И подумал, что надо ковать железо, пока горячо.
Звонок разбудил Жору Манасова в половине третьего ночи. Увидев, что звонит Денис, тот выбрался из-под рук и ног Инги, отошел в ванную и только потом ответил сонным шепотом:
— Да.
— Спишь, брат? — невинно поинтересовался Денис.
— Ну… как бы да, — не без подозрения ответил Жора, поплотнее прикрывая за собой дверь.
— Брат, нужна твоя помощь, — начал Денис.
Жора мгновенно посерьезнел:
— Что случилось? Что с моей сестрой? Вы где?
— С твоей сестрой все в полном порядке, — Денис тут же сообщил название того ресторанного комплекса, где они остановились на ночевку.
— Хмммм, далеко забрались. Ты собираешься говорить, что случилось?
— Ээээ… Да. Нам нужно срочно обвенчаться. Желательно завтра. Сможешь устроить?
С минуту Жора беззвучно ругался, потом с усилием прокашлялся, после чего смог наконец ответить:
— Трудно все теперь…
— Брат…
— Ой, заткнись уже! Привози, давай мою сестру, пока по старой доброй традиции вся семья с берданками не кинулась в погоню!
— Жора…!
— Молчи. Должен будешь, родственник.
Не мог он удержаться. От ехидства, прозвучавшего в голосе друга, Денис понял, хана ему, хана… И выдал на радостях:
— Спасибо, брат!
— Ладно, давай спать.
Жора отбился и отрыл дверь ванной, собираясь пойти в постель и продолжить прерванный сон. За дверью стояла Инга, левая бровь ее подозрительно поползла вверх. Мужик предпочел не тянуть интригу:
— Денис просил устроить им венчание, — потом многозначительно добавил. — Завтра.
— Завтра? — она аж присвистнула, но прониклась мгновенно. — Их же без свидетельства о браке не обвенчают.
— Вот и я о том же, — проговорил Жора.
Инга уже не слушала, в ее глазах отразилась усиленная работа мысли.
— Так! Сын зав отдела ЗАГС лечит зубы у меня, — тут она прищурилась. — А мама отца Гавриила у Наташки… Подожди, сейчас мы сделаем пару звоночков…
Дальше Жора просто отправился в постель, понимая, если женщина присела на телефон, пусть даже среди ночи, пытаться встревать бесполезно. И только он собрался заснуть, как на него обрушился растрепанный и ужасно довольный рыжий вихрь с победным воплем:
— Я все устроила! Я молодец?
Даже не стал спрашивать, как ей это удалось. Разбудить людей среди ночи и решить за пять минут то, что нормальные люди делают несколько месяцев. Он просто прижал ее к себе и прошептал на ушко:
— Мммм… моя врачиха! Иди к папочке…
Хорошо, когда в городе все друг друга знают, или родственники. Или хотя бы лечат зубы у правильных людей.
А еще надо выспаться, потому что завтрашний день тоже будет богат событиями. Перед тем как заснуть, Инга спросила:
— Слушай, Жор, как думаешь, Гамовы не устроят очередную подлянку?
— Не знаю, — проворчал Жора. — Они же твои родственники, тебе лучше знать.
— Ну… Я не думаю… Вчера вечером Арсен с женой приходили к моим. Извинились за поведение матери.
— Да? А мне чего не сказала? — оживился Жора.
— А ты был занят, с парнями анекдоты травил. Папа сказал, завтра днем они собираются сюда.
— О-о… — выдавил Жора.
Потом философски махнул на это рукой, понимая, всего предвидеть невозможно.
Всего предусмотреть действительно невозможно.
После малоприятного визита к родственникам Арсен чувствовал себя как выжатый лимон. Пришлось краснеть, не зная, как сказать то, чего нельзя говорить. Одно несомненно, родственники вполне справедливо разговаривали с ним «через нос». И вряд ли такое забудется, даже со временем.
Его подавленное состояние не располагало к беседам, да Дина и не привыкла к беседам. Разговаривать как люди, они начали практически только вчера. Потому она предпочитала молчать, не доставать его лишними вопросами или выражением сочувствия. Детей на ночь решили оставить у ее родителей. В пустом доме было тихо, пусто и… спокойно. Впервые за долгое время.
Дина готовила ужин, пока муж сидел, уставившись в телевизор. Смотрел, не видя, но картинка и тихо журчащий звук умиротворяли. Спокойствие ощущалось нереальным, казалось, вот-вот случится еще что-то. Оно не заставило себя ждать.
Внезапный звонок из больницы, матери стало хуже, хочет их видеть.
Конечно же, они сорвались тут же.
Оказалось, за это время, к ней приходил отец. О чем-то говорили при закрытых дверях, потом Георгий Гамов ушел. А у нее началась истерика. Успокоительное вкололи, поставили капельницы. Сейчас относительно нормально. Хочет поговорить.
Первым к матери зашел взволнованный Арсен.
— Мама, как ты?
— Хорошо, — сухо ответила она и отвернулась.
— Ты в чем-нибудь нуждаешься? Может, отвезем тебя в Москву?
— Нет.
Арсену показалось, что она разговаривает с ним, однако мысли ее далеко. Выглядела женщина неважно, и все-таки прямая спина и надменное выражение остались при ней. Видеть ее такой было больно, но он устал от всего. Чувства как-то притупились, для сына стало откровением, что мать она даже не хочет с ним разговаривать.
Неожиданно она сказала:
— Сегодня приходил твой отец.
Арсен кивнул, ему это было известно. Мать вдруг повернулась к нему всем корпусом и уставилась пронзительным взглядом, потом ее губы искривились, обвиняя:
— Ты знаешь. Ты все знаешь, и ты его оправдываешь.
— Не вмешивай меня в ваши дела, мама.
Но она будто не слышала:
— Ты оправдываешь его, потому что сам такой же!
— Мама, он мой отец! — попытался возразить Арсен.
Но она не желала слушать, странный огонь горел в глазах женщины.
— Можешь идти. Пусть зайдет твоя жена.
Этого он теперь не мог. Пренебрежительного отношения. Но мать была больна, не в себе. Он молча встал и вышел, отправив к ней Дину.
— А, пришла, — процедила старуха, смерив невестку презрительным взглядом.
Дина ничего не сказала, просто присела на стул рядом с постелью больной.
— Скажи мне, как ты терпишь, что твой муж сохнет по другой женщине? — слова были жестокие и неожиданные.
— Он мой муж, — спустя короткое время ответила Дина.
Старуха покивала головой:
— Я всегда презирала тебя за это. За то, что ты знала и терпела. Терпела эту грязь, — лицо старухи скривилось от отвращения. — Я так не могла! Когда узнала, что Георгий путался с другой, я выгнала его из своей постели. Навсегда! Несмотря на то, что я его любила! Потому что это грязь! А ты, терпишь, сидишь рядом с ним как жалкая мышь.
Дина на секунду зажмурилась, а потом открыла глаза и ответила:
— Я сижу рядом со своим мужем как мышь, потому что люблю его. И я всегда буду стараться помочь ему. Потому что он мой муж, и я люблю его Вы говорите грязь… Надо было развестись. Зачем было мучить себя и его?
— Молчи! Как ты смеешь такое говорить? Чтобы мое имя трепали все, кому не лень? Это позор! — старуха сжала похудевшую руку в кулак.
Дина многое могла бы сказать, но сказала только одно:
— Вы знаете, любовь не бывает грязной. Любовь или есть, или ее нет. И любить человека не грязь. Грязь — это то, что вы со своим мужем и сыном сделали. Вы исковеркали им обоим жизнь.
— Ничего, у моего мужа есть, кому его утешить. И у твоего мужа тоже найдется, — ядовито заметила старая женщина.
— Найдется, у него есть я, — в тон ей ответила невестка.
Дина поняла, что яд предназначался для нее, но свекрови не удалось ее уязвить. Пусть муж и не любил ее, в его честности Дина никогда не сомневалась. Он мог быть каким угодно, мог все это время любить другую, но спал он каждую ночь в ее постели.
— Уходи, — проговорила старуха.
— С вами все будет в порядке? — спросила Дина.
Та резко проговорила:
— Уходи, я устала, — отвернулась и махнула рукой.
— Хорошо. Я приду завтра.
Дина покинула палату не сразу. Минуту еще вглядывалась, потом вышла. Ей почему-то показалось, что старуха опять что-то нехорошее задумала. Это чувство не оставляло женщину всю дорогу домой. И потом тоже, нет-нет да и сожмется сердце от непонятного беспокойства.
Глава 23