Некоторое время они ехали в полном молчании, потом подол черного платья колыхнулся, Наташа глухо спросила:
— Куда мы едем?
— Поговорить, — вышло неожиданно резко, во рту пересохло.
— Ты хотел поговорить без свидетелей. Мы могли бы… — начала она.
— Нет! — не собьет она его с цели своими разговорами.
Мужчина и без того был в полном раздрае. Сам понимал, то, что он сейчас делает, иначе как сумасшествие, не назовешь. Но остановиться не мог. Его несло.
Что будет делать завтра, какое оправдание придумает своим поступкам? Арсен дернул головой, отказываясь думать об этом. Надо добраться, куда он наметил, там… там все будет хорошо.
— Мы приедем в одно место и там поговорим, — повторил он.
Но, похоже, лимит терпения женщины исчерпался.
— Нет, — четко и внятно сказала она. — Ты хотел поговорить. Говори.
Он только крепче сжал руки на руле и прибавил газу.
— Куда ты меня везешь?! — выкрикнула она. — Остановись сейчас же! Я никуда не поеду!
Арсен с трудом сдержал порыв крикнуть в ответ, ее слова вонзались иглами. Видя, что тот не реагирует, она быстро отстегнула ремень и схватилась за ручку с явным намерением открыть. Наташа действовала импульсивно, просто на нервах, первое, что пришло в голову. Потому что ей стало невмоготу терпеть этот моральный прессинг. Когда-то напряжение должно было прорваться истерикой.
Дверь была заблокирована. Он знал это. Знал, что она не откроет. Но в тот момент его накрыла паника. Мужчина страшно испугался, что она вывалится на полном ходу и разобьется. Автомобиль сбросил скорость и вильнул к обочине, Арсен вцепился в ручку мертвой хваткой, прижимая ее к сидению всем телом.
— Наташа! Нет! Прекрати! Нет!
От неожиданности она сначала застыла в ступоре, потом забилась, пытаясь высвободиться:
— Пусти! — сдавленно прошипела, отталкивая мужчину.
Но у него уже поплыло перед глазами от близости ее тела, от запаха, от сдерживаемого желания. Мужчина ничего не слышал, видел, как шевелились ее губы, хмурились брови. Все это как в замедленной съемке. Потом взгляд упал на черные кружева на ее белой коже, снова на дрожащие губы…
Он прикоснулся к ним как во сне и провалился, потерялся в ощущениях…
Внезапный окрик и звонкая пощечина вернули его к действительности.
— Прекрати! Оставь меня в покое! — Наташа кричала и вырывалась.
Реальность оказалась ужасной. Мужчина откинулся назад на свое сидение. Закрыл глаза ладонью. Воцарилось напряженное, гулкое молчание. Только дыхание его и ее, больше ничего. Наташа забилась в дальний угол сидения и смотрела на него как на убийцу. Наконец, спустя минуту, Арсен справился с собой, снова завел машину и выехал на трассу. В груди горело от отчаяния. Когда смог заставить себя говорить, выдавил:
— Что ты хотела сказать? Спрашивай.
Наташа даже опешила.
— Ты сам хотел о чем-то говорить. Сам! Ты вытащил меня со свадьбы, заставил бросить ребенка в гостинице! Ты…
Он устало зажмурился. Потом тихо сказал:
— Спрашивай.
Она отвернулась к окну, дыша обидой. Его состояние было намного хуже, но Арсен держал лицо. Он возвысил голос и жестко произнес:
— Спрашивай, у тебя же есть вопросы?
Тут она повернулась:
— Есть.
Кивнул, глядя на дорогу. Его еще потряхивало от прошедшего порыва, но мужчина понимал, пусть лучше она кричит, ругается, чем молчит как мертвая.
— Куда мы едем? — голос Наташи стал поспокойнее.
— Тут недалеко, — ответил Арсен.
Недалеко?! Ей осталось только закатить глаза. Потом она спросила:
— Почему ты вдруг решил поговорить? Если мы не разговаривали уже больше двенадцати лет?
— Ты сама ответь на этот вопрос, — проговорил он мрачно.
— На который? Вопроса было два, — снова начала злиться Наташа. — Я не знаю ответа ни на один.
— Хорошо! — он хлопнул по рулю и снова остановил машину у обочины.
Ситуация постоянно выводила мужчину из себя, забирая последние остатки самообладания. Понимая, что так он вести машину не сможет, раз уж разговор все равно начался, то так тому и быть. Арсен развернулся к ней корпусом и спросил:
— Ответь мне, — голос его негромким, но вызывал дрожь. — Кто он тебе?
— Кто? — попыталась скрыть смятение Наташа.
О, для него это было как красная тряпка для быка.
— Тот мужчина, на которого ты смотрела. С которым ты танцевала. Я за тобой наблюдал. Кто тебе этот Денис? Я не верю, что ты его сегодня впервые видела.
— Никто… — прошептала Наташа.
— Не ври мне! — взорвался Арсен.
Но потом, видя, как она испуганно вздрогнула, снова заговорил спокойным тоном:
— Не надо врать. Кто он тебе?
На самом деле крик пугал ее гораздо меньше. Когда Арсен вот так тихо цедил слова, Наташе становилось страшно за Дениса. Она сделала усилие над собой, чтобы говорить спокойно:
— Он мой одноклассник.
— Ах… Вот как? И? Сказала А, говори дальше.
— Что дальше? — в ее словах был вызов.
— А то! — он снова хлопнул по рулю. — Что ты ему сегодня обещала? На что согласилась? Отвечай.
— Это тебя не касается, — Наташа отвернулась, чтобы этот жестокий человек, ее бывший муж не увидел горя в ее глазах, потому что теперь все это уже не имеет значения. — Не важно…
— Еще как касается!
Он покачал головой, отвлеченно глядя вперед. В голове сложились все кусочки головоломки, мучившей его столько лет. Но все-таки спросил, поворачивая нож в своей ране:
— Зачем ты вышла за меня замуж?
Наташе повернулась от неожиданности, взглянула на него и только открыла рот, как он вскинул руку:
— Молчи. Не надо.
Потом снова завел машину и поехал.
А свадьба продолжала идти своим чередом, и какие где драмы разворачивались, в банкетном зале о том известно не было. За одним столом собрались сваты, в смысле, родители молодоженов. Мужчины с удовольствием расслаблялись, ведя приятную беседу о том, кто больше и лучше намерен помогать детям, а теща и свекровь в свою очередь строили наполеоновские планы на светлое будущее. С ними за столом сидела и Жоркина тетя Марина, Наташина мама. Как раз о ее дочери и зашла речь.
Женщины посетовали, что так неудачно сложилась у нее личная жизнь и дружно признали, что сегодня Наташа выглядит изумительно. Потом разговор перетек на Веронику, не обошли вниманием и дивный наряд мамы и дочки. «Черные Лебеди» произвели колоссальное впечатление, что и говорить, теперь у них найдется масса подражательниц. А за разговором Жорина мама вдруг вспомнила, что ей давно не попадалась на глаза Вероника. Поинтересовалась у Марины, где девочка, та, разумеется, не знала. Потом как-то выяснилось, что и самой Наташи не видно.
Между тем невеста наконец вспомнила, что есть еще невыполненные пункты обязательной программы. И вообще, что ей почему-то жарко. И все потому что она до сих пор сидит в Наташкиных сапогах! Жора тут же был оповещен, что ситуация в корне неправильная. И теперь надо по-тихому сменить сапоги на туфли. Некоторое время за столом молодоженов происходила подозрительная возня. И хорошо, что к этому моменту внимание гостей было уже значительно рассеянным. Иначе разные подозрения могли бы вызвать действия жениха, нырявшего под стол, а потом вылезавшего из под невестинских необъятных юбок. При этом сама невеста корчила неимоверные рожи и пищала шепотом:
— Тихо! Колготки порвешь!
Но наконец чудесные теплые сапоги были скинуты, а ножки невесты обуты в изящные белые туфельки на двенадцатисантиметровых шпилечках. Один этап операции прошел удачно, однако оставался самый важный, завершающий.
Туфлю надо украсть. Ну, чтобы потом выкупать.
И где до сих пор черти носят Наташу?! И Дениса?!
— Кстати… А где они до сих пор? Не могла Наташа так без причины задержаться, она же знает… — Инге внезапно стало волнительно, еще бы, сценарий срывается по-черному.
Ее беспокойство моментально передалось Жоре. Но тот особо в панику впадать не стал. Ну не украли туфлю сейчас, украдем позже. Право красть туфлю давно уже выторговали себе Илюха с Никой. Но выкупать туфлю предстояло Денису.
Ему-то Жора и позвонил.
Арсен дальше ехал молча, как-то отрешенно и мрачно. Странное чувство возникло у Наташи. Чувство непрошенной вины. И взяться этому чувству было ниоткуда. Казалось бы, с какой стороны ни глянь, а она кругом пострадавшая сторона.