Анастасия Драготи - Друзья по преступлению

Я улыбнулась и собиралась ответить, что есть много девушек, не похожих на его бывшую, но от ответа меня отвлекло сообщение, пришедшее на мой телефон.

Мимолётно бросив взгляд на экран, я поняла, что надо ответить.

Это было сообщение от Клэр.

«Привет, Эмили! Прости, если отвлекаю, но ты не хочешь сегодня сходить на выставку скульптур канадского мастера? У меня есть лишний билет, не очень бы хотелось, чтобы он пропал».

***

Я бежала по многолюдной улице, время от времени бросая взгляд на дисплей телефона, чтобы убедиться, что я бегу в правильном направлении.

Даже несмотря на то, что в Торонто, за время пребывания в гостях у папы, после того, как он сюда перебрался, я пробыла по меньшей мере пару лет, я всё ещё не умела ориентироваться в этом городе.

И это ещё при том условии, что я даже не успела заскочить домой после работы, чтобы переодеться. Тогда Клэр бы точно меня убила.

Наконец впереди я заметила свою подругу, которая то и дело погладывала на свои наручные часы.

— Прости! — крикнула я, подбегая к ней. — Я вышла на две станции метро раньше, потом свернула не туда и понятия не имела, как оттуда выйти.

Клэр рассмеялась.

— Эмили, всё в порядке, — спокойно ответила она, откидывая короткую тёмно-русую прядь со лба, которая моментально упала обратно. — Ты не очень опоздала, и, к тому же, выставка открыта до одиннадцати вечера.

Я медленно кивнула головой, а затем оглядела обычное чёрное платье Клэр и туфли-лодочки без каблука.

— Я не буду выглядеть вульгарно? — аккуратно спросила я, оглядывая людей, входящих на выставку.

Клэр вновь рассмеялась.

— Когда есть, что показать — надо действовать, — философски изрекла она, поднимая руку с оттопыренным указательным пальцем вверх. — Ты выглядишь потрясающе. Просто здесь сегодня официальный показ, и мне, как ученице академии искусств, попали на руки два билета. Здесь собрались все ценители прекрасного.

— И Эмили Эндрюс, которая совершенно не смыслит в искусстве, — пробормотала я, поправляя небольшую сумку на плече.

— Ты же говорила, что ходила в художественную школу, — удивлённо пробормотала Клэр, увлекая меня за собой в здание, где проходила выставка.

— Я говорила, что мне навязала это мама, — ответила я, пожимая плечами, а затем крепко беря Клэр за руку, потому что в помещении внезапно оказалось очень много народа. — Я ходила туда около года, пока меня не выгнали за то, что я, взамен заданий, рисовала порнушку. Хотя учителя признали, что у меня к этому явный талант.

— Ты так сильно хотела стать копом? — поинтересовалась Клэр, ведя меня в сторону гардероба, чтобы я могла повесить куртку.

— Я хотела быть копом, — пробормотала я, оборачиваясь на людей, чтобы понять, слышат ли они наш разговор. Но все были заняты своими делами, совершенно не обращая на нас внимания. — Но ещё больше я хотела не плясать под мамину дудку, и быть самой собой, а не какой-то Эмили, которая стала политиком из-за того, что так хотела её мама.

Мы отдали наши куртки в гардероб, а затем медленно, вслед за людьми, начали входить в только что открывшийся зал выставки.

В целом, экспозиция была небольшая и состояла из двадцати семи скульптур.

— Это какой-то важный скульптор? — шёпотом спросила я, наклоняясь к Клэр, которая сейчас восхищённо оглядывала скульптуры издалека.

— Я бы не сказала, — так же шёпотом пояснила Клэр. — Но он выиграл международный конкурс скульпторов, потому что его скульптуры выглядят слишком очеловеченными.

Я понимающе кивнула головой, и мы с Клэр двинулись между скульптурами. Честно говоря, ничего восхитительного во всём этом я не видела.

Обычные скульптуры, изображающие людей.

— Вам не нравится выставка? — внезапно спросил голос рядом со мной, и мне пришлось приложить просто неимоверное усилие, чтобы не ударить человека за моей спиной локтем. Рефлексы у меня работали хорошо.

— Нет, выставка очень хорошая, просто я немного далека от искусства, — ответила я, оборачиваясь к мужчине лет тридцати пяти с гладковыбритой головой, одетый в чёрный смокинг с галстуком-бабочкой.

Я начала глазами искать Клэр, чтобы она спасла меня от общения, но почему-то её не оказалось по близости. А это было очень печально.

— Я Эдвард, хозяин этой выставки, — тут же сказал он, протягивая мне руку для рукопожатия. — Вы очень красивы. Я бы хотел запечатлеть вашу красоту. Вы не будете против как-нибудь позировать для меня?

— Спасибо за предложение, но я буду вынуждена отказаться, — пробормотала я, улыбнувшись ему. Внезапно меня привлекла экспозиция из семи скульптур. — А что это за, — я показала рукой на эту экспозицию, обводя её в круг. — Что это символизирует?

Он снисходительно улыбнулся мне, словно я была маленьким ребёнком.

— Я вижу, Вы ценитель прекрасного, — гордо заметил он, делая пару шагов в сторону своей работы, чтобы показать мне её ближе. — Я работал над ней после моего приезда обратно в Канаду, едва успел закончить её перед выставкой. Эта скульптура символизирует семь смертных грехов.

Я внимательно вглядывалась в экспозицию, вернее, в лица семи смертных грехов.

И внезапно они показались мне очень знакомыми.

Артур Шедвиг.

Я сидел за барной стойкой и устало выпивал уже третий гранённый бокал виски.

Я не хотел находиться здесь, наверное, впервые за последние несколько лет, но нигде больше я тоже не хотел быть.

— Давно сидишь? — спросил Кевин, приветственно похлопывая меня по спине, прежде чем сесть на соседний стул. — Прости, заскочил домой переодеться.

— Я успел выпить только три бокала виски, — ответил я, на его глазах допивая мой виски.

— Ты о чём-то хотел поговорить? — спросил Кевин, давая бармену знак подойти. — Джин-тоник с лаймом.

— А мне ещё виски, — сказал я ему, кивая на свой пустой бокал, прежде чем повернуться к другу.

Мы с Кевином дружили в полицейской академии. Он был чем-то вроде моего голоса разума, когда я не знал, как поступить. А я, в свою очередь, учил его затаскивать баб в постель. Он так и не научился.

— Я сделал, как ты и сказал, — ответил я, коротко кивая бармену, когда он поставил передо мной бокал виски. — Только я понятия не имею, как это поможет мне послать Эндрюс нахрен и захлопнуть перед её носом двери отдела.

Кевин закатил глаза.

— Когда я говорил, что ты должен стать с ней друзьями, — вкрадчиво начал он, стараясь перекричать музыку. — Я говорил без какого-либо подтекста, Шедвиг.

— А, — только и смог сказать я. — Тогда зачем ты мне это посоветовал?

— За тем, что она твой напарник, — ответил Кевин, качая головой.

— Она не мой напарник, — слишком резко рявкнул я, а затем сделал один глоток виски. — Это маленькая стерва, которая мне лишь мешает.

— Потому что у тебя на неё вечный каменный стояк? — перебил меня мой друг, широко улыбаясь. — Я же знаю, что ты любишь блондинок с шикарным задом. Просто признай это.

Настал мой черёд закатывать глаза.

— Может быть пока она ведёт себя как профессионал, — переводя взгляд на бутылки с алкоголем, стоящие за барной стойкой на специальной подставке, пробормотал я. — Но она девушка. А все девушки одинаковые.

— Прошло уже три дня, а она до сих пор не увидела твой член, — вылавливая из стакана дольку лайма, ответил Кевин и перевёл взгляд на меня. — Это уже о чём-то говорит.

Я едва ли не заскрежетал зубами. Если я не трахну её в ближайшее время, то потеряю всё своё уважение в отделе. И если этого не случится, то мне действительно придётся отказаться от своей теории, которую я выстраивал годами. А мне этого совершенно не хотелось.

— Мне кажется, она лесби, — пробормотал я, допивая свой четвёртый бокал виски. — А ещё, кстати, я заметил на её безымянном пальце след от кольца. Но когда я спросил об этом, она ничего не ответила. Может, была какая-то другая причина, по которой она теперь объявлена в розыск?

Внезапно Кевин громко рассмеялся, привлекая к нам внимание.

— Арти, я не понял, что ты, заинтересовался девушкой? — уточнил он, стараясь рассмотреть моё лицо.

— Ещё чего, — пробормотал я, кидая на стол двадцать долларов.