщины против здравомыслящего мужчины. Только если присяжные в сердце своем не верят, что любую женщину легко соблазнить и она говорит «нет», имея в виду «да». Даже в Англии слово мужчины ставят выше. Кого заботит, что скажет женщина?

Я протягиваю ей руку. Я ничего не могу с собой поделать. Я родилась бедной девушкой, я знаю, как опасен мир может быть для женщины, которую некому защитить.

– Вы уверены, что сможете сберечь честь и предъявить права на трон? Вы можете вернуться в Шотландию и быть уверенной, что на этот раз вам ничто не угрожает? Вам не станут припоминать этот позор?