- Нет, Тео, нет! Отпусти мою руку, а то я закричу, и тебя обвинят в попытке изнасилования.
- Лондон в наши дни так изменился, что никто даже не обратит внимания на твои крики. К тому же я мало похож на насильника.
Гарриет внимательно оглядела его: как всегда, одет безукоризненно - серый в тонкую полоску костюм, кремовая рубашка, к которой очень подходил шелковый галстук с абстрактным рисунком.
- Наивно так думать, - сказала Гарриет, - насильники сейчас тоже стали элегантными.
- Да, - внезапно согласился он, - я знаю об этом.
Гарриет еще раз посмотрела на него, и ее удивило выражение его лица: оно было несчастным. Такого раньше за ним не замечалось. Все, что угодно: гнев, злость, удрученность, - но не это несчастное выражение лица и взгляд побитой собаки.
- Пожалуйста, Гарриет, приглашаю тебя на ленч. Прошу, не отказывайся.
- Боюсь, что мне кусок в горло не полезет, - ответила она. - К тому же мне надо привыкать обходиться без еды. Возможно, скоро мне не на что будет ее купить.
- Ради Бога, не смеши меня, Гарриет. Ты опять восстанешь из пепла, если сделаешь над собой маленькое усилие. Ты сама во всем виновата.
- В чем я виновата, Тео?
- В том, что переоценила свои силы, свои возможности. Ты отличный дизайнер, но отнюдь не бизнесмен. Не забывай, что я видел все расчеты. Я буду настаивать на том, что сказал мистеру Коттону. Я готов помочь тебе деньгами, но не отступлюсь от своих слов.
Гарриет посмотрела на него, потом на окна своего ателье, вспомнила, что пришлось ей утром вытерпеть в банке, что она пережила в кабинете врача, и ее охватила ярость. Не помня себя от гнева, она сжала кулаки, в мозгу промелькнуло знакомое выражение «вне себя от ярости» - так вот, значит, что это такое! - и она что есть силы ударила его в пах.
Он побледнел и отшатнулся, но затем с быстротой молнии схватил ее за плечи, затолкал в машину, быстро обошел вокруг, сел за руль, включил зажигание и рванул машину с места. Он оказался прав относительно реакции людей на насилие: почти никто не обратил на них никакого внимания, лишь одна молодая пара рассмеялась и прошла мимо. Никто не поспешил ей на помощь.
- Ты поступила отвратительно, - сказал он, явно страдая от боли.
- То же самое ты сделал со мной. Останови машину! Я хочу выйти.
- И не подумаю!
- Придется. Впереди красный свет, - сказала Гарриет, глядя на светофор на перекрестке.
- К черту красный свет! - прорычал Тео, проскакивая светофор и сворачивая на Флит-стрит. Послышался скрип тормозов: они едва не столкнулись со встречной машиной.
- Грязный подонок! - закричал ее водитель, высовываясь из окна. - Смотри куда прешь.
Тео не обратил на него ни малейшего внимания и проскочил на желтый свет.
- Тео, ради Бога, тебя арестуют, - сказала Гарриет.
- Заткнись! Оставь меня в покое!
Они ехали по мосту Ватерлоо, когда сзади засигналили огни полицейского мотоцикла, приказывая им прижаться к обочине. Тео опустил стекло.
- В чем дело? - спросил он.
- Вы проехали на красный свет, - сказал полицейский. На вид ему было не больше шестнадцати.
- Да, проехал, - ответил Тео. - Мне очень жаль, но от боли я не видел, куда еду.
- Не могли бы вы мне сказать, какого рода эта боль, сэр?
- Эта молодая леди только что ударила меня в пах.
Гарриет не могла поверить своим ушам.
- Это правда, мадам? - спросил полицейский.
- Нет! Вернее - да.
- Гарриет, не виляй. Ведь ты ударила меня?
- Что случилось, мадам? Этот джентльмен к вам приставал?
- Нет, нет, - поспешила заверить полицейского Гарриет. Как бы ни злилась Гарриет на Тео, она не могла позволить, чтобы его обвинили в сексуальном домогательстве.
- Может быть, он угрожал вам?
- Нет.
- Вы хорошо знаете этого джентльмена, мадам?
- Да, - ответила Гарриет, - очень хорошо. Даже слишком хорошо!
- Значит, вы ударили его просто так, мадам? Что побудило вас ударить джентльмена?
- Это было одним из аргументов.
- Разве вы не знаете, что нельзя применять физическое насилие к водителю транспортного средства, мадам?
- Послушайте, - сказала Гарриет, видя, что из жертвы она превращается в обвиняемую, - когда я его ударила, он не был за рулем.
- Не был?
- Нет.
- Что же вы тогда делали, сэр?
- Стоял у машины. Разговаривал с ней.
- Понимаю, сэр. Значит, у вас хватило сил сесть в машину и уехать?
- Да.
- А вы сели рядом, мадам?
- Он затолкал меня в машину и увез. Я бы сказала, похитил.
- Понимаю, - сказал полицейский, явно ничего не понимая. - У вас с собой шоферские права, сэр?
- Да, - ответил Тео, протягивая права.
Полицейский достал блокнот и стал заполнять формуляр. Невидящими глазами Гарриет смотрела вперед. События сегодняшнего дня развивались так стремительно, что стали казаться ей дурным сном. Вот сейчас она проснется и все встанет на свои места: Крессида спит в соседней комнате, мама принесла им утренний чай…
- Дайте мне ваше имя и адрес, мадам. Вас вызовут в качестве свидетельницы.
Гарриет назвала свое имя и адрес. Нет, это был не сон, а жестокая реальность.
- А теперь поедем на ленч, - сказал Тео, выезжая на набережную Виктории.
- Не вижу здесь ни одного подходящего места для ленча, - сказала Гарриет. - К тому же ты мне надоел.
- Мы недалеко от галереи Тейт, а там есть ресторан с великолепным вином. Подходит?
- Тео, я никуда с тобой не поеду!
- Нам бутылочку «Боллингера», копченого лосося и омлет, - сказал Тео официанту.
- Как ты догадался, что я хочу копченого лосося и омлет? - с раздражением спросила Гарриет.
- Я тебя слишком хорошо знаю. Посмотри на меня.
Гарриет посмотрела. Взгляд его карих глаз был ласкающим. Он смущал и притягивал, оживляя многое в памяти. Она быстро отвела взгляд.
- Я хорошо тебя чувствую, - сказал он.
- Что ты чувствуешь?
- Сама знаешь что.
- Тео, я уже больше ничего не знаю.
- Ты выглядишь усталой.
- Именно так я себя и чувствую. Последние двадцать четыре часа не прошли бесследно.
- Да, конечно.
Принесли шампанское. Тео попробовал его и кивком головы дал официанту понять, что можно налить.
- Выпей, Гарриет. Вино взбодрит тебя.
Она послушно отпила глоток, затем отхлебнула еще. Шампанское несколько ее успокоило.
- Ты знаешь, как мне было больно, - внезапно сказал Тео. - У меня просто зашлось сердце. Ты хоть понимаешь, как это больно?
- Не понимаю, но рада, что тебе было больно. То же самое почувствовала и я, когда узнала, что ты сказал своему приятелю.
- Давай не будем сейчас об этом говорить.
- Тебе хорошо! Ты никогда не испытывал чувства унижения, - сказала Гарриет.
- Вот в этом ты ошибаешься, - ответил Тео, наливая ей шампанского. - Примерно двенадцать часов назад я испытал именно это. Хочешь послушать?
- Нет.
- Нет, послушай. Сиди и слушай.
- Молодец Саша, - сказала Гарриет, выслушав его рассказ.
- Согласен. Наверное, ты считаешь, что я этого заслуживаю?
- Вне всякого сомнения.
- Возможно, ты и права, - ответил Тео с тяжелым вздохом.
- Неужели ты расстроен из-за того, что она ушла от тебя?
- Расстроен? - удивился Тео. - Вовсе нет. Совершенно не расстроен.
- А почему?
- Потому что я все еще люблю тебя.
- Тео, замолчи! Замолчи, замолчи!
- Почему?
- Потому что это бесполезно, глупо и оскорбительно.
- Почему оскорбительно?
- Потому что, если бы ты любил меня, то не женился бы на ней.
- Я это понимаю, но…
- Что но?
- Мне нужно было сделать это, чтобы облегчить свои страдания.
- Ради Бога, Тео, кто в это поверит! Ты женился потому, что не любил никого другого. Ты слишком большой эгоист, Тео. Ты всегда думаешь только о себе.
- Слышал, слышал.
- Ты считаешь себя пупом земли, не так ли, Тео?
- Возможно. Для этого я много работаю.
- Я не это имела в виду.
- Ты знаешь, что Саша все знала?