- О Манго! - воскликнула она, смахивая его слезу пальцем. - Дорогой, пожалуйста, не плачь.
- Не могу, - сказал он, - ты больно ранишь меня, когда говоришь так. Неужели ты ко мне ничего не чувствуешь? Неужели я для тебя только приятель, с которым ты проводишь время?
Первый акт мелодрамы был окончен, и он решал, не перейти ли ко второму, когда услышал ответ.
- Конечно, ты мне не безразличен, - сказала она, и ее голос тоже дрожал. - Мне нравится быть с тобой, проводить с тобой время, но…
- Но ты не любишь меня? Ни капли? - По его щеке скатилась еще одна слеза.
- Манго, не плачь. Я не вынесу этого. - (Еще слеза.) - Ну хорошо, хорошо, я люблю тебя и даже очень. Ну, вот я и сказала то, чего боялась.
- Чего же ты боялась, Алиса?
- Я не имела права говорить тебе это, завлекать тебя.
- Алиса, - сказал Манго, становясь на колени и беря ее руки в свои, - ты меня уже завлекла! Мы любим друг друга, и нам не уйти от этого. Это же чудесно! Чего же ты боишься? Неужели мы не можем сделать одну простую вещь - пойти в постель?
- Да, Манго, - сказала она, вздохнув и, помолчав, добавила: - Конечно, можем, Манго.
С самого начала ее приводило в ужас его бездельничанье, его желание прожить жизнь за счет отца; именно благодаря ей он снял офис на Карлос-плейс и основал свое агентство по продаже недвижимости. Он слабо разбирался в бизнесе и потому нанял небольшую, но крепкую команду профессионалов, и дело сдвинулось с места. Он не торопился поскорее получить прибыль, так как знал, что отец, до слез растроганный его решением заняться делом, будет содержать его хоть целых пять лет.
Благодаря Алисе он перестал играть в покер даже по маленькой, стал меньше пить и навсегда забыл о наркотиках. Алиса была очень строга в этом отношении, говоря, что она всегда презирала людей, потребляющих наркотики, и что она даже близко не может подпустить такого человека к своим детям.
- Ты совершенно преобразила меня, - сказал он ей как-то ночью в начале мая, вскоре после того, как они стали близки. - Отец просто не узнает меня, когда вернется.
- А где он сейчас?
- В Мексике. Вместе с Сашей.
- В отпуске?
- Какой отпуск! Мой отец считает отпуск пустой тратой времени. Медовый месяц Саши - сутки в «Бель Эр», перелет в Сан-Франциско и конференция по СПИДу, где председательствует ее муж.
- Не слишком-то романтично. Бедная Саша!
- Не такая уж она бедная, - весело отозвался Манго. - Она чудесно проводит время в походах по магазинам. Это ее любимое занятие.
- А что еще?
- Да ничего. Мой отец требует от своих жен, чтобы они хорошо выглядели, умели заниматься любовью и отдавали ему все свое время.
- Понимаю, - кивнула Алиса. Она была уже хорошо осведомлена о положении в обществе его отца, и ей даже казалось, что они с мужем встречались с ним пару раз. - Наверное, с ним очень трудно, - сказала она.
- Не думаю. Он по натуре добрый человек.
Манго начал уговаривать Алису выйти за него замуж уже в конце мая. Сначала она думала, что он шутит, затем, поняв, что его намерения серьезны, стала упорно отказываться.
- Это просто смешно, - говорила она. - Ты не должен даже думать об этом.
Манго отвечал, что она не имеет права запрещать ему думать о чем-либо, и продолжал настаивать на своем. Он уговаривал ее по телефону, в письмах, с нарочным - открытки неизменно сопровождались бутылкой шампанского, цветами, ювелирными украшениями или духами, к которым она питала слабость, - посылал бесчисленные телеграммы. Он говорил ей об этом при каждом удобном случае: в постели, за обедом, в машине, когда они направлялись на прогулку с детьми, на концертах, в театре. Однажды, когда они сидели в ложе его отца в «Ковент-Гарден» и слушали «Богему», он решил воспользоваться романтической ситуацией, чтобы уговорить ее стать его женой. В антракте он заказал в ложу бутылку шампанского, и ее принесли вместе с дюжиной алых роз и запиской для Алисы.
- О Боже! - воскликнула она, смеясь и целуя его. - Манго, ну что мне с тобой делать? Я исчерпала все слова.
- Скажи мне «да». Это же совсем не трудно.
Но она продолжала отказываться, повторяя свое обычное «не имею права», «ты слишком молод», и это длилось до тех пор, пока однажды вечером он не хлопнул дверью ее дома и не ушел к себе на квартиру. Войдя в комнату, он заметил на автоответчике срочное сообщение, которое гласило: «Я люблю тебя и, возможно, дам согласие».
Теперь оставалось рассказать обо всем отцу.
Манго стоял у железной церковной ограды. Было ужасно жарко, хотелось пить. До чего же нелепая ситуация - ждать гостей, зная, что никто не приедет. Он снова и снова смотрел на дорогу, подавляя в себе желание сбегать в соседний бар и выпить кружку пива. Господи, как ему не везет! Ну какой дурак приедет сюда, когда все уже знают о случившемся. Он просто попусту тратит время, которое, кажется, остановилось. Свежий ветерок волнами пробегал по высокой траве, в ветвях высоких деревьев щебетали птицы, в соседнем саду жужжали пчелы - ни звука голосов, ни шороха шин. Все было окутано покровом таинственности. Возможно, где-то близко витал дух исчезнувшей Крессиды.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Манго прошел на кладбище и стал ходить между могил, читая надписи на каменных плитах. Раньше ему и в голову не приходили такие мысли, а сейчас, изнывая от безделья, он впервые задумался о бренности всего живого. Как все-таки коротка человеческая жизнь. Вот могила, где лежат двое супругов, умерших один за другим с разрывом лишь в несколько дней; молодая, двадцатичетырехлетняя мать, скончавшаяся в канун Рождества и оплакиваемая своими пятью детьми; великое множество младенцев, отошедших в мир иной на первом году жизни.
Настроение у Манго совсем испортилось. Он сел на траву, обхватил голову руками и стал думать об Алисе. Жизнь быстротечна, а счастье призрачно. Они должны быть вместе как можно скорее, иначе будет поздно.
К воротам подъехала машина, и Манго, вглядевшись, увидел, что это на машине Гарриет приехала Саша.
- Привет, Манго. Я привезла тебе пива. Ты, наверное, изнываешь от жажды. Случилось нечто странное.
- Спасибо, Саша. Хоть ты подумала обо мне. Что еще там случилось? Может, ее уже нашли?
- Не ее, а ее машину.
- Господи! - воскликнул Манго, чувствуя, что тошнота подступает у него к горлу. - Разбитую? Она…
- Нет, машина целая, без единой царапины. Стоит на автостоянке недалеко от Эссекса.
- Что могла Крессида делать в Эссексе?
- Улетела на своем самолете.
- Своем самолете? Что за сказки ты мне рассказываешь, Саша? Крессида не могла управлять даже газонокосилкой.
- Возможно, но зато она хорошо управляет самолетом. У нее есть лицензия на право вождения. Тео платил за ее обучение, хотя, правда, он и понятия не имел о лицензии. Она взяла с него слово, что он будет хранить все в строжайшем секрете. Манго, что же все-таки происходит?
Глава 10
Тео чувствовал себя страшно виноватым. Краска стыда заливала его лицо при мысли, что скажет Джеймс, когда узнает, что это он оплачивал уроки Крессиды. Он не оправдал доверия Джеймса, предал их дружбу. Нахмурившись, Тео попытался отогнать воспоминания о другом предательстве, как квалифицировал его в свое время Джеймс, и сосредоточиться на событиях этих дней, когда он невольно стал виновником исчезновения Крессиды. Смешно, уговаривал он себя, расценивать ее исчезновение как предательство по отношению к Джеймсу. Он только оплачивал ее уроки и дал ей слово держать все в секрете, но чувство вины не проходило; если бы не он, она бы так легко не взлетела в небо. Правда, если она решила по какой-то причине исчезнуть, то могла бы это сделать и другим путем, но именно он облегчил ей задачу. До сих пор у него, в ушах звучат ее слова: «Пожалуйста, Тео, пожалуйста, не говорите им. Вы же знаете, какая я беспомощная, и все всегда смеются надо мной. Я не хочу, чтобы смеялись и на этот раз, когда я не сумею научиться летать. Если у меня все получится, для них это будет большим сюрпризом».
Глядя в невинные голубые глаза Крессиды, он, как всегда, не смог отказать, поцеловал ее и велел сказать в летной школе, чтобы все счета за ее обучение присылали ему. «При одном условии, - добавил он при этом. - Ты возьмешь меня с собой в свой первый полет». - «Конечно, Тео, конечно. Даю слово».