Пенни Винченци - Другая женщина

- Неужели ты думаешь, я поверю, что Оливер, зная о всех ее похождениях, тем не менее хотел на ней жениться?

- Джеймс, он особенно и не вникал в детали, стараясь ничего не замечать. К тому же не забывай, что они очень редко виделись. Оливер очень доверчивый и к тому же гордый человек. Мне было трудно доказать ему все, что я узнала. Он говорил, что я нарочно все выдумываю. Он начинал сердиться и говорил: «Мама, я все равно женюсь. Она нуждается во мне, и я люблю ее». Чем больше я старалась его убедить, тем меньше он мне верил. Думаю, что, только узнав о ее беременности, он мне поверил, но уже было слишком поздно - они обручились.

- Джулия, а почему ты так уверена, что этот ребенок не от Оливера?

- Джеймс, этого не может быть, и уж ты-то должен это понимать. Здесь простое несовпадение сроков.

Джеймс молчал, зная, что Джулия права. Он и сам накануне пришел к такому же заключению.

- Итак, я поняла, что мне не удастся убедить Оливера, - продолжала Джулия, - и решила действовать через Крессиду.

- Что ты и сделала?

- А она как всегда, закатила истерику. Кричала, что я ненавижу ее, потому что она уводит от меня Оливера. Она сказала мне одну вещь, которую я не забуду до конца своих дней. Она сказала: «Джулия, вы не сможете мне помешать и даже не пытайтесь. Оливер завяз, и ему никогда не выбраться». И тогда я решила действовать по-другому. Мне захотелось, чтобы она сама отказалась от этого брака или чтобы он был недолговечным. Я не могла ей позволить одержать победу. Не могла допустить, чтобы она запустила руку в чужой карман. Уж коль скоро я не смогла помешать этому браку, мне нужно было сделать так, чтобы она с ним побыстрее развелась. А в том, что она разведется, я ни минуты не сомневалась.

- И ты попросила отца изменить завещание?

- Да. Мне очень жаль, что это не пришло мне в голову раньше. Я поехала к отцу, рассказала ему все, и он сразу же согласился. Он очень умный старик и к тому же очень меня любит.

- Не сомневаюсь, - ответил Джеймс, вспомнив, что отец и дочь очень привязаны друг к другу.

- Я решила немедленно рассказать Крессиде о завещании.

- И сделала это в ночь перед свадьбой. Это же жестоко.

- Ради Бога, Джеймс, как ты можешь возмущаться, зная, как жестоко она поступила с вами. Как вы все были слепы! У вас отвратительная дочь. Она вертела вами как хотела. Ангельское личико, тихий голосок, полная беспомощность - а за всем этим холодный расчет и жестокость. Единственный, кто ее хорошо знал, это Мерлин. Старик видел ее насквозь. Продолжаю. Когда я поднялась к ней пожелать спокойной ночи, то показала ей это письмо. Она молча его прочитала и бросила на кровать, а сама занялась приготовлением ко сну. Я взяла письмо и вышла из комнаты, и с тех пор благодаря Богу я ее больше не видела. Надеюсь, что она решила порвать с Оливером.

- Нет! - закричал Джеймс. - Нет! Это не основание, чтобы отказаться от брака накануне свадьбы. Я не верю тебе, Джулия, не верю!

Джулия пожала плечами.

- Факты говорят сами за себя, - сказала она. - Думаю, что для всех нас это самый лучший выход из положения. Надеюсь, ты будешь молчать о том, что узнал.

- Конечно, не буду, - сказал Джеймс. - Почему я должен молчать? Я всем расскажу о твоем поступке. Пусть все знают.

- Что знают, Джеймс?

Внезапно Джеймс осознал, что рассказывать действительно нечего, что в его интересах как можно дольше хранить правду в тайне. Что он может рассказать всем? Что его дочь убежала из дома в ночь перед свадьбой, наплевав всем в душу? Что по неизвестным причинам она вышла замуж за другого человека? Нет, он никому ничего не сможет рассказать, так как это совсем не в его интересах.

- Что же мне сказать Мэгги? - спросил Джеймс, поднимаясь. - Что я могу ей сказать? А Джош знает, что ты сделала?

- Конечно, нет. Он так глуп, Джеймс. Он не разбирается в таких вещах, так же, как и Оливер. Слава Богу, Оливер уже успокоился и выглядит почти счастливым. Мне кажется, что вы должны быть мне благодарны за то, что я всех избавила от нее. Я знаю, вам тяжело, но лучше бы она вообще никогда не возвращалась. Так лучше для всех.

- Джулия, как ты можешь так говорить? Мне даже страшно об этом подумать. Неужели ты не понимаешь, что для родителей ребенок всегда остается ребенком, каким бы плохим он ни был. Неужели ты этого не понимаешь, Джулия? Мы всегда должны прощать наших детей, иначе мы просто не люди. Я начинаю сомневаться, что ты хорошая мать. До свидания, Джулия. Надеюсь, мы больше не встретимся.

- Может, мне переспать с вами? - спросила Гарриет, приятно улыбаясь.

- Не понял?

- Я предлагаю вам со мной переспать. Знаете, что это такое? Ложимся в постель, занимаемся любовью и тому подобное. Может, это повлияет на ваше решение?

- Мисс Форрест, уверяю вас, что я…

- Так что, не хотите?

Он чувствовал себя явно неуютно. У него на лбу выступили капельки пота.

- Мисс Форрест…

- Считается, что я кое-что смыслю в этом деле, а это как раз то, что нужно. Мистер Картер, не смотрите на меня так испуганно. Это даже оскорбительно. Я просто пошутила, хотя во всякой шутке есть доля правды. Если бы вы согласились дать мне еще два миллиона, мы могли бы вернуться к этому вопросу, но, насколько я понимаю, вы не можете, так что считайте, что я пошутила.

Джеффри Картер облегченно вздохнул и носовым платком вытер пот со лба, потом слегка ослабил узел галстука с цветочным орнаментом. Все полчаса разговора были для него трудными, а последняя минута просто ужасной. Ему часто приходилось говорить молодым красивым деловым женщинам, что у их бизнеса нет будущего, но еще никто не предлагал ему себя так открыто.

Гарриет улыбалась. Эта последняя минута разговора несколько развеселила ее.

- Я понимаю, - сказала она. - Вы делаете свое дело и не можете позволить бросать деньги банка на ветер. Ну хорошо, что же дальше?

- Боюсь, что альтернативы здесь нет. Мы пришлем вам ликвидатора.

- И что будет делать в моем офисе ваш ликвидатор?

Джеффри Картер откашлялся.

- Он приедет к вам сегодня…

- Как сегодня? - удивилась Гарриет.

Она сразу подумала о своих служащих, так ей преданных, решивших работать за мизерную зарплату, лишь бы только поддержать ее в это трудное время. Они ей верили. Верили, что она сумеет расплатиться с долгами и снова встать на ноги. Двое из них даже отказались от выгодных предложений, чтобы лишний раз не огорчать ее. И вот сегодня они узнают, что все кончено, что она уже ничего не может сделать.

- Но почему сегодня? Почему так скоро? Это жестоко.

- Мы живем в жестоком мире, мисс Форрест. Ликвидатор должен приехать к вам именно сегодня. Бывают случаи, когда владельцы компаний распродают свое оборудование и особенно машины, поэтому…

- Вы подали мне хорошую идею, - сказала Гарриет. - Как это раньше не пришло мне в голову? Спасибо вам, мистер Картер. Я непременно этим воспользуюсь. Что вы на меня так смотрите? Разве вы не понимаете, что я шучу?

- Да, да, конечно. Вы должны будете отдать ему ключи от вашего офиса. Он его опечатает. Вы будете нести полную ответственность за сохранность имущества. Гарантией будет ваша квартира. Он также информирует ваших дебиторов и кредиторов о банкротстве компании.

- О, и тех, и других у меня полно. Если бы мои дебиторы вели себя получше, то я бы сейчас здесь не сидела. Спасибо, что все мне растолковали. У меня есть хоть немного времени?

- Боюсь, что нет. С этого момента вы должны прекратить всякую торговлю. Мне очень жаль, но это так.

- Мистер Картер, вам никуда не надо выйти, например, в туалет?

- Не понял?

Рубашка мистера Картера с монограммой стала мокрой от пота, внизу живота заболело, и он почувствовал, что ему действительно надо в туалет.

- Мне надо срочно позвонить, - сказала Гарриет, - и я хотела бы сделать это без посторонних. У меня есть телефонная карточка, и вам не придется за меня платить.

- Нет, я…

- Очень вас прошу, мистер Картер. Всего минута. Мистер Картер тяжело вздохнул. Гарриет послала ему одну из своих самых очаровательных улыбок:

- Мистер Картер, пожалуйста.