Я смотрела на него из-под опущенных ресниц, притворяясь, что сплю.
Его тёмные, вьющиеся волосы были спутаны и сильно взъерошены.
Он сел рядом со мной на кровати, и тихо позвал меня по имени, а затем наклонился, чтобы поцеловать в оголённое плечо.
Надоедливый звук будильника вырвал меня из моих грёз, и, открыв глаза, я уставилась на белёный потолок. Тело болело из-за того, что я всю ночь провела, спя в неуютном кресле, голова болела из-за количества выпитого вчера алкоголя, а в горле, мне кажется, было суше, чем в пустыне.
Но меня больше мучал, лишь только один вопрос: с какого хрена мне снился мой напарник в полуобнажённом виде, приносящим мне завтрак в постель? Тем более, что я даже не видела его в таком виде.
— Уже утро? — тихо прошептал голос откуда-то слева от меня и, повернув голову, я вспомнила, что вчера Клэр заснула у меня на кровати.
— Да, — пробормотала я, на локтях поднимаясь с кресла и внимательно разглядывая её немного опухшее лицо: разводы от туши, пятнистый румянец, свидетельствовавший о количестве выпитого ею алкоголя, а помада была размазана. Её волосы, которые она вчера едва смогла собрать в хвост, торчали в разные стороны и сильно спутались. — Тебе принести таблетку от головы или воды?
— И того, и другого, — пробормотала она, откидывая голову обратно на подушку и прикладывая к ней руку. — Почему ты так хорошо чувствуешь себя?
— Ну, — неуверенно протянула я, вставая с кресла. — Уверена, что ты слышала о том, что Лондон славится своим алкоголем. В студенческие годы мы с ребятами каждую неделю ходили в пабы. А когда я начала работать в полиции и впервые убила человека, то мне приходилось пить, чтобы мой мозг не прокручивал вновь и вновь воспоминания о звуке выстрела и глухом падении тела на пол. Но даже в пьяном бреду в моих ушах вновь и вновь звучал звук того выстрела. Я взяла себя в руки только через четыре дня, когда в моём желудке не было ничего кроме алкоголя. Это было ужасное чувство, и тогда я обещала себе, что такое моё поведение не позволительно для меня.
— Ты много убивала людей? — тихо спросила Клэр, не открывая глаз. Я нашла в сумке таблетки и бутылку воды и протянула их девушке, при этом помогая ей сесть.
— Да, — просто ответила я, доставая из шкафа свой чемодан. Я точно помнила, что брала с собой деловой костюм с удлинённым пиджаком нежно-голубого цвета. Да, может, он не очень подходил для работы, но он был удобен мне, поэтому было плевать на дресс-код. — Но после того, как меня подстрелили на одном задании я чуть больше полугода провалялась в больнице. Врачи не были уверены, что я вообще когда-то смогу встать на ноги, но я встала и пошла, на зло всем им.
Я наконец нашла этот костюм и, нацепив на себя нижнее бельё и светлую блузку с довольно откровенным вырезом, надела на себя его. Он как всегда сидел идеально: нежно-голубые штаны с высокой талией хорошо подчёркивали мои ноги, а удлинённый приталенный пиджак выглядел просто потрясающе.
— Наверное, было тяжело, — пробормотала Клэр, устало откидывая голову назад.
Я лишь тихо хмыкнула.
— На самом деле именно благодаря ранению я поняла, что мой жених мне совершенно не подходит, — пожимая плечами, ответила я, садясь в кресло и беря со стола косметичку.
— У тебя был жених? — удивлённо и чуть сдавленно воскликнула Клэр, впиваясь в меня взглядом.
— Мы встречались около четырёх лет, — беззаботно ответила я, а тихий, едкий голосок в голове прошептал: «Три года и восемь месяцев». — И были помолвлены. Но после ранения, когда сказали, что, возможно, я навсегда останусь прикованной к инвалидной коляске, если вообще выживу, он внезапно осознал, что все чувства были наиграны и вообще никакой любви никогда между нами не существовало. Надо было видеть его кровавое лицо, когда я буквально восстала из мёртвых и разбила ему нахрен его слащавую физиономию.
Клэр сдавленно рассмеялась.
— Я бы никогда не смогла так сделать, — тихо смеясь, ответила она. — Ты храбрая, Эмили.
— Я просто не показываю свою слабость, — стараясь нарисовать идеальную стрелку на правом глазу, прошептала я, смотря на свои глаза цвета морской волны. — Мне не нравится, когда кто-то считает меня слабой, поэтому я такая, какая есть. А если ты про то, что я могу вмазать любому — моя мама капитан полиции в Лондоне ровно столько, сколько я себя помню. Я выросла в полицейском участке, наблюдая за допросами, подготовкой к расследованиям и работой. Поэтому мне привычно такое поведение. Если хочешь, то я могу научить тебя элементарным приёмам самообороны, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
Клэр рассмеялась.
— Ловлю тебя на слове, — тихо сказала она, вставая со своего места. — Ладно, я, наверное, поеду домой, потому что мне ещё надо сегодня сходить на подработку.
— Подожди, я с тобой, — сказала ей я, заканчивая красить губы светло-персиковым блеском.
Взяв лежащую на комоде сумку с вещами, я быстро нашла в чемодане бежевые туфли на высоком каблуке и, обув их, вышла в коридор.
— Тебе удобно ходить на этом? — тыкая пальцами на мои ноги, поинтересовалась Клэр, обувая свои кроссовки. — Я никогда не понимала, как кто-то может ходить на таких.
Я лишь пожала плечами и, подождав, пока девушка выйдет из квартиры, вышла вслед за ней, закрыв при этом дверь на замок.
— Моя мама не хотела, чтобы я пошла по её стопам, поэтому большую часть моей сознательной жизни меня учили дефиле и позированию, а также я занималась балетом, ходила в художественную школу, умею играть на трёх музыкальных инструментах, и многое другое по мелочам.
Я замолчала на несколько секунд, встретившись глазами с Клэр, прежде чем продолжить:
— А ещё я обязательно угощу тебя кофе, потому что ты знаешь всю мою жизнь, а о тебе я совершенно ничего не знаю.
Девушка рассмеялась:
— Поверь мне, по сравнению с твоей жизнью — моя жизнь очень скучная. Я сейчас получаю второе образование, перерывами подрабатывая, где придётся. У меня никогда не было серьёзных отношений, и уж тем более мне не приходилось получать никаких ранений. А ещё я никогда не могу сказать никаких слов, чтобы постоять за себя. Поэтому твоя жизнь кажется мне какой-то просто невероятной и сказочной.
Мы вышли из дома и разошлись в разные стороны.
Я уже подходила к станции метро, как недалеко от меня притормозил тёмно-синий BMW X2 и посигналил.
Присмотревшись внимательнее, я заметила за рулём моего напарника.
— Такой стерве, как ты, надо носить ярко-красные вещи, чтобы было видно издалека, — опуская стекло, сказал он, а затем ухмыльнулся. Явно придумал какую-нибудь дибильную шутку, над которой сможет посмеяться только он сам. — А ещё лучше вообще ходи без одежды, ты смотришься в ней ужасно.
После этого он рассмеялся.
Я же говорила.
Все парни всегда действовали по одному и тому же шаблону, стараясь показать свою крутость, но в итоге их крутость очень часто перерастала в идиотизм.
У меня существовала теория, под которую подходили все парни, с которыми я когда-либо общалась. И, судя по этой теории, я, наверное, в конечном итоге стану лесбиянкой.
Все парни ведутся только на красивых девушек, но спать они могут с любыми. Если ты не подходишь по каким-либо критериям, то ты сразу уходишь в их «расходный материал», с которым можно переспать. А если ты подходишь им, то они пытаются заинтересовать тебя всеми доступными способами. И очень часто все эти способы выглядят одинаково.
Что касается моего напарника — мне казалось, что он мог трахать всё, что движется, совершенно не задумываясь над тем, что он трахает.
Но эту теорию мне ещё предстояло проверить.
Я села в машину и, пристегнувшись, кивнула ему:
— Ну, поехали.
— К тебе или ко мне? — усмехнувшись и подмигнув мне, спросил мой напарник.
Я закатила глаза.
— Давай прямо тут, — прошептала я, наклоняясь к парню и прикусывая нижнюю губу. От него вкусно пахло мужским одеколоном.
Он усмехнулся, обнажив белоснежные зубы, а я внезапно залюбовалась на его верхние клыки. Всегда мечтала о таких.
— Я ещё никогда не трахал девушек в машине, — тихо сказал он, наклоняясь ближе ко мне, из-за чего наши лица были в непосредственной близости.
— Не боишься запачкать обивку кровью? — спросила я, а затем заметила, как его брови медленно поползли вверх, но в глубине его глаз я заметила огоньки страсти. Я поднесла свои губы к его уху: — Потому что я тебе сейчас точно что-нибудь отрежу.